Следственный комитет при прокуратуре (СКП) РФ, отмечающий в эти дни трехлетие со дня своего образования, продолжает реформироваться, ставит перед собой новые задачи и обретает новые функции. О том, как будет меняться организация следственной работы в России и Карелии "Столице на Онего" рассказал руководитель регионального Следственного управления СКП Петр Клемешов.
|
– Трехлетие СКП оказалось омрачено неприятным ЧП, произошедшим несколько дней назад в Москве, где злоумышленники ограбили здание одного из подразделений комитета. Грабители просто связали сторожа и вынесли большое количество оргтехники, но могли ведь похитить и уголовные дела, вещественные доказательства. В этой связи, какие меры безопасности принимает Следственное управление Карелии, чтобы такое не повторилось у нас в республике?
– У нас охрана здания осуществляется на профессиональном уровне. Охрану обеспечивают вооруженные сотрудники милиции, предусмотрены специальные средства связи, "тревожные кнопки". Насколько я знаю, в том здании в Москве был простой сторож-пенсионер. Но этот случай нас подстегнет, ускорит дополнительные работы – меры безопасности будут еще больше укрепляться. У нас не все еще предусмотрено – нет видеокамер вокруг здания, в коридорах, но деньги на это уже выделяются, это будет сделано.
Охотников до наших документов немало. У нас, например, сейчас привлекается к уголовной ответственности банда, совершавшая убийства в Карелии и Мурманской области, пять человек под стражей, но у них есть связи и есть охотники перехватить нашего следователя или курьера с документами, хищение которых может быть поможет им избежать ответственности. Этот случай в Москве – показательный пример, насколько реальна такая опасность. Поэтому по каждому делу принимаются дополнительные меры безопасности. Здоровое чувство тревоги не должно нас покидать.
– Оценивая, в целом, криминогенную ситуацию в Карелии, можно ли говорить о том, что за три года, прошедшие со времени создания СКП, ситуация изменилась в лучшую сторону? Если вспомнить поговорку "обещанного три года ждут", то какие обещания или, точнее задачи, поставленные три года назад перед вашим ведомством, удалось выполнить?
– Криминогенная ситуация, если говорить о количестве совершенных преступлений, к сожалению, не сильно изменилась. Она стабильная, держится примерно на одном уровне, но улучшилась раскрываемость преступлений, особенно тяжких. Три года назад, до создания СКП, ежегодно суды возвращали на доследование более 20 уголовных дел. Сейчас такие случаи единичны. В дореформенный период успешно доводилось до суда 86% дел по убийствам, и это считалось неплохим показателем, а сейчас – 95%. Это говорит о том, что качество следствия стало лучше.
Конечно, сокращение преступности есть, но мизерное. Безопаснее жизнь не становится. О заметном снижении криминального напряжения в республике говорить, по-моему, нет никаких оснований. Но и то, что нет роста преступности, как в прошлые годы – это очень хорошо. Это положительный показатель качества работы правоприменителей, в первую очередь – нашей милиции.
И потом, статистика – дама лукавая. К примеру, выявлено в этом году больше коррупционных преступлений. Разве этот "рост" говорит о плохой работе правоприменителей?
А что плохого в том, что мы больше стали выявлять нарушений трудовых прав граждан, в первую очередь – права на оплату труда? Во взаимодействии с прокурорами мы возбудили и расследуем уголовных дел по фактам невыплаты зарплаты больше, чем за два предшествующих года вместе взятых.
– Улучшение качества следствия вы связываете с тем, что следственное подразделение, которое три года назад было в структуре республиканской прокуратуры, теперь существует как самостоятельное ведомство?
– Да, была задача разъединить прокуратуру и следствие, чтобы повысить эффективность работы, эффективность прокурорского надзора и следственной практики. Когда следствие было в прокуратуре, с одной стороны прокуратура была перегружена властью. А с другой – следователи все-таки были ведомственные. Прокурорский надзор над следствием был если не "братский", то все равно "свой", не такой беспристрастный и независимый как сейчас. А от этого тоже зависит качество следствия. Ну, и вопрос организации следствия после реформы решается более квалифицированно.
– Реформа эта, как известно, будет продолжена, в частности, планируется передать вашему ведомству все уголовные дела по налоговым преступлениям, которые до сих пор расследовало МВД?
– Да, с 1 января все налоговые преступления будут расследоваться нашими следователями. Это сложные преступления, и наверное, передача их нам, означает доверие к нашему профессионализму. Кроме того, это продолжение реформы МВД, направленной на то, что бы освободить милицию от несвойственных функций и дать милиции возможность более активно заниматься другим преступлениями. Сейчас решается вопрос , будет ли это отдельное налоговое подразделение или просто несколько следователей будут заниматься таким делами. Окончательного решения пока нет. Но оперативные милицейские службы по-прежнему с нами будут взаимодействовать, так же как и по другим делам. Без их работы наши следователи естественно обойтись не могут.
– При обсуждении проблемы качества работы правоохранительных органов, всегда приводится такой показатель, как сокращение количества оправдательных приговоров в судах. Считается, что чем их меньше, тем лучше работа следствия. Но это противоречит международной практике. Будет ли меняться подход российской правоохранительной системы к данной проблеме?
– Наша система следствия, мне кажется, более передовой, более эффективной. Об этом говорят и наши зарубежные коллеги. Финские следователи бывали на наших следственных действиях, мы у них там тоже бывали, и мне кажется, у нас следствие проводится намного качественнее. В целом по России, и это касается Карелии, оправдательные приговоры выносятся по менее чем 1% дел. В других странах, той же Франции, каждое третье решение суда – оправдательное, и это считается нормальным. К этому относятся не как к плохой работе следователя, что он непрофессионально подошел к делу, а как к обычной практике. Но я считаю, что если уж взялись судить человека, то надо более взвешенно подходить к сбору доказательств. Если уж в суд направили дело, то доказательств его вины должно быть достаточно. И наше следствие работает более эффективно.
У нас следователь собирает все доказательства, проверяет их и только после этого направляет дело в прокуратуру, а затем в суд. Прокурор, утверждая обвинительное заключение, ставит "знак качества" своей подписью. А суд уже в третий раз проверяет те же доказательства. За рубежом чаще всего прокуроры получают предварительные материалы, а потом дают дополнительные поручения оперативным работникам, полицейским. Прокурор на отдельных направлениях работы следствия видит слабые места и организовывает работу по укреплению этих доказательств. У них вообще нет такого понятия, как "доследование", которое есть у нас. У нас прокурор может направить дело на доследование, если следователь некачественно сработал. Если доказательств недостаточно, дело вообще может быть приостановлено и будет возобновлено через несколько лет, лишь когда такие доказательства появятся. А у зарубежных коллег этого нет, и в результате страдает качество работы на стадии сбора доказательств.
– В последнее время количество таких дел "прошлых лет", которые вы расследуете, выросло в разы. С чем это связано?
– Это одна из задач, поставленных перед СКП, чтобы ни одно даже самое давнее дело не осталось не раскрытым. У нас есть дела прошлых лет, по которым и сроки давности прошли, но тем не менее мы их расследовали и доказали виновность преступника. В этом году за убийства прошлых лет осуждены 22 человека. Одно из самых давних таких дел касается событий 1992 года. В Питкярантском районе был обнаружен труп женщины со сломанной шеей. По подозрению в совершении этого преступления муж погибшей был объявлен в розыск. Но розыскные мероприятия ничего не дали, дело было приостановлено. И вот в этом году мы возобновили расследование, в ходе оперативных мероприятий удалось разыскать этого гражданина в Челябинске. Он уехал туда сразу после совершения преступления, жил там по чужому паспорту, женился, у него есть дети. Его нашли, доставили сюда в Карелию и допросили. Он сознался в этом преступлении, но за сроком давности, который по таким делам составляет 15 лет, он уже не может быть привлечен к ответственности.
– Одна из особенностей работы вашего ведомства состоит в том, что только вы расследуете уголовные дела по преступлениям, совершенным против детей, в том числе, когда речь идет сексуальном насилии. И судя по их количеству, педофилов в Карелии с каждым годом становится больше. Это действительно так?
– К сожалению, судя по опыту нашей работы, их действительно становятся больше и они стали более наглыми, более откровенными. Эта тенденция, отмечается и в целом по России. Но рост количества уголовных дел связан не только с этим. Люди узнали, что такие преступления стали лучше раскрываться, стали чаще заявлять в милицию, меньше скрывать, что их дети пострадали. Ведь часть таких преступлений совершается в семьях, и люди зачастую не сообщают в милицию, стыдятся или боятся…Может быть, изменение отношения самих людей тоже способствует росту статистики.
– Планируется в ходе дальнейшей реформы СКП появление у вашего ведомства новых задач и функций?
– О передаче нам налоговых дел я уже сказал, и еще одним из приоритетов становится профилактика преступлений. У нас стоит задача, чтобы по каждому уголовному делу следователь выяснял обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Например, дело об убийстве девочки в Сегеже. Ранее судимый и уже находящийся под новым следствием человек разгуливал по улицам, и именно он совершил это преступление. Было дело, когда собаки покусали девочку в Пиндушах, а потом выяснилось, что они раньше уже нападали на людей, но на это никто не обращал внимания. Надо было посмотреть, есть ли правила содержания животных в поселке, что делает местная власть, контролирует ли она их соблюдение. Это задача следователя – не только доказать вину , но и выяснить способствующие обстоятельства. Мы видим здесь и свое упущение. Раньше у нас вносились представления по не значительному количеству дел. Мы стали повышать требовательность к следователям, ставить это приоритетной задачей. Наша работа становится активнее в этом направлении. Сейчас мы уже добились того, что практически по каждому делу следователи допрашивают людей, которые не добавляют доказательств виновности обвиняемого, но позволяют принять меры к устранению обстоятельство, способствовавших совершению преступления. Теперь будем добиваться, чтобы предложения следователя в адрес органов власти были более эффективными, способствовали профилактике.
– Профилактика преступлений вряд ли может быть задачей одних лишь правоохранительных органов…
– Конечно. Нужна четко обозначенная межведомственная общегосударственная программа, как это было раньше, лет 30-40 назад, когда у нас были товарищеские суды, старшие по подъездам, советы профилактики, опорные пункты милиции, дружинники. Любое сквернословие, опоздание на работу, домашний дебош, всегда получали какую-то оценку товарищеских судов. Если сосед услышал через стенку, что сосед гоняет свою жену и об этом сказал старшему по подъезду, то проходил товарищеский суд, дебошира осуждали, а могли и наказать, сообщить участковому. Это охлаждало пыл многих дебоширов. Я думаю, то, что мы упустили после 80-х годов, надо возрождать.
– Вы считаете, возвращение товарищеских судов возможно в современных условиях?
– Чтобы жить лучше, нужна общественная работа, часть своей жизни надо отдавать обществу. Я считаю, возможно вернуть и товарищеские суды и советы профилактики, в которые бы входили активные общественники, люди которые имеют авторитет. Они могут поговорить с тем же дебоширом, рассказать житейскую историю, вразумить, показать, как действует закон. Нужно начать с эксперимента, показать эффективность этой работы в каком-то поселке, городе. На работе выбирать авторитетных представителей, уважаемых людей, они будут разбирать все конфликты. Кого-то видели пьяного за рулем, осудили, лишили премии, или просто ограничились товарищеской критикой, разместили материал в газете. Должно быть моральное воздействие, чтобы в следующий раз он уже не захотел совершать какие-то правонарушения.
А конечном итоге все это – и профилактическая работа правоохранительных органов и общественная работа – должно способствовать укреплению веры людей в силу закона, в силу власти. Это большая работа, которая у нас впереди.
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание