Невзятая глубина

Почему тела погибших на Онежском озере людей пришлось поднимать не профессионалам Карельской республиканской поисково-спасательной службы, а дайверам, на которых вышли родственники погибших?

Трагедия на пути регаты

29 июля в акватории Онежского озера разыгралась трагедия, обстоятельства которой до сих пор вызывают споры. Напомним, примерно в 4 км от Южной оконечности Ивановского острова потерпел крушение катер, на борту которого находилось четыре человека. Катер, перевозивший на остров Кижи груз, несмотря на пройденный в 2011 году техосмотр, был неисправен: один из его люков не закрывался, и для того чтобы в трюм не попадала вода, отверстие люка попросту заткнули тряпками. В какой-то момент двухметровая волна выбила тряпки, и внутрь начала поступать вода.

По счастливой случайности возле терпящего бедствие катера оказались несколько яхт, участвовавших в Онежской регате. Члены команд поспешили на помощь пострадавшим, однако спасти им удалось только двоих: они выпрыгнули за борт и пересели на яхту. Мужчина 1957 года рождения и женщина, которая была младше его на два года, остались на борту тонувшего судна и ушли вместе с ним под воду.

Непосредственные очевидцы случившегося говорили о том, что шансы спастись были у всех. Вопрос: почему же этого не случилось? – породил массу слухов. Одни сочли: люди, мол, пожалели груз - кинулись за ним, а выбраться уже не успели. Появлялись сообщения о том, что находившиеся на катере якобы были нетрезвы, поэтому не могли адекватно оценить происходившее. Есть и еще одна версия. Суть ее в том, что женщина, которую не удалось спасти, была тяжело больна и попросту не могла выбраться из катера самостоятельно. Возможно, мужчина пытался найти какой-то выход, но так и не сумел ничего предпринять. В итоге же – то ли не успел спастись сам, то ли принял решение остаться вместе с ней.  

Обстоятельства случившегося уже больше месяца пытается выяснить Санкт-Петербургский межрайонный следственный отдел Северо-Западного Следственного управления на транспорте Следственного комитета РФ, куда переданы все материалы, связанные с трагедией на Онежском озере. Результаты доследственной проверки, как нам сообщили в следственном отделе, станут известны не раньше 15 сентября. Впрочем, какими бы они ни оказались, погибших людей уже не вернуть. И они вряд ли способны утешить родственников, которые тяжело переживали не только утрату близких, но и всевозможные домыслы о причинах этой страшной истории. Более того, сразу после случившегося им пришлось столкнуться с еще одним непростым испытанием.

«Некому достать людей»

Оказалось, что Карельская республиканская поисково-спасательная служба не сможет поднять тела погибших. Катер затонул на глубине примерно 25 метров, а спасатели КРПСС работают только на глубинах, не превышающих 20-ти. Спустя два дня после трагедии на сайте республиканского ГУ МЧС появилось официальное сообщение о том, что «для подъема тел погибших в Карелию планируется прибытие водолазов из Санкт-Петербурга», однако в итоге эти работы пришлось проводить карельским дайверам – Дмитрию Хюнену и Алексею Перовскому. Родственники погибших вышли на них через знакомых.

Дмитрий Хюнен

«Знакомая моей жены, - рассказывает Дмитрий Хюнен, - обратилась с такой просьбой, - некому достать людей. У карельских спасателей нет допуска на такие глубины. А мы сертифицированные дайверы, активные любители. Я ныряю каждый день, в разных условиях приходилось это делать. Словом, дайвингом занимаюсь практически профессионально. Да, поговаривали о том, что собираются прибыть водолазы из Питера, но ждать было нельзя. Согласно прогнозу погоды на тот период, был только один-единственный день, когда можно было нырнуть, - 3 августа. Вот мы в тот день их и подняли. Иначе пришлось бы еще полторы недели ждать: волна поднималась, ветер – судно на якоре было бы не удержать, а это необходимое условие для таких работ. В общем, медлить нельзя было».

По словам Дмитрия, он не в первый раз проводил такую операцию. И возможно, не в последний. Каждый раз действует на свой страх и риск и денег за помощь не берет: неудобно, хотя ему и приходится тратиться на расходные материалы.

 «На Сямозере люди тонули, - вспоминает он. - Спасатели не могли их найти, мы тогда тоже помогли. Бывает, люди на нас через «Контакт» выходят, и мы стараемся помочь. Ну а как отказать? На одной земле живем».

Помощь по правилам и без

«Дайвер сам себе хозяин, у него нет работодателя. А у нас люди работают на производстве, и надо обеспечивать их безопасность. У них же - семьи есть, дети. Что-нибудь произойдет – кто будет отвечать? - говорит водолазный специалист КРПСС Виктор Гаврилов. – Да и дайверов нельзя к таким работам привлекать. Они же не спасатели – нет у них такого статуса. Рискуют жизнью…».

В штате Карельской республиканской поисково-спасательной службы, подразделения которой находятся в Петрозаводске, Кеми, Медвежьегорске, Кондопоге и Сортавале, - 66 спасателей, часть из них имеет квалификацию «водолаз». Большинство могут работать на глубине до 20 метров, некоторые – на меньшей. На глубинах, превышающих отметку «20», они, повторимся, не работают. Не странно ли для Карелии с ее-то водоемами? К слову, средняя глубина Онежского озера – 30 метров, в северной части Ладожского – от 70 до 230-ти, средняя глубина Белого моря – 67 метров.

Виктор Гаврилов разводит руками и показывает «Межотраслевые правила по охране труда при проведении водолазных работ». В них оговаривается: чтобы погружаться на большие глубины, необходимо специализированное водолазное судно, оборудованное барокамерой.

«Я звонил на завод, интересовался, сколько стоит водолазное спасательное судно смешанного плавания «река-море» - именно такое нам и нужно. Оказалось, 235 миллионов рублей. Откуда такие деньги?! А с надувной лодки работать на таких глубинах правилами запрещено», - уверяет он.

235 миллионов рублей – это примерно шесть годовых бюджетов КРПСС, которая финансируется из республиканской казны, подчиняется карельскому Госкомитету по обеспечению жизнедеятельности и безопасности населения и находится, так сказать, в оперативном управлении МЧС.

«Есть ли смысл приобретать столь дорогостоящее оборудование? – сомневается начальник КРПСС Валерий Черечукин. - Не каждый день люди тонут у нас на глубинах в 30-40 м. Это происходит один раз в три-пять, а то и десять лет. Такое оборудование должно приносить или какую-то пользу, или какую-то прибыль, я считаю».

Когда Валерий Черечукин произносит эти слова, то им явно движет абсолютное понимание того, что такие средства его службе не светят, как минимум – в ближайшие несколько лет. Она и так-то еле сводит концы с концами. Деньги нужны буквально на все. Черечукин перечисляет: автомобили, лодки, моторы, средства навигации, освещение, спецодежда…

«Надеюсь, что в этом году мы все-таки купим зимние комплекты», - говорит он.

Средств не хватает подчас даже на бензин с соляркой. Какое уж тут специализированное водолазное судно за 235 миллионов?

«Конечно, было бы замечательно иметь не одно, а два таких судна – одно бы работало на Онежском озере, другое – на Ладожском, - Валерий Черечукин начинает мечтать. - Конечно, мне хотелось бы, чтобы и штат был больше…У меня на сегодняшний день уже больше тысячи часов переработки. Как мне эту тысячу часов оплачивать – я не совсем хорошо представляю. А не посылать людей на выполнение задач не могу… Хотелось бы, чтобы люди ежегодно могли повышать свою квалификацию в соответствующих учебных учреждениях. Но и это проблематично. Для примера скажу: отправка одного спасателя в Ногинск для повышения его классности обойдется республике примерно в 100 тысяч рублей. Пять человек – полмиллиона. С тем бюджетом, который у нас есть, приходится обучать людей самому необходимому… Любые спасательные работы – затратные работы. Требуют много средств, профессиональной подготовки, и она тоже требует средств, техники надежной различной. Если бы одномоментно вложили деньги, чтобы провести такое обновление, и потом планово все поддерживать... Я вот общаюсь с финскими спасателями, они об этом не думают вообще. Спасатели, которые работают под эгидой МЧС, тоже сейчас от этого избавлены: их достаточно хорошо обеспечивают. Так и должно быть! А я думаю только, где и как...».

Один из сотрудников КРПСС, который попросил не называть его имени, признался, что служба никогда не была избалована финансированием. Но, дескать, сейчас настали совсем уж трудные времена. Недавно он якобы даже видел письмо из правительства, в котором КРПСС предложили подумать над экономией и без того скромных средств на ее содержание: либо за счет сокращения штата, либо за счет отказа от премий и прочих надбавок. А ведь с начала этого года спасатели, которым приходится разыскивать в лесу потерявшихся грибников, открывать захлопнувшиеся в квартиры граждан двери, выезжать на ДТП, извлекать из колодцев провалившихся туда животных, обезвреживать взрывоопасные предметы, связывать жителей островов с большой землей и делать много-много других важных дел, оказали помощь почти 5 тысячам человек. И наверняка помогли бы еще большему числу людей, но возможности такой, к сожалению, не имеют.

Лидия Панасюк