Каждое дело – это штучный товар

Руководитель второго отдела карельского управления следственного комитета Артем Готчиев рассказал "Столице на Онего", почему так мало слышно о гаишниках-взяточниках, как ловили Карапетова, кого отправят под суд следующим и какой район Карелии самый коррумпированный.

Артем Готчиев в карельском СКР возглавляет отдел, состоящий из пяти сотрудников, который занимается расследованием экономических преступлений. "Столица на Онего" поинтересовалась, как инициировались последние громкие уголовные дела и стоит ли ждать крупных скандалов до конца 2015 года.

- Артем, Карелия в последнее время славится педофильскими и коррупционными скандалами и уголовными делами. Это какая-то целенаправленная кампания, то есть существует указание "сверху"?

- Никаких указаний нет. То есть нет такого, что поступил приказ брать… Есть определенные задачи, которые перед нами стоят. Это не план, это определенный уровень дел по борьбе с коррупцией: сколько выявили дел, сколько расследовали. Если, например, в этом году у нас будет не так много таких дел, это будет говорить о том, что мы работаем плохо.

- А может быть, стало меньше взяток и коррупции?

- Может быть. Может быть, мы когда-нибудь доживем до этого, когда их станет меньше. Но есть такая наука – криминология, которая позволяет давать оценку коррумпированности общества. Этот уровень можно оценить. Коррупция есть. Но какой-то такой кампании, что вот, мол, вам разнарядка – 200 дел в суды направить, ее нет. По сути, каждое дело – это штучный товар.

Взяточники – они же неглупые люди, может быть, даже умнее нас. Чтобы их поймать, надо сильно постараться и выстроить серьезную работу, доказательную базу. Потому кажется, что эти дела рождаются внезапно, как гром среди ясного неба. Но мы-то эту работу ведем реально долго. Потому что чиновника поймать на той же самой взятке действительно сложно.

- Тогда какой масштаб коррупции в Карелии? Как мы выглядим на фоне других регионов?

- На мой взгляд, уровень коррупции у нас гораздо ниже, чем в других регионах. Количество уголовных дел не свидетельствует об уровне коррупции. Это свидетельствует об уровне работы правоохранительных органов. Коррупция – латентное преступление. Если брать взяточничество, то в получении взятки и даче взятки заинтересованы два человека. Как правило, эти два человека не пойдут в органы сообщать об этом. Мне кажется, в больших городах и в южных регионах ситуация гораздо хуже, чем у нас, и масштаб взяток другой. Это по моим наблюдениям.

- Каких коррупционеров труднее ловить?

- Может быть, чиновников. В отношении чиновника мы проверяем его ближайшее окружение, служебную деятельность. Ищем, а не совершал ли он еще какие-то преступления. Когда мы возбуждаем дело, сразу поручаем оперативникам искать еще какие-то возможные правонарушения. Но при этом не так, что "копайте и найдите любой ценой хоть что-то", а именно проверяем деятельность. Потому что в случаях со взятками, как правило, такие случаи не бывают единичные. Если что-то мы не нашли, это не означает, что преступления не было… Но в суд надо идти с доказательствами. А если мы что-то не нашли, это, может, и наша недоработка.

- Если брать этот год, какой самый крупный размер взятки, зафиксированный следователями?

- Недавно мы возбудили уголовное дело по взятке в 2 миллиона рублей в отношении сотрудника Роспотребнадзора в Костомукше. Там он пытался получить долю в уставном капитале фирмы путем вымогательства. Сейчас проверяют и другие аспекты деятельности этого чиновника.

- А сколько берут в среднем?

- Тут не определить, у кого какие запросы… Тот же самый Карапетов сидел на "абонентской плате": по 50 тысяч рублей брал в месяц. Так набежала общая сумма.

- Кстати, о Гивии Карапетове. Как удалось его поймать? Мы постоянно слышим, что велись оперативно-розыскные мероприятия. Но что за этим кроется? Тот же Карапетов утверждает до сих пор, что его оговорили.

- В случае Карапетова была грамотная работа оперативников, ну и камера на потолке.

- То есть за ним наблюдали сотрудники правоохранительных органов и видели, как он брал деньги?

- Да. Когда тот же самый Милов (один из взяткодателей по делу Карапетова – "Столица на Онего") приносил деньги, кидал их в конверт, оперативники ночью проникали в кабинет и смотрели, что там действительно лежат эти самые 50 тысяч рублей. Они делали видеозапись, мы ее признавали вещественным доказательством по делу. Карапетов говорил, что он получал меньше. Но извините, оперативники на видеокамеру сняли, что в ящике стола лежал конверт с деньгами. На записи видно, что он (Карапетов – "Столица на Онего") что-то там пересчитывает. Также оперативники работали по делу Бенина-Титкова, проникали в помещение фирмы, обследовали, снимали на видео купюры, пересчитывали.

- Ваш отдел вел это дело. Как вы оцениваете приговор Карапетову?

- С точки зрения закона совершено преступление, предусматривающее от 7 до 12 лет лишения свободы. Он обвинялся в двух таких преступлениях. Наказание назначается по совокупности. В данном случае смягчающим обстоятельством что может быть – дети, активное способствование раскрытию преступления, заключение досудебного соглашения и так далее. Карапетов в итоге за два преступления получил минимальный срок заключения. Он же еще упирался до последнего, утверждал, что его там оговорили, что чуть ли не я там взятку получил. Я потом в суд ходил показания давал.

- А это как произошло? Как в деле Карапетова появился Владимир Саманюк? Почему он вдруг стал давать показания в его защиту?

- Я не знаю, как он появился. Овчинникова (второй взяткодатель в деле Карапетова – "Столица на Онего") потом допросили, он сказал, что он такого не говорил. Насколько мне известно, Саманюк заявил, что в СИЗО ему Овчинников рассказал, что мне со следователем Лапытько Овчинников и его адвокат принесли взятку 200 тысяч рублей. По версии Саманюка, я нашел Овчинникова, заставил его дать показания на Карапетова, оговорить его. Хотя я Овчинникова даже не знал до этого. Овчинников эти показания дал, а потом, как заявил Саманюк, за это я с него же и потребовал деньги. В суде Овчинников сказал, что не говорил этого.

- Это все громкие дела. А что у нас с инспекторами ГИБДД, которым дают взятки, врачами. Раньше, пару лет назад, СМИ были завалены информацией о взятках на дорогах и в больницах. Сейчас гораздо меньше таких сообщений. Почему?

- Раньше доставляли в суды тех, кто инспекторам ГИБДД взятки дает. Сейчас этого практически нет. Это, так называемая, низовая коррупция. Есть и разъяснение Пленума Верховного суда РФ, что такие мероприятия – не совсем законны, они подпадают под уровень провокации. Конечно, гаишникам взятки дают, но нам в первую очередь интересно выявлять инспекторов, которые получают. Этих дел, наверное, не стало меньше, просто меньше афишируют.

- А часто прямо в следственный комитет поступают заявления о взятках?

- Любая такая информация требует доработки оперативными службами. Мы их туда и направляем. Хотя бывали случаи, когда из заявлений тут же рождались уголовные дела. В 2010 году, когда я еще работал в городском отделе, поступило заявление от женщины, что два сотрудника ДПС взяли взятку, чтобы освободить пьяного водителя от уголовной ответственности. Она заявление по почте прислала. Мы начали проверять, и в итоге эти два инспектора были привлечены к уголовной ответственности.

- А какой самый "коррупционный" район в Карелии?

- Это Петрозаводск – из-за количества населения и госструктур, Приладожье – из-за земель, еще Костомукша и Сегежа.

- Стоит ли нам до конца 2015 года ждать очередных громких уголовных дел?

- Это лучше спросить у оперативников. Зачастую бывает так, что ко мне приходят в четыре вечера и говорят, что завтра в таком-то районе одному из чиновников передадут взятку. Собираемся и едем туда.

- Тогда какие дела, наверняка дойдут до суда уже в этом году?

- Мы будем отправлять дело в отношении бывшего начальника суоярвского уголовного розыска за мошенничество. Он заявил одному из предпринимателей, что якобы есть материалы проверки в отношении него, за которые он может быть привлечен к уголовной ответственности. Если он не хочет, чтобы это произошло, пусть отдаст автомобиль.  Вымогал он Mitsubishi L200. Это дело в ближайшее время будем направлять в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения.

Если успеем, то еще отправим дело в отношении главного инженера "Сегежа-энерго", который вымогал за тендер 800 тысяч рублей.

Беседовал Роман Баландин