Ермолинские Мишки

Наталья Ермолина

Рассказу «Проклятье» не удалось проскочить мимо ока редакции Интернет-журнала молодых писателей России «Пролог», существующего под эгидой Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, и он был там опубликован. Как одно из лучших произведений, вышедших на «Прологе», «Проклятье» вошло  в пилотный альманах «Молодость». Севец-Ермолина пообещала не прекращать литературные опыты и ближе к пенсии непременно написать солидное произведение.

 

 

«У Михаила был брат, тоже Михаил. И маму их звали тоже Михаилом. Когда в семье этой рождался кто-то свежий, его всегда называли Михаилом. Такая традиция была. Когда рождалась девочка, ей с прищуром говорилось: "А нечего было выделываться. Знаешь ведь, что у нас все Михаилы, так чего было лезть".

 

Даже собакам в той семье не очень везло: крупные звались Михаилами, а шавки поменьше Мишками да Миньками. Нависло над этим родом проклятье. Повадился в их огород медведь ходить. То брюкву стопчет, то смородиновые кусты заломает. Хулиган. Хозяева, а их тогда звали еще не Михаилами вовсе, а по-простецки Колька (это батя, значит) и Матвей (сын Николаевич), почесали в головах и решили медведя подстрелить. Засели они в одном из заломанных кустов и стали мишку поджидать. А тот пришел, наивный, на дело, с хулиганским выражением звериной морды. Думал, удастся побезобразничать как встарь - безнаказанно. Стал уж было вольные лапы распускать, а из куста: бабах. Попало мишке прямо в спину. Умереть не умер. Но очень удивился, что что-то мешает безобразничать. В его роду все медведи ходили в этот огород безобразничать. Традиция такая. Не было в его деяниях никакого извращения. Но Кольке с Матвеем своей смородины жаль было, они ее честь с ружьем отстаивать и вышли. Раненый мишка не стал нападать на обидчиков, а, уходя, посмотрел с укором в глаза и сказал: "Будете теперь все в семье Мишками". И пополз в лес рану зализывать. Стали так в семье рождаться одни Михаилы. Попытаются назвать свежерожденного мальчугана Колькой (в деда) или Матюхой (в батю), а язык во рту сам выговаривает: Мишенька родился. А когда стали девочки на свет появляться, с теми совсем беда. У всех девки как девки: кто Марфа, кто Акулина. А тут Мишка. Косички, сарафаны, даже прелести женские - как у всех, а вот имя проклятое. Так и жили все Мишки под одной крышей ровно 40 лет. Одни умирали, им на смену нарождались другие. Сейчас их собралось под крышей 17 ртов. Того Мишки, что в медведя пульнул, уже и на свете не было. А проклятье все работало. Все уже свыклись с участью. Не сердились. Подумаешь, имя. Это же не рог на голове. Имя носить не тяжело. Лишь бы работа в руках спорилась, и кусок хлеба в Мишкины рты вечером попадал.

 

И вот в одну из вьюг тужилась молодая невестка Мишка, ждала появления неизменного Мишки-младшого. Все Мишки от мала до велика сидели вокруг роженицы и сопереживали. Вдруг в окно постучали. Мишки были людьми незлобивыми. Все разом кинулись дверь открывать. Конечно, кроме роженицы и ее не рожденного еще Мишки. На пороге стоял и улыбался виноватой улыбкой невысокий незнакомец. На вид ему было под пятьдесят.

 

- Разрешите погреться. Мы тут с друзьями застряли в ваших сугробах. Сейчас вертолеты прибудут и оттранспортируют наш кортеж...

 

- Да, пожалуйста, пожалуйста, - сказал Мишка, глава семьи. - Мишка, - прикрикнул он, но не очень зло, а так, для домостроевского порядку, на свою престарелую жену, - поставь чай на плиту, разогрей кисляк, принеси капусты из подвала. А ты, Мишенька, продолжай. Не пужайся, голубка, - уже нежнее сказал он мимоходом невестке.

 

Гость удивился:

 

- А что это у вас двух женщин зовут Мишками, это они в честь "Битлз"? Мишел, май белл..., - допел свое предположение гость.

 

- Да нет, - тихо проговорил засуетившийся хозяин. - Мы здесь все Мишки. - И продолжил накрывать на стол.

 

Гость пожал плечами, поправил галстук темно-синего цвета и сказал широкомордому другу:

 

- Видишь, Миша, ты работаешь у меня в правительстве, а имя у тебя проклятое.

 

- Ну, ладно, Вова. Это же семейная легенда. У деревенских так всегда. А у меня в роду были все Яковы да Исааки. Я первый Мишка. Харьковские мы.

 

- Ладно, харьковский, позвони еще раз Кужугетовичу, может, уже вызвал геликоптеров отряд.

 

- Сейчас позвоню.

 

А в это время в углу тихо и протяжно застонала невестка, рожать ведь не вертолеты сажать. Стал Мишка-эмбрион проситься на свет божий, вот и пошли схватки. Гость подошел к стонавшей и спросил:

 

- Так ты рожаешь, девушка? А я то думаю, что это ты одна не встала, когда я в дом вошел. Обычно все вскакивают, когда я вхожу. Даже инвалиды отбрасывают костыли и двигаются мне навстречу. Народ меня в основном любит. А что, батя, этот младенец тоже должен Мишкой стать?

 

- Да так уж, сынок, положено. Проклял нас медведь. Да мы и не ропщем. Мишка так Мишка. Одним больше, одним меньше. Не в этом счастье. Вон у тебя тоже есть Мишки в семье, но ты же не жалуешься.

 

- Это, отец, не семья. Это мои коллеги. Я в этой стране главный, а это все мои помощники. Мишка - мой главный премьер-министр. Мы тут ездили по вашим деревням, смотрели уровень жизни. Вот и застряли в снегу. Я, дедуля, твой президент. Разве не узнал?

 

Конечно, дед Миша знал, кто такой президент. Не совсем он темный был. Но вот как зовут президента, либо знал, но забыл, либо напутал что-то в том углу головы, где память покоится. Телевизора у деда не было, потому что по нему все время показывали людей с разными именами. Обидно было 67-летнему Михаилу наблюдать за разноименным миром и не завидовать. Одним словом, данного президента он не знал. Сделал виноватое лицо:

 

- Прости, сынок, не признал. Так ты Вова?

 

- Да, батя, я Вова. Давай твоего младенца, который сейчас родиться спешит, назовем в честь меня Вовой.

 

- Да я бы, сынок, в удовольствие. Да никак не выходит у нас ничего, кроме Михаила. Хоть мальчик, а хоть и девочка.

 

- Как это не выходит? Не боись, дед. Я президент. Захочу, любое имя человеку дам. Не веришь?

 

- Да я бы и поверил, дак медведь проклятущий всех нас Мишками заделал. Да мы уже и привыкли.

 

- Не дрейфь, отец. Миша! - закричал он, подзывая широкомордого. - Неси чемодан с документами. Где у нас пачка со свидетельствами? Открывай, будем младенца Вовкой называть. А ты, Миша, тьфу ты, как бы тебя назвать... давай, будешь Людочкой, давай, тужься, дорогая россиянка. Твоего младенца будем оформлять как не Мишку, а как Вовочку.

 

Крупный Миша-чужак, сам немного смахивающий на неуклюжего медведя, достал чемодан с кодовыми замками, пощелкал кружочками - и одна половинка чемодана откинулась. Из пачки корочек красного, синего и зеленого цвета Миша Чужой взял один бланк и сел за стол. Он вытащил из нагрудного кармана чернильную ручку и начал запись. "Кремлевский отдел ЗАГС, отдел регистрации №4537 от 14 января 2005 года, фамилия..."

 

- Дед, как фамилия...

 

- Да ты погодь писать, милок. Может, девочкой родится. Фамилия будет Кожухова. А мальчик - так Кожухов. Кожуховы мы все. Михаилы.

 

- Ладно, подождем. Людмила, рожай. А то скоро за нами вертолеты прилетят, не успеем вас всех тут переименовать. Я же ваш президент. Не допущу, чтобы всех вас тут Мишками звали. Как в зверинце, ей-богу.

 

Людмила, пять минут еще назад урожденная Мишка Кожухова, от испугу мгновенно родила младенца мужского полу.

 

- Ура!!! - засуетилась президентская челядь. - Вовочка родился! Радуйся, дед. У тебя за 40 лет первый не Мишка. Вовочка! Вовочка! Вовочка!

 

- Ну, дед. Теперь я считаю себя шефом твоего внука. Буду тебе выплачивать кремлевскую пенсию. Подарков жди ежегодно. Ну и там, на день защиты детей, на первое сентября. Все как положено. Я хоть и не верующий, но Вовку крести, я буду ему крестным отцом. На крестины привезу своего личного попа Леху №2. Не бойся, дед. Заживет твой Вовка лучше всех в твоей семье. Я сказал. Давай, Миша, дописывай свидетельство, я подпишу. И на вертолеты! Шойгу уже 20 минут на канате над избой висит. Хватит Серегу морозить. Он хоть и тувинец по национальности, но не морж ведь. Быстрей, заканчиваем эту Мишкину кашу - и на службу. Работы в Кремле - конь не валялся.

 

И тут случилось непонятное. Стало темно, все свечки, все лампочки, все угольки в печи, все одним разом потухло. А потом вспыхнуло. На пороге стоял медведь. На спине у него белела окровавленная повязка. Морда выражала недовольство. Медведь крякнул и загудел:

 

- Ну, ведь сказал, что Мишками все будете, так что против проклятья прете. А ты, Пучеглазка, пойдешь со мной. - И он, ухватив президента за галстук, утянул его в сени, а после послышались тяжелые скрипучие шаги на снегу.

 

Остолбеневшие помощники президента не сразу пришли в себя. Они будто проглотили мешок цемента, а потом запили его водой. Все стояли еще минут десять. Тишину проветривал недавно рожденный Вова. Он беззаботно агукал, не подозревая, что все напряжение природы происходит из-за него. Первым отмер Миша-широкоморд. Он дал вялое приказание:

 

- Серега, Саня, выходи по одному. По машинам.

 

Все засобирались, наспех набросили свои серые одежды, которые дед при обычных обстоятельствах обзывал не иначе как "полуперденчиками", уж больно короткие и холодные одежды носят эти городские. За полминуты изба очистилась. И все остались своим чисто Мишкиным коллективом. За окном послышалось трепетание лопастей и крики: "По одному, ребята, не толпитесь, веревку порвете, черти. Да всех заберу. А где Вова?".

 

Деда Мишу эта суета уже не интересовала. Он подошел к своему младшему внучку. Он был красный, но симпатичный. И не крикливый, в отличие от Мишки, рожденного позапрошлой весной. Тот орал, как оратор на трибуне. И был красномордым до двух лет. А этот спокойный. Улыбается.

 

- Мишенька, - вырвалось у деда сквозь слезы. Он взял младенца на руки и стал носить по дому, раскачивая на крепких еще руках. Подойдя к столу, он случайно заглянул в свидетельство о рождении, в котором еще пятнадцать минут назад помощник президента вывел имя "Владимир". Теперь там красовалось более привычное глазу "Михаил" и через все слова пролегла царапина от медвежьего ногтя. Дед Миша ничему будто и не удивился. Покачал новорожденного на руках, подошел к невестке и ласково заглянул в глаза: "Ну что, Мишенька, отмучилась, дорогая. Теперь отдохни". Через час старик вышел во двор по давно заведенному обычаю. Все было в порядке. Все было на месте. Только недалеко от ворот валялся обрывок синего галстука. Что стало с президентом и как долетели его помощники до Кремля, дед так и не узнал. Ведь телевизора у него не было».

А вы знали? У нас есть свой Телеграм-канал.
Все главное - здесь: #stolicaonego