Не только американские солдаты издеваются над заключенными. Обитатели карельских тюрем рассказывают о пытках не меньше, чем иракские военнопленные.
Андрей Кузнецов, обитатель знаменитой надвоицкой «копейки» (так сами зеки называют ИК-1 в Сегежском районе) голодал в течение тридцати пяти дней. Когда охранники попытались кормить его силком, через зонд, заключенный, раздобыв иголку с ниткой, зашил себе рот.
Об этой страшной акции протеста зека против тюремных порядков нашему корреспонденту рассказал адвокат Артем Черкасов, только что вернувшийся из «копейки», куда ездил по просьбе Кузнецова. Своего подопечного он застал на грани истощения, физического и морального.
Когда-то «МК» уже писала об Андрее Кузнецове, 28-летнем заключенном надвоицкой колонии. В «копейке» он без малого четыре года. Всего суд дал девять лет. Раньше сидел в Казани, теперь у нас, в Карелии. При росте в 1 метр и 63 сантиметра, он весит чуть более сорока килограммов. Дистрофия – следствие регулярных голодовок, на которые время от времени решается Кузнецов, исчерпав все другие методы борьбы с тюремным руководством.
У администрации он, конечно, не на лучшем счету. За то, что написал уже бессчетное количество писем во все инстанции, включая Генеральную прокуратуру, жалуясь на нарушения прав осужденных в колонии. За то, что в среде молчаливых товарищей по несчастью, то и дело устраивает акции протеста против истязаний. За то, что ищет защиты у адвокатов и общественности.
Итог всех жалоб один, - приедут проверяющие, как на экскурсию, посмотрят на зеков, напишут справку, что все в порядке, и уезжают восвояси. Администрация, называя Кузнецова бунтарем и главным зачинщиком, стремящимся организовать внутритюремный переворот с целью превратить зону из «красной» в «черную», свои действия по отношению к нему считает оправданными. И все бы ничего, да уж больно многое из рассказанного зеком, требует более серьезной проверки, а не визита высокого начальства в стиле марш-броска.
«Когда я впервые увидел своего клиента, все сомнения в его искренности отпали, - говорит адвокат Артем Черкасов. – Передо мной действительно стоял человек, который очень давно не ел. Таких я видел разве что в старых фильмах о войне и фашистских концлагерях. Представьте себе парня, еще молодого по возрасту, но уже совершенно истощенного режимом. Не поверить ему я не мог».
Почему Кузнецов голодает и забрасывает жалобами прокурора? Претензии его к администрации колонии хорошо понятны всем, кто вместе с ним отбывает срок в Надвоицах. Порядок в «копейке» со слов Кузнецова таков. Права и обязанности заключенным диктует администрация. Порой, они далеки от тех, что диктует Конституция и закон. В тюрьме есть «актив» (некая самодеятельная организация), в который принуждают вступать всех вновь прибывших. Становишься «активистом», значит, обязан наблюдать за сокамерниками и «стучать» на них, если что не так. За это полагаются льготы, в том числе, по распорядку дня. Хочешь, - куришь, хочешь, - чай пьешь. «Активистов» не бьют, не истязают, не пытают хлоркой, не сажают в карцеры. Они не делают никакой грязной работы, наоборот, заставляют трудиться тех, кто не в «активе». За отказ от мытья полов, стоя по колено в воде, «неактивиста» ждет незамедлительное избиение либо водворение в ШИЗО. «Активисты» вместе с охранниками участвуют в «мероприятиях воспитательного характера», направленных против остальных зеков. Таким образом, сложности в колонии возникают только у тех, кто не желает «стучать» и надевать повязку, - символ причастности к кругу «избранных». Кузнецов – из их числа.
Андрей рассказывает, что два раза в день у заключенных проводятся обыски. Заходят в камеру человек десять, - охранники, «активисты», представители администрации, и начинается… Кузнецов говорит, что всех зеков заставляют раздеваться догола, а потом ставят на растяжку, - руки к стене, ноги широко раздвинуты, практически на шпагат. Растяжки добиваются с помощью палки, - бьют по ногам до тех пор, пока зек не раскорячится так, как нужно.
«Я сам видел огромные гематомы на ногах Кузнецова с внутренней и внешней стороны, - говорит адвокат. – Это синяки, которые не заживают давно. И не только потому, что Андрей худой, как скелет. Раны словно бы свежие, обновляющиеся ежедневно. Понятно, что такие обыски, если они и проводятся, в чем я лично уже не сомневаюсь, - продиктованы не столько необходимостью что-то найти, сколько являются способом лишний раз унизить, морально раздавить человека».
С администрацией Кузнецов борется с момента своего прибытия в колонию. Когда стало понятно, что письмами ничего не добьешься, и даже газетные статьи не помогают, - стал сознательно отказываться от пищи. Рекорд – тридцать пять дней «мокрой» голодовки. Тогда его впервые стали кормить через зонд.
Адвокат приехал к Андрею сразу после очередного бунта. Вокруг рта у заключенного зияли шрамы, - отказываясь от принудительной кормежки, Кузнецов зашил себе рот.
«Андрей рассказывал мне, что еще несколько заключенных протестовали против администрации, занимаясь членовредительством. Сергей Воронин, чтобы выбраться из колонии и попасть в больницу, пробил себе металлическим штырем легкое. Дмитрий Булгаков голодал, а после кормления через зонд вскрыл себе вены. Еще двое – Александр Иванов и Араик Аветисян вены перегрызли зубами…, - говорит Артем Черкасов. - Все мы понимаем, что эти люди попали в тюрьму не просто так. Они осуждены, и должны понести наказание. Но то, что придумывают в некоторых наших колониях, - это, по-моему, наказание дополнительное, нигде и никем не регламентированное. Где написано, что человеку можно курить только одну сигарету в день? Где написано, что человека можно бить, если он не нападал на охранника? Кто придумал обыск догола с растяжкой?»
Когда адвокат уехал из «копейки» Андрей Кузнецов снова взялся за перо. Сказал, что никаких угроз не испугается (ему якобы уже обещали «спецсредства»). Теперь он надеется на помощь Комиссии по правам человека. Надежда, конечно, слабая.
«Недавно я прочитал о случае, который произошел с одним из заключенных в Финляндии, - рассказывает адвокат. – Охранник оскорбил его грубым словом. На второй день его уволили. В наших колониях, хранящих традиции сталинских лагерей, такого, конечно, быть не могло. Один мой клиент сидел в Онде, в ИК-4. Рассказывал, что его били так, что сокамерники не могли сдержать слез, и даже кто-то из охранников, как говорят, ненароком всплакнул… Теперь бывший начальник режима той колонии полковник Александр Терехов возглавляет «копейку».
Максим Соколов
А вы знали? У нас есть свой Телеграм-канал.
Все главное - здесь:
#stolicaonego
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание