Если преступники «не имеют национальности», то ее не должно быть ни у жертв, ни у героев.
|
Национальные диаспоры все активнее требуют от правоохранительных органов и СМИ не называть национальность преступников, мотивируя этом тем, что такая информация разжигает межэтническую рознь. Идея уже нашла поддержку в Госдуме, где планируется разработка соответствующего законопроекта. Однако, судя по последним событиям в Карелии, выполнить это требование становится все труднее.
Защитники этой идеи мотивируют ее тем, что, если публично называть национальность преступников, то в обществе сформируется негативное отношение к той национальной группе, к которой принадлежат злодеи. Чем выполнение такого закона (если его примут) обернется для межнациональных отношений в Карелии и стране в целом, можно предположить, проанализировав два последних инцидента, произошедшие в республике и вызвавших немалый резонанс в России.
В Олонецком районе молодые люди на дискотеке не поделили девушку, завязалась драка, один из участников которой был убит. Заурядный, ничем не примечательный бытовой конфликт, прошел бы незамеченным, если бы не реакция правоохранительных органов. В Олонец тут же были стянуты дополнительные подразделения МВД, сотрудники ФСБ, сам заместитель прокурора поехал разбираться в ситуации. Что так обеспокоило стражей порядка? Только то, что в драке участвовали выходцы с Кавказа, один из которых и пырнул ножом местного жителя. После антикавказских погромов в Кондопоге, так же произошедших после «бытовой драки», правоохранительные органы испугались, что то же самое может произойти в Олонце. Учитывая, что в этом районе проживает самая большая в Карелии группа выходцев из Чечни, это опасение не выглядит беспочвенным.
Несколькими днями ранее уже в самой Кондопоге уроженец Чеченской Республики выбил дверь в квартире местных жителей, избил хозяев, требуя сообщить местонахождение его бывшей возлюбленной. Кто по национальности этот дебошир, не имеет никакого значения, - скажут представители национальных организаций. Однако, у прокуратуры другое мнение, на следующий же день она провела «профилактические беседы» с рядом общественных организаций Кондопоги, имеющих влияние на местное население и с руководством чеченской диаспоры. «Если бы такие же мероприятия были проведены в августе-сентябре в Кондопоге, то трагических событий могло не произойти», - резюмировал позднее заместитель прокурора Карелии Петр Клемешов.
Но самый яркий пример, это, конечно, сентябрьские беспорядки в Кондопоге. Если бы запрет на упоминание национальности преступников начал действовать до этих событий, то их описание в официальных комментариях правоохранительных органов и репортажах журналистов выглядело бы примерно так.
«В городе Кондопога произошло убийство двоих местных жителей. В этом преступлении обвиняются граждане, так же проживающие в этом городе. Затем некоторые жители Кондопоги подожгли и разгромили несколько торговых точек и автомобилей, принадлежавших тем самым гражданам. Эти граждане и их родственники в спешном порядке покинули город. Однако, жители Кондопоги потребовали, что бы уехали не только эти граждане, но и другая часть жителей города, также постоянно проживающая в Кондопоге».
Более абсурдные тексты трудно себе представить. Не называя национальность людей, на которых пало подозрение в убийстве, невозможно объяснить, почему народный гнев в Кондопоге был направлен именно на выходцев с Кавказа, а не на украинцев, евреев или, например, финнов. Непонятно было бы, почему в Олонец стянули беспрецедентные по количеству силы милиции, зачем прокуратуре было проводить встречи с населением и чеченской диаспорой.
Конечно, есть масса примеров, когда преступление никак не связано с национальностью преступника. Вор залез в квартиру или пьяный водитель сбил насмерть человека – в таких случаях нет никакой разницы, русским был злодей или чукчей. Но когда дело дойдет до принятия закона, такие тонкости не будут приниматься в расчет. В законе невозможно прописать все случаи, когда называть национальность можно, а когда нельзя. Да и не станут депутаты забивать себе этим голову. Запретить, и дело с концом!
Если уж вводить запрет на упоминание национальной принадлежности того или иного человека, то надо быть последовательными и запретить называть национальность не только преступников, но и потерпевших.
Шумиха вокруг убийств иностранцев нагнетает межэтнические страсти почище событий в Кондопоге. Очередное убийство иностранца в России вызывает очередную бурю негодования. Политики и аналитики разражаются очередными заявлениями о «росте национализма» в стране. СМИ в очередной раз поднимают рейтинг на цитировании и тех, и других. Призывы правоохранительных органов к журналистам и политикам не торопиться с выводами, не пытаться увидеть в каждой пьяной драке или грабеже проявления расизма, вызывают улюлюканье общественности.
И никому не приходит в голову, что вся эта шумиха льет воду на мельницу профашистских организаций. Чем больше мы шумим по поводу убийств иностранцев, тем больше убеждаем самих себя и весь мир, что в России действительно за каждым углом поджидают банды расистов, которые только и ждут, как бы замочить какого-нибудь мигранта. Тем больше мы удобряем почву «бытового расизма» среди русского населения, которое, наблюдая по телевизору за митингами напуганных мигрантов, получает лишний повод не для жалости, а для раздражения. Раздражения тем повышенным вниманием, которого удостаиваются преступления против мигрантов, в том числе со стороны правоохранительных органов и высокопоставленных чиновников. Рядовой телезритель или читатель знает, что если с ним или его родственниками случится беда, то к себе они такого внимания ни за что не добьются. В результате, возникает примитивная логическая цепочка: за «чужаков» заступаются все, за русских – никто. Профашистские организации давно разгадали этот «шифр» и активно его используют в своей пропаганде.
Если уж вводить запрет на упоминание национальности или религиозности человека, то надо быть последовательными до конца, и не говорить не только о злодеях и жертвах, но и о героях. Если «у преступности нет национальности», то и у благотворительности ее тоже быть не должно. Мы говорим, что человек плох не потому, что он принадлежит к тому или иному народу или религии, а потому что ему не хватает культуры, образования, потому что у него было «тяжелое детство» или еще какие-то причины, толкнувшие на преступление. Тогда нужно признать, что и хорошие поступки он совершает не из-за того, что у него черная кожа или «голубая кровь».
Однако на деле представители национальных или религиозных организаций никогда не отказывают себе в удовольствии подчеркнуть, что именно их земляки или единоверцы совершили благое дело, добились успеха в труде и творчестве. «Мусульманин стал Человеком года», «Православная церковь помогла детскому дому» - такие заголовки можно не редко встретить в отчетах пресс-служб различных объединений. С этой точки зрения конфессии и диаспоры ничем не отличаются от политических партий, которые тоже никогда не упустят случая рассказать, как они осчастливили избирателей. Но для политиков самовосхваление - часть их профессии, по определению публичной, а вот для христианских церквей это выглядит, по меньшей мере, странно, если вспомнить, что Евангелие учит творить благое дело в тайне, «дабы избежать людской славы» и получить славу у Бога, который и так все видит.
Алексей Укконе
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание