В поселке Карелии ребенок живет в гараже.
"Мы ничего не знаем"
Появилась информация, что в поселке Чална Пряжинского района Карелии подросток живет в гараже. Верить в это не хотелось. Решила увидеть все своими глазами. В субботу по морозцу утром выехала в сторону Чалны. 23 километра от Петрозаводска по сносной дороге, позади аэропорт, кладбище – и вот Чална. Покосившиеся дома, сломанные заборы, опустевшие огороды, люди, бредущие вдоль дороги, кто с сумками, кто с тележками.
Где искать паренька? Зашла в сельский магазин: где как ни там собираются все местные новости. Но продавцы ничем не помогли: не знаем, не слышали; как это в гараже?
На почте висел замок. В соседнем магазине также лишь удивление да вопросы в ответ на вопрос. Местные все как один пожимали плечами: мол, не знаем, не может быть, подросток живет в гараже?!
Кто-то отправил в администрацию. По проселочной дороге, с ямами и ухабами, добралась до одноэтажного деревянного здания поселковой администрации, где, конечно же, никого не было. Постучала в дверь, потом в окно – тишина. Видимо, даже сторож в субботу отдыхал или охранять нечего.
От администрации шла вдоль березовой аллеи и думала: суббота - выходной день, пришли первые морозы - холодно, все по домам сидят, печи топят, пироги пекут, в баню собираются, а где-то здесь, в поселке, в гараже живет мальчишка, про которого никто не знает или не хочет знать… Вспомнила фамилию Косолапова: говорили, что эта женщина-депутат хочет взять подростка в семью. Про Косолапову, благо, в поселке знали все, поэтому найти ее дом не составило труда.
На пороге дома меня встретил мужчина – муж депутата, который сообщил, что Елена Александровна сейчас проводит "Лавку добра" в поселке, и если ее найду, то она мне и про подростка расскажет и, возможно, покажет, где он живет.
Мама
Весть о том, что журналист ищет депутата Косолапову дошла до нее раньше, чем я успела найти эту "Лавку добра". Уже на улице меня встретила маленькая хрупкая женщина с лучистыми глазами и тихим голосом.
- Мне муж позвонил, сказал, что ищите, - произнесла Елена Александровна.
Разговор начался сам собой, даже вопросов не надо было задавать.
- Меня зовут Елена Александровна Косолапова, - сказала женщина, - я депутат поселка Чална и Пряжинского района. Мне 48 лет, из них 30 живу здесь, вышла замуж здесь. У меня трое своих детей, и племянника мы воспитали как своего. Сейчас в марте взяли с мужем из детского дома двух девочек - трех и двенадцати лет. Воспитываем. Держим хозяйство: коровы, куры.
Муж сказал, что вы по поводу Саши (имя подростка изменено – ред.) приехали. Я о нем только недавно узнала. Вернее, о его ситуации. Так получилось, что он с моим сыном в школе учился, и пришел к нам мужу помогать машины ремонтировать. Муж у меня с другом - оба на пенсии – занимаются ремонтом микроавтобусов, сын помогает, и Сашка с ними. Увидела его, спрашиваю, что да как, и тут выяснилось, что он один: без мамы, без жилья, без регистрации, непонятно, на что живет, чем питается.., - рассказала депутат.
- Сашка с первого по шестой класс учился с моим младшим сыном. Я знала этого мальчишку. Это ребенок, который рос без матери, хотя опека утверждает, что мать очень хорошая – трудоголик. Но для меня мама, это значит ребенок обеспечен всем, а если у ребенка нет регистрации... У него паспорт, а на месте, где должна быть прописка, - пустое место. Он паспорт в Пряже получал. Я ему говорю, Саш, как ты получил паспорт без регистрации? А он: приехал да выдали. Говорю, тебе 17 лет, и никто не задумался, что ты ребенок без регистрации, ты бомж. Я как об этом узнала, в ужас пришла. Друг моего мужа – Володя, с которым они машины ремонтируют, взял его к себе в гараж жить, потому что больше негде парню.
Мама его ведет асоциальный образ жизни, у нее самой нет регистрации. Пьет. Сколько ее знаю, всегда пила. Мы два года назад пытались ее нанять коров пасти (искали пастуха), но она так и не смогла начать работать, так как была всегда в неадекватном состоянии, хотя опека мне сказала: мама у Саши хорошая.
Спрашивается: если мама хорошая, почему ребенок с 6 по 9 класс в интернат в Повенец был отправлен учиться? - задавала вопросы Елена Александровна.
- Они к нам в Чалну из Сортавалы приехали, Саше тогда 4 годика было,- продолжила свой рассказ депутат. - Она там в Сортавале квартиру продала, видимо, сюда с мужчиной приехала, с местным. Здесь жили, пили. Недавно этот мужчина умер, родственники его получили жилье где-то в новых домах, она-то там зачем? Дом, где они жили, под снос пойдет. Теперь она в поселке не живет, вроде в Кондопоге ее видели. В общем, не знаем, где. А Сашка на улице оказался.
Я как узнала всю эту историю, забила тревогу. Спрашиваю: Саш, там, где ты раньше жил, была прописка у тебя? А что он помнит, маленький ведь сюда переехал! А как его взяли в первый класс? Ведь в школе первым делом спрашивают, где живешь. Задала вопрос опеке: как он без места регистрации попал в интернат, где, наверное, тоже справка с места жительства должна быть. Но он нигде не прописан! Его выпускают со школы-интерната в никуда! У него нет регистрации - куда его отправили домой? У меня муж говорит: ты, Сашка, получил паспорт без прописки, теперь можешь в любом месте страны жить - Человек России.
Никогда бы не поверила, что такое может произойти, если бы своими глазами не увидела пустое место в строке прописка. Я начала бегать: первое, что сделала – позвонила в опеку. Они сказали, что информация у них такая есть, но что делать - не знают. Ему еще 14 сентября два года условно за воровство дали. С другом металл сдали, чтобы поесть купить, жить-то на что-то надо, кушать хочется. Я в комиссию по делам несовершеннолетних обращалась. Там оказывается, тоже знают, что он без прописки. Обратилась к мэру, мэр позвонила омбудсмену. Мы поехали к омбудсмену, я написала заявление.
Сперва хотела взять временную опеку над ним. Меня спрашивают: можете ли вы оформить СВГ – семейно-воспитательная группа. Я сначала согласилась, а сегодня всю ночь не спала. Понимаете, семейно-воспитательная группа – это значит, ребенок должен жить со мной. У нас, конечно, и места хватит, и комнату мы ему отдельную освободим, а вдруг он не захочет? Тут я рискую своих девочек потерять, которых из детдома взяли. Вы поймите, они уже мои. Меня маленькая мамой зовет. А если опека придет проверять, как Саша живет у меня, а его нет, то скажут, что я плохой опекун, и заберут дочек. Я боюсь.
Попросила Володю, который его в гараже приютил, с женой СВГ оформить, но не знаю, пойдет ли на это Наталья, Володина жена. Так-то она ведь его обстирывает, кормит, одевает, а если это семейное воспитание официально оформить, то 8 тысяч будут выделять на ребенка, хоть на питание в помощь.
"Случайно Бог его закинул ко мне"
В ответ на просьбу увидеться с Сашей и поговорить, Елена Александровна куда-то позвонила, договорилась о встрече при условии, что я не буду снимать на камеру.
- Вов, собаку привяжи, - попросила женщина по телефону и пригласила меня идти за ней. – Тут недалеко, метров 200, сейчас все сами увидите, поговорите. Сашка только у нас парень скромный, стеснительный.
В широких воротах под лай собаки появился мальчишка, высокий, худой, темноглазый. Общаться он явно не был расположен, хоть и вышел навстречу. Капюшон натянул на голову, руки убрал в карманы, спортивки подвязал веревочкой, образ завершали резиновые сланцы, надетые на носки, из которых в дырку предательски выглядывал палец.
- Саш, ну что ты такой, без куртки, без кроссовок, - по-матерински пожурила Елена Александровна. - Где дядя Вова? Показывайте свои хоромы.
Во дворе появился коренастый мужчина с взлохмаченными седыми волосами.
- Здравствуйте, проходите, - сказал дядя Вова, - вот тут мы разместились.
Он открыл дверь в огромный деревянный сарай, где на первом этаже стоял разобранный автомобиль-буханка, а на втором как раз и жил Сашка.
- Тут у нас мастерская, - сказал Владимир, - а здесь вот Сашкины хоромы.
Поднявшись по лестнице, я попала в теплую небольшую комнату, где стояли два дивана, стол, телевизор, небольшой стеллаж для книг. Было проведено освещение, днем свет попадал из маленьких окошек, на которых висел тюль. Нагревалось помещение с помощью настенного калорифера.
Мы вчетвером стояли в маленькой комнате под покатой крышей. Сашка молчал, говорили Елена Александровна и дядя Вова, я слушала.
- Вот наш Сашка, - представила Елена Александровна засмущавшегося мальчишку, - капюшон-то сними, не бойся, никто тебя фотографировать не будет. Говори, не стесняйся. Говори, как есть.
Елена Александровна теребила подростка, который в итоге снял капюшон, оголив стриженую ушастую голову, но продолжил молчать.
- Сейчас идет вопрос о том, как его определить в семью, но ведь это не самое главное, ведь регистрация нужна, - сновала начала говорить Елена Александровна. - Нужно, чтобы у ребенка появился свой угол, чтобы он пришел и мог сказать: это мой дом, моя комната. Я чего добиваюсь? Чтобы его прописали хоть куда-нибудь. Будет прописка, мы его устроим хоть куда, хоть в кочегарку работать. Он сам учиться хочет, в армию хочет. А в какую армию он пойдет, если он даже ни к какому военкомату не приписан?
- Да вообще человек – никто! – по-мужски подвел итог дядя Вова. – Никому не нужный. Так получилось случайно, что Бог его закинул ко мне. Хорошо попал сюда, а то просто взяли парня и выкинули на улицу. Я машинами занимаюсь, он подошел, начал помогать. Я спрашиваю, где живешь, он попросил - можно остаться. Я говорю: оставайся. Его тут с этой условкой все время полиция проверяет, а у него ни прописки, ничего. Так ведь парню и жизнь сломать можно. У него аттестат за 9-й класс есть, и оценки там неплохие. Ему бы дальше учиться. Мы бы помогли, только бы вопрос с регистрацией решить. А то даже заболеет, так и в больницу определить не сможем, б…
Сам-то дядя Вова эту жизнь с лихвой понюхал. Был водителем, весь Советский Союз, как говорит, объехал, потом в охранники пошел. С женой трех дочерей вырастил.
- Да у меня уже внучке 18 лет, - говорит дядя Вова, - Сашка мне как внук.
Сейчас дядя Вова в свои 54 года на пенсии, потому что в его возрасте работу найти трудно.
- Как говорю, что 50 лет, так сразу отворачиваются, - признается Владимир. - Хотя у меня и разрешение на оружие есть, могу охранником работать. Да кому это надо?! Пенсию за всю жизнь заработал 9 тысяч, а жена летом тоже на пенсию вышла, она у меня воспитатель детского сада, ей 10 тысяч назначили. Так и живем. Огород и руки спасают. А Сашку в обиду не дадим, он теперь наш.
За время разговора Сашка немного оттаял и перестал стесняться. Достал аттестат, паспорт. Показал мне.
- Я, - говорит, - когда в интернате учился, мама ко мне не приезжала, но на каникулах я был здесь, у нее. Мы и паспорт вместе ходили получать. Когда год назад с интерната приехал, то у нее жил на Школьной, там барак под снос, а теперь не знаю, где она. Мама пропала, я тоже пошел искать, где жить. Я свое жилье хоть какое-нибудь хочу. Если будет прописка, попробую в 14-е училище на автослесаря поступить, чтобы дяде Вове помогать. И в армию хочу.
- Я одного понять не могу, - подключилась Елена Александровна, - как его маму родительских прав за все это время не лишили, пока он в интернате жил? Опека говорит, что она хорошая, хотя тоже без прописки. Мне вообще предложили, ей помочь с регистрацией, а, мол, ребенок уже автоматически к ней пропишется. Я, когда у Геннадия Сараева была (детский омбудсмен – прим.ред), все это ему рассказала. Он сейчас решает вопрос о приемной семье, но ведь это проблему с пропиской не решит.
Редакция связалась с детским омбудсменом Геннадием Сараевым и получла комментарий.
- Я знаю о ситуации с подростком в Чалне, - сказал Сараев, - они приезжали ко мне вместе с Еленой Александровной. У меня очень много вопросов к органам опеки. Моя задача сейчас - заставить работать органы власти. Опека может выступить с ограничением в правах мамы, чтобы ребенка признали сиротой. Для этого надо обратиться с заявлением в суд. Как только подросток получит статус сироты, он сможет попасть в списки на право получения жилья.
P.S.
Умываем руки?
Есть вероятность, что вся эта ситуация с поиском приемной семьи, решением Сашиного вопроса о регистрации, может сознательно затягиваться определенными службами. И делать это будут по банальной причине: сейчас Саше 17 лет, он несовершеннолетний ребенок. Через три месяца, 20 января, ему исполнится 18 лет, и он станет взрослым. А взрослые люди у нас все сами должны решать. За них службы опеки ответственности не несут. И тогда уже депутату Косолаповой и дяде Вове придется обращаться за помощью не к республиканским службам, а в Москву к уполномоченному по правам человека.
Смогут ли они, многодетные родители, сделать так, чтобы брошенный Сашка был включен в списки на право учиться, работать и просто жить?
Геннадий Сараев уверен, что если успеть признать ребенка сиротой до 18 лет, то все получится.
- Главное сейчас обратиться в суд, - сказал Сараев, - а там посмотрим.
Ира Меркова
Фото автора
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание