По задумке Уполномоченного, это позволит надежно уберечь ребенка от дурного влияния интернета.
Идея закона под рабочим названием «О детской сим-карте» возникла не спонтанно. В адрес карельского Уполномоченного по правам ребенка Геннадия Сараева поступило несколько обращений о невозможности привлечь к ответственности администраторов сайтов, размещающих недетский контент — эротику, насилие, рекламу запрещенных детям товаров и т. д. Родители выяснили, что их чада стали активными потребителями этой информации, обратились к поставщикам интернет-услуг — и ничего не добились.
Позиция провайдеров и владельцев сайтов логична и обоснована: у нас на сайте стоит метка 18+. У ребенка, который пользовался мобильным телефоном, сим-карта родительская, там фамилия, имя, отчество и данные паспорта взрослого человека. Администратор портала не может знать о том, что к нему зашел ребенок.
«Когда мы стали разбираться, то оказалось, что 99% сим-карт наших детей оформлены на взрослого, — рассказывает Сараев. — Конечно, если взрослый ответственно берет детский тариф с системой безопасности, это должно стать преградой. Да вот только дети сегодня умеют такие преграды обходить. Они умеют и „замок“ снимать, и телефоны перенастраивать. Дети сегодня более подготовлены в части работы с технологиями, чем взрослые…»
© Максим Берштейн
Так и родилась идея сделать сим-карту, которая предназначена чисто для ребенка. Чтобы невозможность использовать ее для входа на «взрослые» сайты обеспечивалась не условиями тарифа, а именно физически.
Сараев уверен, что технически такое возможно, он уже говорил со специалистами. Если это будет закреплено на государственном уровне, то и рынок отреагирует. Осталось, чтобы у нас на уровне республики депутаты подготовили такое предложение и, после его одобрения на Межпарламентской ассамблее, вышли на Госдуму.
Свое предложение Уполномоченный уже высказал перед карельскими парламентариями в ходе своего ежегодного отчета, который состоялся на сессии 22 мая.
Читайте по теме: «Депутаты Заксобрания единогласно поддержали назначение Андрея Сергеева премьер-министром Карелии».
Но это не единственная «законодательная идея» детского омбудсмена, который сам законодательной инициативой не обладает. Он предлагает депутатам заняться разработкой регионального закона о психологической помощи, который будет касаться и детей, и взрослых. Закона федерального закона мы, по его мнению, не дождемся еще долго. С 2014 года соответствующий законопроект бродит по Госдуме, в него постоянно вносятся какие-то изменения, и конца этому процессу не видно.
«Сегодня есть необходимость регулирования психологической помощи, психологических услуг, — уверен Сараев, сам по образованию психолог. — Просто чтобы четко понимать, кто, кому и что оказывает. Какие требования к специалисту, какой инструментарий можно использовать, кто оценит качество психологической помощи, кто понесет ответственность в случае чего… У нас этого ничего нет. Больше 10 лет закон только обсуждается. Но, оказывается, есть региональный опыт — к примеру, Закон „О психологической помощи населению в городе Москве“, который действует еще с 2009 года».
По наблюдениям детского омбудсмена, российский народ психологов полюбил и обращается к ним все чаще. Но зачастую совершенно не понятно, что это за специалисты. Кого только не появилось в последнее время: психологи-наркологи, психологи-нутрициологи, недавно попался психолог-таролог… Плюс масса различных коучеров. И все эти люди именуют себя психологами, зачастую даже не имея психологического образования.
«У нас сегодня психологом, оказывается, может работать человек после трех месяцев переподготовки, — констатирует Сараев. — А ведь это сложнейшая работа, которая предполагает психологическую интервенцию, которая затрагивает вопросы поведенческого прогнозирования, диагностику, причем с использованием достоверного инструментария. Которая требует правильной интерпретации результатов… А еще взаимодействие с партнерскими отраслями — с медициной, с педагогикой, если был вопрос конфликта в школе, с правоохранителями. Всему этому нужно сначала учиться, потом набираться опыта под руководством серьезных специалистов».
По мнению Уполномоченного, сегодня психологическая помощь — серая зона. Но совсем скоро, когда вернутся люди из зоны боевых действий, вопрос станет более чем актуальным. Поэтому действовать нужно быстро, тем более что имеется опыт Москвы. Такой законопроект не потребует бюджетных трат. А разработать его можно с привлечением специалистов ПетрГУ, где имеется Институт психологии и педагогики.
Главное, что человек будет защищен от некачественной психологической помощи. У нас появится представление о том, где эта помощь может быть получена, и какова будет гарантия государства в отношении ее качества.
Автор: Максим Берштейн
