Археолог Александр Жульников считает, что в Карелии необходимо создание музея-заповедника древних наскальных изображений.
Включение беломорских и онежских петроглифов в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО стало, пожалуй, главным событием в культуре Карелии в нынешнем году. «Столица на Онего» попросила известного карельского археолога Александра Жульникова поделиться своим мнением о том, что даст этот статус древних наскальных изображений республике, и как она могла бы сохранить уникальный памятник:
– Когда говорят о том, что может получить Карелия от включения петроглифов в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, речь идет, как правило, о туристическом эффекте. А в чем, на Ваш взгляд, заключается значимость этого статуса для республики и, в первую очередь, для самого памятника?
– Я бы отметил, что этого события в Карелии ждали давно, прежде всего – археологи. Идея включения карельских петроглифов в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО принадлежит доктору исторических наук Юрию Александровичу Савватееву. Он первый стал говорить о том, что наши петроглифы достойны включения в этот список. В те годы уже был создан музей беломорских петроглифов, и открыт павильон «Бесовы следки», т.е. была структура, которая занималась наскальными изображениями. Это было лет 30 назад, и теперь, наконец, идея Юрия Александровича реализована.
В мире сейчас насчитывается около 900 объектов культурного наследия, которые имеют такой статус. Представляете? Более 200 стран и около 900 объектов, которые такой статус получили. На мой взгляд, это, прежде всего, признание культурной значимости древних наскальных изображений Карелии.
Естественно, республика ждет и всплеска интереса, и туристов, но я, как археолог, который видел, как сохраняется подобное культурное наследие, и буквально только что побывал на Алтае, где посещал петроглифы Калбак-Таша, должен сказать о, пожалуй, главной проблеме – отсутствии хозяина у памятника. Когда мы с Институтом культурного и природного наследия имени Лихачева разрабатывали эту идею, предполагалось создание в Карелии музея петроглифов, который бы занимался их сохранением и использованием.
Я бы сравнил петроглифы с огоньком, который мы сейчас зажгли для всего мира, и на него полетели туристы. Но туризм бывает разным, и мы понимаем, что он может обернуться потерями и для самих петроглифов. В позапрошлом году мы побывали с экспедицией Петрозаводского университета на онежских петроглифах и видели новые выбивки и горы оставленного мусора. Чтобы держать ситуацию под контролем, в мире создают музеи-заповедники, которые занимаются не только самими петроглифами, но и окружающей их территорией, потому что наскальные изображения неотделимы от ландшафта. Если утратить их ландшафт, то и вся ценность петроглифов будет во многом утрачена.
Когда я читаю в прессе о том, что в Карелии планируется строительство визит-центров и туристических комплексов вокруг петроглифов, то понимаю, что это не решает той проблемы, о которой я говорю. На мой взгляд, беломорские петроглифы, благодаря их компактности и уже существующей инфраструктуре, имеют хорошие шансы на создание полноценного музея, который сможет контролировать туристический поток и обеспечить достойное экскурсионное обслуживание. А вот, что касается онежских петроглифов, то там, если что и сделано, то только на бумаге.
То есть что сделано? Повышен статус нашего регионального заказника «Муромский». Хорошо! Но этот заказник включает в себя лишь часть петроглифов. А значительная их часть находится вне границ особо охраняемой природной территории – в устье реки Водлы. Тогда надо расширять границы заказника, если мы пошли таким путем! Кроме того, я слышал рассказы своих студентов, которые ездят туда в экспедиции и на волонтерские акции, что по петроглифам ездят на джипах и квадроциклах. Однако когда студенты обращаются к сторожам, которые следят за заказником, то оказывается, что они никак не отвечают за сохранность наскальных изображений и никак не контролируют туристический поток. К тому же, если говорить о музейном обустройстве онежских петроглифов, его практически нет, а без смотровых площадок посещение памятника, в общем-то, даже небезопасно.
.jpg "Онежские петроглифы. Фото: Игорь Георгиевский")
– Александр Михайлович, я правильно понял, что Вы предлагаете создать в Карелии музей-заповедник петроглифов, подобный музею-заповеднику на острове Кижи?
– Да, моя идея как раз в этом и заключается. Самый последний пример – Канозерские петроглифы в Мурманской области, где уже созданы кордоны, и существует музей, который ими занимается. У них стоят видеокамеры над наскальными изображениями. Можно ведь и более дешевым способом обеспечивать контроль за петроглифами, чтобы не ставить сторожа возле каждого изображения. Но, в любом случае, в Карелии необходимо создать единую структуру, которая будет следить за сохранностью и использованием петроглифов и регулировать туристический поток.
– Как предполагают республиканские власти, в ближайшие годы туристический поток на карельские петроглифы может вырасти в десять раз. Насколько он может быть разрушительным для таких памятников?
– Мы помним, как высказался наш президент по поводу Камчатки, где местные власти также начали говорить, что необходимо ограничивать потоки туристов. На мой взгляд, как и в случае с Камчаткой, вопрос заключается в обустройстве памятников. Как развести эти туристические потоки? Нужно построить дорожки, по которым будут ходить туристы, и обзорные площадки, с которых удобно смотреть на изображения, может быть, где-то их нужно подкрасить, чтобы их было видно, то есть во главу угла сейчас встает проблема музеефикации петроглифов.
– Собственно, на обустройство беломорских петроглифов и выделены сейчас сотни миллионов рублей из федерального бюджета. Но мы помним, как пострадала в 2019 году одна из стоянок древнего человека при прокладке электролинии к новому павильону «Бесовы следки». Может быть, петроглифам не нужны такие масштабные инфраструктурные проекты со строительством трассы, визит-центра и гостиницы, которые были заявлены?
– Я лично считаю, что вовсе необязательно приближать туристическую инфраструктуру к самим петроглифам. Ее можно было бы развивать в Беломорске, а на самих петроглифах достаточно провести экскурсии, дать возможность туристам приобрести какую-то сувенирную продукцию и обеспечить охрану памятника. Мы сами увеличиваем нагрузку на петроглифы, когда строим рядом с ними гостиницу.
Это нужно как-то продумывать заранее, и я уже лет 15 говорю о том, что в Карелии необходим совет по петроглифам, который бы координировал и ученых, и туристический бизнес, и дорожников. Однако ничего за это время не изменилось: все как в той басне про лебедя, рака и щуку.
А потом раздаются звонки из Минэкономики: можно ли строить причал на Бесовом Носу? Но все, что ценно на Бесовом Носу – это ландшафт, потому что это – единственное место в Северной Европе, где петроглифы сохранились в историческом ландшафте на протяжении тысячелетий. Да, там есть маяк, но он сам стал памятником времен ГУЛАГа. А что мы сделаем, если построим там причал? Мы, собственно, этот ландшафт просто убьем, потому что там очень маленькие глубины. Но для удовлетворения массового спроса можно музеефицировать петроглифы в устье реки Водлы и построить там причал, который был бы нужен местному населению. Тогда туда сможет приходить «Комета», и она станет окупаемой.
Интервью записал Валерий Поташов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание