Как присяжные принимали решение, какие страсти кипели в комнате за стеной зала заседаний, о чем целых четыре часа спорили десять женщин и двое мужчин среднего и пожилого возраста, можно только гадать. Спрашивать об этом присяжных заседателей запрещено. Перед началом судебного процесса адвокат подсудимого Владимир Югансон признал, что, выбрав суд присяжных, его подзащитный рисковал. "Предсказать вердикт присяжных сложно, потому что он не всегда укладывается в логику стороны защиты или обвинения, но они не зависят от должностных лиц и могут решить дело, руководствуясь не мнением начальства, а народной мудростью", – говорил тогда адвокат. Логика "народа" в лице заседателей, действительно может показаться странной, если судить по итогам голосования.

Коллегия должна была ответить на вопрос, виновен ли Панов по трем пунктам обвинения. Один из них – получение взятки в размере 11 миллионов 800 тысяч рублей за незаконную выдачу лицензии на недропользование петербургской фирме "Монолит – М". Как известно, при получении этих денег Панов и был задержан у Гостиного Двора в Петербурге в августе 2007 года. Несмотря на уверения подсудимого, что предприниматель – его давний друг и отдал свои личные деньги в качестве "материальной помощи", присяжные этому не поверили. Они были единодушны – подсудимый виновен. На вопрос, заслуживает ли он снисхождения (это повлияет на строгость наказания, которое позднее определит судья) шестеро сказали "да", половина считает иначе.

Два других пункта обвинения об участии чиновника в управлении коммерческими фирмами "Геомастер" и "Недроконсалтинг", что квалифицируется как "незаконная предпринимательская деятельность", вызвали среди заседателей споры. Хотя оба (по числу фирм) пункта обвинения почти идентичны. И в том и в другом случае речь идет о том, что эти компании создавали дочерние предприятия, которым при помощи замминистра природных ресурсов выдавались лицензии на недропользование. И в том и в другом случае гособвинение указывает на то, что лицензии выдавались без предоставления необходимых документов. Панов визировал экспертные заключения, на основании которых министр потом подписывал решения о выдаче лицензий. От руководителей обеих фирм помогавший им чиновник получал денежное вознаграждение. Хотя в суде они говорили, что Панов не участвовал в управлении этими компаниями, а лишь консультировал их по старой дружбе. Что касается недостающих документов, то адвокат доказывал, что они не требовались по закону.

Две эти похожие друг на друга "истории" почему-то вызвали разную реакцию присяжных. По первому пункту за виновность подсудимого высказались 10 из 12 заседателей, по второму – единодушно. И уж совсем разошлись мнения присяжных по вопросу, заслуживает подсудимый снисхождения. По первому пункту 8 против 4 сказали, что заслуживает, а по второму расклад голосов поменялся наоборот –8 присяжных из 12 считают, что к подсудимому не должно быть снисхождения. Какой логикой руководствовались заседатели, осталось загадкой.

Как осталось загадкой, в какой степени они поняли суть предъявленного обвинения, изобилующего специальными терминами. Читавший текст старшина коллегии с трудом продирался сквозь витиеватые формулировки, сбиваясь чуть не на каждой фразе. Даже такое безобидное слово как "прибылей" он произносил с ударением на последний слог. Наконец, он так устал, что текст пришлось передать одной из женщин-присяжных. В итоге оглашение решения коллегии длилось полтора часа.

Валерий Панов, очень эмоционально реагировавший на все происходившее в ходе судебного процесса, во время оглашения вердикта, казался невозмутимым. Даже когда третий раз услышал слово "виновен". Теперь его судьба зависит не от 12 присяжных, а от одного судьи. Вердикт заседателей обжалованию не подлежит, но решение о том, какой срок лишения свободы назначить подсудимому, примет суд.

Алексей Укконе