– Александр Владимирович, незадолго до начала работ по разборке нижних венцов Преображенской церкви, о которых уже сообщала "Столица на Онего" (http://www.stolica.onego.ru/rubric_folder.php?article=152676), Вам довелось побывать на острове Кижи и своими глазами увидеть подготовку к реставрации. Каковы Ваши впечатления от увиденного?

Я был на острове, когда начали разбирать фундамент. Впечатление грустное: эксперимент продолжается, продолжается людьми заинтересованными, но мало что умеющими и знающими. До сих пор проект держится в секрете, а почему? Последний разговор с одним из исполнителей производства работ – Виталием Скопиным только утверждает меня в убеждении, что проекта нет. На эту же мысль наводит и знакомство с конкурсной документацией музея, где нет названий проектов, а стоят только их шифры. Если посмотреть документацию внимательней, то можно понять, что за шифрами стоят проекты по монтажу металлоконструкций. А где же, в таком случае, проекты на сам деревянный памятник? Разбирают фундаменты Х1Хвека и вместо них устанавливают бетонную плиту – это нарушение Венецианской хартии 1964г., которая декларирует, что реставрация – сохранение материальной культуры, а мы наблюдаем обычный новодел. Совершенно недопустимо изготовление клееных конструкций, но их клеят, несмотря на неоднократные замечания миссии ИКОМОС (Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест — прим. «Столицы на Онего») и требования «Принципов сохранения исторических деревянных построек», принятых в 1999г. в Мехико. Там же записаны требования по сохранению исторических технологий, конструкций, использованию исторических инструментов, обучению специалистов историческим технологиям и работе историческим инструментом. Все эти позиции не выполняются в нарушение нами же подписанного документа. ИКОМОС выдвигал требование апробации технологии лифтинга, это требование поддержал научно-методический совет министерства культуры РФ. Но теперь все об этом забыли.

Александр Попов

Да, я – за немедленную остановку работ. Альтернатива этому – полная утрата подлинности храма, как не имеем мы сегодня его интерьера с подлинными ( подчеркну – здоровыми) конструкциями. Точка невозврата – это фигура речи, навредить памятнику больше, чем это уже сделано, можно лишь продолжая эксперимент.

– Александр Владимирович, Ваши критические выступления в адрес утвержденного проекта реставрации Преображенской церкви вызывают весьма болезненную реакцию в музее-заповеднике "Кижи" и непонимание у очень многих сторонних наблюдателей. Все Ваши аргументы, по сути, остаются неуслышанными ни в министерстве культуры России, ни в штаб-квартире ЮНЕСКО. Ответьте прямо, чего Вы добиваетесь?

Ни музей, ни проектировщики не ответили на самые простые вопросы, касающиеся проекта: как при данной технологии будет восстановлен интерьер и вырезанные конструкции храма. Музей и министерство культуры РФ отвечают молчанием и продолжением эксперимента. В последнее время, судя по публикациям в СМИ и реакции читателей, многим становится понятна суть конфликта. А добиваюсь я только одного: чтобы работы проводились по отработанным технологиям, профессионалами, доказавшими не на словах, а на деле, что они в состоянии выполнить реставрацию такого уровня.

– Скажите, а готовы ли Вы сотрудничать в реставрации Преображенской церкви с музеем-заповедником "Кижи" и на каких условиях возможно такое сотрудничество?

Насколько я понимаю, функции музея в отношении памятников заключаются в реставрации, уходе и обеспечении доступа людей к уникальному природно-архитектурному ансамблю острова. Наблюдая за действиями музея почти 30 лет, я вижу вырезанные внутренности храма Преображения, вижу как он 30 лет висит на металлокаркасе, в интерьер никого не пускают, над ним проводят эксперименты, идущие вразрез с Российским и международным законодательством. Покровская церковь, на мой взгляд, также находится в аварийном состоянии. А музей в это время пытается все проблемы решить на уровне междусобойчика. Однозначно – в этом процессе я не могу участвовать. Однако, я знаком с некоторыми членами музейного коллектива, и знаю не понаслышке, что они болеют за судьбу памятников и хотят, чтобы эта сомнительная практика прекратилась, а музей начал выполнять свои прямые обязанности. В таком случае я готов сотрудничать с музеем, чтобы сохранить то, за что музей в ответе.

Интервью записал Валерий Поташов