Напомним, по словам адвоката женщины, житель Костомукши приехал в Киев к бывшей гражданской жене, чтобы увидеться с тогда еще трехлетним сыном, взял его на прогулку и увез в Карелию. Мать, отчаявшаяся вернуть ребенка мирным путем, приехала в Карелию и теперь пытается через суд отстоять свои права на сына...

– В статье, мягко говоря, много неточностей, и я хочу рассказать о событиях моими глазами. Первое, что меня возмутило, это упоминание места проживания моей благоверной – Киева. На деле же это маленький город Сватово Луганской области, где, между прочим, располагаются войска национальной гвардии Украины. Жилище, названное "загородным домом родителей", находится в 700 километрах от Киева, и все удобства этого "пентхауса" находятся на улице. Вот такие киевские условия.

Да, действительно, мы познакомились с ней в интернете, в 2010 году Ира переехала в Костомукшу, но скучала по родным и близким. Я не препятствовал её поездкам на родину и неоднократно помогал ей добираться до Сватово и обратно. Сначала возил её одну, затем уже с сыном. В апреле 2013 года я последний раз отвез их с малышом в Луганскую область, откуда она отказалась возвращаться. В течение года я каждый день с ней созванивался, что ее несказанно возмущало, но я же отец, я скучаю по своему ребенку. Просил вернуться домой. В апреле 2014 года я принял решение забрать ребенка в Костомукшу, когда в Украине начали происходить страшные события. Я – его законный отец и имею право на это решение. Почему маленький гражданин Российской Федерации (а гражданство моего сына именно РФ) должен жить в Украине в тот момент, когда оттуда в Россию бегут пятьсот тысяч украинцев? Вы бы там оставили своего ребёнка?

Четвертого марта 2014 года я увез сына в Карелию, и совершенно верно было отмечено, что дело о похищении закрыли, потому что я законный отец, и я никогда не препятствовал, и не буду препятствовать тому, чтобы он виделся с мамой. Пусть она приезжает, живет здесь, но ребенку во время военных действий там делать нечего, неужели мало показывали детские смерти? А потом, кто знает, возможно, политическая и национальная ненависть Киева навсегда перекроет мне въезд в эту страну, и что, я малыша вообще не увижу?

Но я утверждаю, что мать своего ребенка я проинформировал сразу, как только приехал 4 марта. Сказал, мол, дорогая, как хочешь, но сына я забираю. Она презрительно хмыкнула и ответила: "Ну, попробуй!" – я попробовал. Ночью, когда Ира спохватилась, мы уже пересекли границу.

Спустя полтора месяца она приехала в Карелию. Обидно было прочитать про себя: "увезти ребенка она не могла, так как костомукшанин ни на минуту не выпускал ее из поля зрения". Ложь. У меня есть все подтверждение того, что с 8.00 до 18.00 я работал на ГОКе, а по вечерам тренировал команду. Целый день в любви и ласке она могла спокойно проводить с сыном без всяческих присмотров. И уж если бы она очень захотела, она бы спокойно могла его увезти.

Полгода мы прожили, как я думал, счастливо, а 18 сентября она уехала на родину. Мы с сынишкой провожали ее на вокзале, она обещала вернуться через две недели, поцеловала нас, обняла и уехала…на полгода. Верно, на суде наши соседи сказали ей: "Какая же ты мать, если ребёнка бросила?", а я думаю, что она просто уехала устраивать свою личную жизнь. За эти полгода ребенок пошёл в детский сад, мы вместе с ним прошли адаптацию. На первых порах он начал болеть, сначала я и не знал, что делать, звонил ей, говорил – сын болеет, на что в ответ слышал: "Не придумывай, болен ты, а не он". Теперь мы с сыном ходим в бассейн – закаляемся, к садику он совсем привык. А на Новый год, когда к ним в садик пришел Дед Мороз, то он сразу узнал в нем меня, а потом гордо ходил и рассказывал – это мой папа. Воспитатели дали мне грамоту, за активное участие в жизни детского сада, а так же положительную характеристику, которую я представил в суде.

Меня поразило то, что когда она занималась всеми судебными тяжбами в Петрозаводске, она так и не приехала в Костомукшу повидаться с мальчиком, зная, что он сильно болеет. Не удивительно, что теперь, когда ребенок слышит песни о маме, он отмахивается руками и закрывает уши.

Также в статье было сказано, что у меня нет жилья. Так у нас полстраны живет на ипотеке – и я живу, выплачиваю деньги за дом. Это получается, что у меня жилья нет? Живем мы в доме: я, сын и моя дочь-подросток от второго брака. К сожалению, авторы статьи забыли упомянуть, что дочка перенесла тяжелую болезнь, мать от нее отказалась, а я поставил ее на ноги, теперь она помогает мне с воспитанием малыша.

Да, у меня есть три судимости, но знаете, степень их тяжести бывает разная, я вот что скажу – я ни разу не отбывал наказание в местах не столь отдаленных, наказанием были штрафы. Сами судите, насколько это серьезные правонарушения.

Как вы уже знаете, в городском суде дело мы проиграли, но останавливаться на этом я не собираюсь и намерен подать апелляцию. Я совершенно не согласен с условиями, куда хотят забрать сына, ни в плане страны и ее политической обстановки, ни в плане проживания в этом доме, где в уборную нужно бежать на улицу. У мамы никакой работы нет, тогда как у меня стабильный доход от небольшого бизнеса, да и к тому же, я уверен, что мальчика она скинет на пенсионеров-стариков, которым далеко за 70 лет.

Я уже встречался с Оксаной Старшовой, уполномоченной по правам ребенка, надеюсь, она адекватно оценит сложившуюся нелегкую ситуацию, она – моя последняя надежда. Для меня стало ударом решение опеки, ведь когда они во главе с Мариной Ковалевой приходили к нам с проверкой, то улыбались нам, хвалили наш дом, удивлялись чистоте, а потом на суде Марина Владимировна выступила с иным заявлением, которое многих удивило.

Ну а что касается угроз… Да, бывает, что в силу темперамента мой язык бежит вперед головы, но это всего лишь эмоции. Но я ни разу не тронул пальцем ни её ни ребенка. Свою бывшую жену я любил всем сердцем.  Мне неприятно, что теперь меня считают тираном, уголовником и моральным уродом. Надеюсь, мой рассказ даст возможность людям взглянуть на нашу нелегкую ситуацию с другой стороны.