В одном из интервью одного карельского чиновника прозвучали слова о применении им модернизационных практик: "У меня, например, даже все приложения в мобильном телефоне настроены на то, чтобы двигаться вперед: контроль активности, контроль сна и питания, изучение английского языка. Но я никого не хочу учить этому, это исключительно моя личная жизненная позиция". И тут же, кстати: "Приглашение приехать на работу в Карелию поступило мне в 2017 году 21 июня. В день памяти Великомученика Феодора Стратилата – покровителя судебных приставов".

Как же удивительно пафос перемен и индивидуального совершенствования может порой сочетаться с религиозным традиционализмом.

При этом у поколения нынешних чиновников сформировалось весьма специфичное отношение к работе. Если раньше основной шаблон партийно-бюрократического поведения состоял в том, чтобы найти правильное место службы и там осесть, то теперь, особенно для молодёжи, каждое следующее место работы – это лишь одна из карьерных ступеней, за которой должна последовать следующая. Нынешняя позиция – только возможность продемонстрировать перед начальством абсолютную лояльность и относительную эффективность при одновременном назывании всего этого невнятным словом "проект".

Это значит, наряду с множеством других вещей, поиск бесконечного получения одобрения. Добавление в друзья, лайк и дружески ироничный комментарий от руководителя в соцсетях – на вершине чиновничьей похвалы. Такие ценности конструируются в процессе построения личностного бренда в инстраграмах и прочих "контролях активности".

Но при этом действуют и старые универсальные правила. Если предлагают награду, то отказываться нельзя. Когда награждают, то необходимо говорить, что награда не лично тебе, а всему коллективу. Если повышают в должности, то это, конечно, аванс, который надо отработать и что-то там обязательно доказать.

Нынешние чиновники более толерантно, но и более поверхностно относятся к важным понятиям, таким, например, как свобода. Более того, они всё чаще устают от неё; у них постепенно нарастают потребность в чёткости и желание, чтобы кто-то помог им решить, как надо работать и жить, поскольку и общество, и круг знакомых перестали давать чёткие ориентиры.

На фоне всех этих изменений есть сфера, в которой перемены происходят медленнее и труднее всего. Это отношение к государству. В представлении обладателей высоких кабинетов государство должно быть патерналистским.

Чиновники очень любят разговоры об идеальном государстве – таком, каким оно должно быть, и о том, какое оно на самом деле. Одно противоречит другому, но представить, что идеальное можно пытаться создавать собственными усилиями, не получается. И здесь помогает исторически закреплённый механизм двоемыслия. Например, чиновники не хотят приватизировать крупное предприятие, но одновременно полагают, что частный собственник управляет лучше, чем государство. На словах они против коррупции в госкорпорациях, но в области практических дел уверены, что администрировать и распределять должны только они, их друзья и друзья друзей.

Именно государству чиновники с удовольствием хотят делегировать даже гуманитарные и правозащитные функции. И это при том, что, столкнувшись с порядками, например, царящими в следственных изоляторах, они становятся уверенными, что не выживут в силу нечеловечности созданных государством условий.

Чиновники мечтают, что государство возьмёт на себя функции социальной защиты, но при этом они совершенно не верят в то, что оно это сделает. Можно у себя в кабинете как угодно ругать федеральную власть и странные законы, принимаемые Государственной думой, но если кто-то выходит на демонстрацию против этой власти, этого парламента и этих законов, то это вызывает неприятие и осуждение.

Чиновники называют Конституцию основным законом, но опыт показывает, что на улицы выходят как раз те, кто Конституцию читал, знает её и любит. Те, кто готов защищать не только собственные права, но и права своих сограждан.

Как только само государство начинают давить чиновников, они мгновенно вспоминают своей исторической памятью, как именно надо от него увиливать, прятаться и убегать. Эта игра в кошки-мышки с созданным ими самими идолом привычна и обыденна.

У чиновников в целом нет ощущения, что их служба отбирает у них независимость, – скорее наоборот, им часто кажется, что её слишком много. На их флаге написано только одно слово: "Приспособление".