Через пять дней к своему завершению подойдёт агитационный период, предшествующий проведению единого дня голосования. А через неделю мы узнаем имена победителей самых разных выборов – дополнительных выборов депутатов Государственной думы, выборов губернаторов в 16 регионах, выборов депутатов региональных законодательных собраний в 13 субъектах Российской Федерации, муниципальные выборы в 22 региональных центрах, в том числе выборы мэров в Анадыре, Новосибирске и Улан-Удэ. Значимые муниципальные кампании проходят и в Карелии - довыборы депутатов Петрозаводского городского совета, досрочные выборы депутатов советов Лахденпохьи, Сегежи, Медвежьегорска, Лоухи и т.д.

Нынешние электоральные кампании во всех регионах России протекают на фоне протестов против недопуска независимых кандидатов на выборы в Московскую городскую думу, который возмущающимся показался несправедливым и грубым. Произошедшее явилось следствием применения неуклонно "совершенствуемого" выборного законодательства, которое оппозиционеры теперь вполне обоснованно считают почти непреодолимым препятствием для их попадания во власть на любом уровне.

В чём-то вроде бы были сделаны послабления: вернули прямые выборы губернаторов (в Карелии они прошли только один раз, в сентябре 2017 года), стало чуть легче зарегистрировать политическую партию, и теперь их число составляет уже несколько десятков, тогда как, например, перед протестами 2011–2012 годов было всего семь.

Впрочем, губернаторские выборы обставлены достаточно большим количеством барьеров. Помимо того, что утвердилась практика, когда губернатора сначала назначают в качестве врио, а уже потом он проходит "легитимацию" через голосование, после чего президент все равно его может снять своим указом, а сотрудники президентской администрации принудить к написанию заявления об отставке "по собственному желанию". Кандидаты в губернаторы из непарламентских партий должны пройти так называемый "муниципальный фильтр", то есть собрать подписи соответствующего количества муниципальных депутатов. Он был введен в 2012 году и составляет от 5 до 10% в разных регионах, предложения снизить его хотя бы до 3% не раз отклонялись, каковой на практике является труднопреодолимым или вовсе непреодолимым для представителей оппозиционных партий без согласия на то официальных властей.

В одномандатных округах на выборах в Госдуму и в региональные парламенты нужно собирать также 3% подписей зарегистрированных избирателей, допустимая доля брака составляет на федеральных выборах 5%, а на других – 10% (а были времена, когда она была и 25%), оснований признания подписей недействительными около двух десятков. Во многих случаях требуется теперь ещё и нотариально заверять подписи сборщиков (в Москве, например). В большинстве регионов период сбора подписей сокращён до минимума – 30 дней.

Что касается множества появившихся партий, то лишь некоторые из них ведут какую-то деятельность, оживляясь к выборам, подавляющее же большинство остаются мертворождёнными и мертвецки спящими. Установившаяся практика участия в выборах со множеством формальных и неформальных барьеров делает затруднительным вхождение таких партий в реальную политическую борьбу.

Ну, а какую подготовительную работу провела оппозиция, чтобы не повторить предыдущих ошибок, в результате которых протест был в конечном счёте "слит"? Пожалуй, главный урок – это осознание частью оппозиционеров необходимости работать на муниципальном уровне, в том числе идти в депутаты советов муниципальных образований. Некоторые результаты на этом тернистом пути были достигнуты, однако к кампании-2019 их оказалось мало, чтобы составить ту политическую силу, которая могла бы существенным образом повлиять на власть.

Собственно, на этом успехи оппозиции и заканчиваются. Встроиться в систему и стать "конструктивными" оппозиционерам не удалось. По данному направлению дифференциация между регионами огромная. При этом оппозиционное – от парламентских КПРФ и "Справедливой России" до "Яблока", партии Дмитрия Гудкова и экс-навальновцев – движение остаётся разрозненным и со стороны выглядит по-прежнему неспособным даже к ситуативной консолидации – разве что для организации разовых протестных акций и надпартийного наблюдения в день голосования.

Попытки создать в ходе протестов нечто вроде "координационного совета оппозиции" провалились, все друг с другом рассорились. Некоторые лидеры эмигрировали, другие отошли в сторону. Очевидно, что в целом оппозиционеры не смогли и не стали использовать для своего укоренения в легальной публичной политике существующие партийные структуры. Впрочем, вряд ли бы им это и позволили.

Есть серьёзные вопросы и по вопросу расширения электоральной базы оппозиции, даже на фоне ухудшения социально-экономической ситуации в стране. Она остаётся преимущественно интеллигентской, концентрируясь на политических лозунгах, ряд которых для большинства населения выглядят как недопустимо "незаконные" и "непатриотические".

Отдельную проблему представляет мутация политического призыва "Допускай!" (к участию в выборах, к голосованию, к власти) на сугубо правозащитный "Отпускай!" (задержанных за нарушение общественного порядка и арестованных за организацию протестных акций).

Накопленный за последние годы опыт показывает, что только медиа-разоблачений высокопоставленной коррупции мало для завоевания массового политического авторитета – нужна и внятная позитивная повестка. А артикулировать её надлежит новым ярким лидерам.

Уже в самое ближайшее время станет ясно, происходит ли по результатам выборов 8 сентября кардинальная перестройка стратегии и тактики оппозиции. Если нет, то нынешний протестный контекст будет обречён на спад и отсутствие каких-либо результатов (хотя бы в перспективе формирования коалиций гражданской, а затем и политической поддержки). Это, в свою очередь, вызовет страстное желание "гаечки позакручивать". Особенно там, где будет сочтено, что их ещё недокрутили.