– На сегодняшний момент сложилось некое подвешенное состояние с далеким будущим предприятия, потому что инвестор, который сейчас пришел, говорит о реализации нового инвестиционного проекта. Вот этот новый проект для меня пока не прозрачен. Если в Питкяранте я понимаю, во что это выливается, как это будет проходить и чем это закончится, то по Кондопоге все туманно. Есть деньги и есть проект, но этот проект проходит согласование, начиная с финских и кончая австрийскими компаниями, который нам до конца не ясен. Кроме того, там социальная нагрузка очень велика, начиная от школы и заканчивая бассейном. А это почти 270 миллионов рублей каждый год. И еще мы не можем от руководства предприятия получить какую-то информацию. Я их понимаю, на самом деле. Они говорят: "Как только что-то скажешь, тут же узнают наши конкуренты". Но я бы хотел попасть в пул доверия этого проекта. Не потому что я хочу на что-то влиять, я вообще никогда не влиял на бизнес, но я хочу понимать, как мне строить бизнес вокруг этого бизнеса. Все равно будет модернизация производства, все равно будут сокращения. Все равно, по их оценкам, 20%-22%, будет сокращено. Я хочу понимать, сколько будет высвобождено работников, чтобы создать им альтернативные рабочие места.