Начальник отдела лицензирования, государственного ведомственного контроля Минздрава Карелии Мария Чугунцева — о врачебных ошибках, контроле за работой больниц и качестве медицинской помощи.
Нелестные высказывания в адрес врачей сегодня нередко можно встретить в интернете и СМИ. В социальных сетях рассказывают просто жуткие истории, как медики «залечили» того или иного пациента. В Минздраве Карелии такую информацию не оставляют без внимания и проводят проверки. Здесь работает целый отдел, занимающийся контролем качества безопасности медицинской деятельности подведомственных министерству учреждений. Как же организована эта работа? С какими проблемами сталкиваются специалисты, контролирующие медорганизации? И находят ли они нарушения в работе больниц и поликлиник? Об этом нам в интервью рассказала начальник отдела лицензирования, государственного ведомственного контроля Мария Чугунцева.
.png "google.ru / карты / скриншот")
— Мария Александровна, жалобы на работу медиков были всегда. Но с развитием соцсетей, где жители Карелии эмоционально реагируют на действия или бездействия врачей, у Минздрава наверняка работы прибавилось. А с какими проблемами Вы сталкиваетесь чаще всего?
— Наш отдел занимается непосредственно лицензированием медицинской, фармацевтической деятельности, деятельности по обороту наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, культивированию наркосодержащих растений, ведомственным контролем качества безопасности медицинской деятельности подведомственных министерству учреждений, региональным государственным контролем за применением цен на лекарственные препараты, включённые в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов в аптечных организациях.
Конечно, с основными проблемами мы сталкиваемся в рамках ведомственного контроля качества безопасности медицинской деятельности. У нас проводятся заседания лечебно-контрольных комиссий по самым сложным, наиболее болезненным случаям, которые происходят в наших подведомственных организациях. Это может быть смерть пациента, осложнение состояния больного. Собираются все главные внештатные специалисты, руководители наиболее крупных медицинских организаций и рассматривают каждый отдельный случай.
— Такие комиссии собираются по жалобам населения?
— В среднем за год в отдел поступает около 400 обращений от граждан по качеству оказания помощи. По каждому из них мы проводим внеплановую проверку. Зачастую жалобы оказываются необоснованными. Есть обращения, по которым мы выявляем нарушения в ведении первичной медицинской документации. Такие огрехи не влияют на оказание медицинской помощи пациенту. А есть случаи, когда действительно выявляются нарушения, влияющие на качество медпомощи. Тогда мы проводим лечебно-контрольные комиссии, чтобы это было мнение не только специалистов нашего отдела, но профильных экспертов.
.jpg "Илья Тимин/Минздрав Карелии")
Но комиссия работает как по результатам рассмотрения жалоб пациентов или их родственников, так и по резонансным случаям, которые попадают в социальные сети и С. И. Бывают ситуации, которые нигде не фиксируются, мы сами выявляем нарушения в ходе контрольных мероприятий и мониторингов.
— И каков чаще вердикт комиссии? Эксперты находят ошибки в работе врачей?
— Если я скажу, что нарушений нет, это будет неправда. Нарушения выявляются. Но очень часто мы сталкиваемся с вопросами медицинской этики и деонтологии: ожидания пациентов и результат. Пациенты рассчитывают, что в любой ситуации врачи помогут на 100 процентов. Но медики не всесильны. Некоторые ситуации не зависят от медицинского работника. Как бы качественно ни оказывалась медпомощь, обстоятельства бывают выше нас. Рассматривая такие случаи, мы понимаем, что врач сделал все максимально возможное, но помочь не смог и пациент погиб. А родственники часто находятся на эмоциях, они выплескивают весь негатив на медиков, которые контактировали в последнее время с их близким.
— Одно из последних резонансных дел, которое у всех на слуху, это смерть 25-летней женщины, которая поступила в ковид-стационар на улице Луначарского в Петрозаводске на седьмом месяце беременности. Она родила девочку и умерла в Республиканской больнице. Вы разбирали этот случай?
— Конечно, мы проверили три медицинские организации, оказывавшие помощь этой молодой женщине. Была проведена лечебно-контрольная комиссия. Грубых нарушений при оказании медицинской помощи пациентке выявлено не было. Это коронавирус, который оказывает такое влияние на состояние беременных. Для этой женщины врачи сделали все возможное. Мы соболезнуем родным пациентки, понимаем горечь их утраты. Мы объективно рассмотрели данный случай, обвинения в адрес врачей не подтвердились.
— Но врачебные ошибки, которые приводят к трагедиям, случаются. Как часто Вы выявляете такие нарушения?
— Случаев, когда нарушения, которые допустили работники наших учреждений, напрямую повлияли на ситуацию с больным, немного. За последние три года на комиссии рассмотрели всего пять таких случаев.
Люди должны понимать, что за последние годы очень сильно изменилась нормативно-правовая база. Появляются все более четкие критерии, клинические рекомендации. Если раньше мы проводили проверки и у нас был на руках один правовой акт, который можно было по-разному трактовать, то сейчас ситуация совсем другая. Все четко регламентировано, при выявлении нарушений кого-то покрывать, как вы говорите, нет смысла — ничего не скрыть.
.jpg "Столица на Онего")
А несколько лет назад, когда я еще работала ведущим специалистом в Минздраве, мы на комиссии рассматривали ситуацию с молодым человеком, который скончался после того, как его из приемного покоя БСМП отправили домой. У пациента была черепно-мозговая травма. Он умер дома у мамы на руках. Таких ситуаций быть не должно. И наша задача — максимально минимизировать количество врачебных ошибок, снизить риски при оказании помощи пациентам. На это настроен и внутренний контроль качества, который осуществляет сама медорганизация, и ведомственный контроль, когда Минздрав оценивает работу учреждения. Есть еще и государственный контроль качества и безопасности медицинской деятельности. Его осуществляют и страховые медорганизации, и надзорные органы. Так что сейчас контроль за работой медицинских работников очень жесткий.
— Но наверняка Вы сталкиваетесь с тем, что пациент или его родственники не соглашаются с вашими решениями. Считают, что врачи друг друга покрывают, не выносят сор из избы…
— Если мы видим грубые нарушения, мы отправляем материалы в Следственный комитет. По решению врачебно-контрольной комиссии мы также можем направить документы в Следком и прокуратуру. Росздравнадзор нас постоянно проверяет в части соблюдения законодательства в сфере охраны здоровья граждан. Да, случаются суды. Мы никогда не утаиваем информации, предоставляем все материалы проверок.
.jpg "© Архив ИТАР-ТАСС/Сергей Бобылев")
Но, повторюсь, наша задача не покрывать нарушителей, а выявлять слабые места в организации медицинской помощи для того, чтобы принять меры, чтобы никаких ошибок в учреждениях больше не допускали. И сейчас, в условиях пандемии, мы стараемся работать на опережение, чтобы не было нарушений при эвакуации пациентов, чтобы все санитарные требования соблюдались в медицинских организациях, чтобы потоки пациентов не пересекались, чтобы исключить инфицирование пациентов и т. д.
— Пандемия сказалась на работе по лицензированию организаций?
— Во время локдауна мы работали удаленно со всеми нашими заявителями. Правительством нам была обеспечена возможность проводить проверки в дистанционном формате, и лицензии выдавались. Нам нельзя прерывать этот процесс. И по результатам национального рейтинга наши показатели по лицензированию медицинской деятельности в сложном 2020 году даже выше, чем в 2019 году.
.jpg "Медвежьегорская ЦРБ")
А если в целом говорить о лицензировании, то за последние три года мы отработали по многим новым объектам. Это касается в первую очередь фельдшерско-акушерских пунктов, врачебных амбулаторий. Лицензировали 26 таких учреждений, которые начали работать в сельской местности. Появилось много аптечных пунктов на базе учреждений здравоохранения. В сельской местности, где нет частных аптечных организаций, мы выдаем лицензию на ФАПы на отпуск лекарственных препаратов. Лекарственное обеспечение должно быть доступным пациентам не только в городах, но и в маленьких населенных пунктах.
— Значит, работы у вас прибавляется из года в год?
— Работы действительно становится все больше. В 2021 году по ведомственному контролю изменился спектр наших полномочий. Нам добавили ряд обязанностей. Теперь мы должны смотреть, каким образом организован внутренний контроль качества и безопасности медицинской деятельности в учреждениях здравоохранения. Раньше это было на уровне государственного контроля. В зоне нашей ответственности теперь и контроль за проведением различных экспертиз, и соблюдение прав граждан.
— А сколько человек работает в отделе?
— Штат небольшой. Три человека занимаются ведомственным контролем и два — лицензированием.
— Вы не производите впечатления жесткого человека, который может разобраться с нерадивыми медиками. Вы можете кулаком по столу стукнуть, поднять голос при проверках в учреждениях?
— Зачем кричать? Мы находимся в диалоге. Смотрим по нормативной базе, где есть нарушения. Мы четко руководствуемся законодательством в сфере охраны здоровья граждан. Как правило, руководители учреждений с нами соглашаются. Но если нас не понимают, приходится предпринимать жесткие меры.
.jpg "Александр Гнетнев/Столица на Онего")
Мы считаем, что сейчас врачам важно объяснять, что необходимо соблюдать стандарты. Есть критерии качества, которые нужно соблюсти. Но не все врачи еще понимают важность применения этой нормативно-правовой базы, не считают нужным следовать стандартам и порядкам, клиническим рекомендациям. Некоторые уверены, если лечение много лет помогало пациентам, значит, ничего менять не надо, можно работать в таком режиме и дальше, и могут назначать препараты, которые давно устарели и не рекомендуются к использованию. И мы работаем вместе с руководителями учреждений над тем, чтобы пациенты получали качественную медицинскую помощь.
Сейчас меняется подход к взаимодействию медицинского работника с пациентом. У врача должен быть диалог и партнерские отношения с больным. Мы должны уйти от того, когда врач ничего не объясняет, требует лишь исполнения своих рекомендаций. К сожалению, пока не у всех медиков это получается. В результате и возникают конфликтные ситуации. Пациент, не понимая, что происходит, начинает что-то придумывать и не доверять своему доктору. Хотя на самом деле медицинская помощь оказана в полном объеме, в ведении врачом больного все правильно.
— Вы начали свою карьеру в стационаре и поликлинике, работали кардиологом и терапевтом. Перейдя в Минздрав, стали чиновником?
— Я не чувствую себя чиновником. Прекрасно понимаю врачей, знаю их работу. У нас каждый случай — это общение с пациентом. Мы, как медицинские работники, постоянно учимся, должны всегда быть в курсе всего, что происходит и с точки зрения медицины, и с точки зрения организации контроля. Иначе мы не сможем нормально провести проверку, выявить нарушения и сформировать рекомендации для учреждений. Мы должны помочь главному врачу как можно эффективнее организовать работу в своей организации. Мы этим и занимаемся. И превращаться в бездушных чиновников никто из нас не собирается.
Беседовала Наталья Соколова
