Юрий Линник, доктор философских наук, профессор Карельского государственного педагогического университета, поэт
|
На мой взгляд, состояние нашей системы образования точно, адекватно характеризует одно известное и очень ёмкое слово – катастрофа! Самая настоящая катастрофа. Меня поражает неподготовленность моих студентов, их профанность по всем параметрам. Я прощупываю их гуманитарную культуру – они впервые слышат имя Ван Гога. Я говорю о фундаментальных законах физики – для них это звучит ново. Они не знают, что такое энтропия. Это чудовищно. Я пытаюсь всколыхнуть какие-то биологические познания и тоже терплю неудачу. Что у нас в стране происходит? А происходит у нас тиражирование серости. Экспансия серости. Мы готовим серых педагогов. Они воспроизводят эту серость в больших масштабах там, где они работают. И эта ситуация тупиковая. В чём причина этого явления? В обществе. Общество нездоровое. Общество, которое мешает человеку самоопределиться, вписаться в Универсум, осознать своё место в Универсуме, это место утвердить, осмыслить, понять и т.д. Люди нелюбопытны, инертны. Я не знаю, как из этого состояния выйти, потому что уповать на чудо, что придут герои-просветители, культурные герои, (которые сейчас очень востребованы), и всколыхнут людей, наивно. Мы имеем общую среднюю грамотность в общем-то цивилизованных людей, но в которых много варварства. Это люди, совершенно не чувствующие достижения своей цивилизации. Они не понимают, где сейчас находится человечество. Людей не интересует ни прошлое, ни будущее. Это грозные признаки конца. В этом есть что-то эсхатологическое. Я не хочу сгущать краски, но я чувствую здесь момент крушения.
От советского нынешнее образование ничем не отличается. Советское, конечно, было идеологизировано. Читались такие курсы как история КПСС, диалектический и исторический материализм. Всё это заменено в общем-то изоморфными курсами общей истории и т.п.. Принципиальной замены тут нет. Всё одинаково серо. Тогда были бездари и сейчас бездари – и ученики и учителя, и студенты и преподаватели. Талантливый учитель – это большая редкость. Учитель, для которого работа с детьми является призванием, служением, встречается крайне редко.
У людей нет интереса к культуре. Я никаких особых амбиций не имею, но мне всё-таки обидно – в советские годы студенты к моим книжкам имели больший интерес, чем сейчас. Им не интересен я. А ведь сколько бы я мог им дать! Я мог бы им передать действительно бесценные знания. И хотел бы я студентов зажечь, но у меня не получается, не высекаю искры. Может быть, я деградировал? Может быть, я потерял какие-то реактивные способности? Вряд ли. Это косность, идущая от воспитания в семье, в школе. Детей не развивают в творческом плане. Вот, что самое страшное. Человек должен быть творцом. Роль учителя крайне занижена, девальвирована. Я издаю книжки, которые могли бы быть полезны учителям. В них я вкладываю свои довольно скромные средства. Но эти книги по большому счёту невостребованы.
Не думаю, что есть серьёзные отличия между уровнем студентов, окончивших городские школы и уровнем студентов, окончивших сельские школы. Сейчас в сёлах есть телевидение, библиотеки. Перепада уровня нет. Одинаково низкий уровень везде. Энтропия царит всюду. Телевидение – это образовательный ресурс. Жаль, конечно, что многие лишь иногда посматривают телеканал «Культура». Что такое телевизор вообще? Это поглотитель времени, которое раньше шло на книги, на дискуссии. Теперь время уходит на пустое лицезрение.
Я глубоко убеждён, что огромный массив универсальных философских знаний нужен всем учителям. Если говорить об учителях начальных классов, то здесь особая ситуация. Что такое начальная школа? Это воплощение если хотите возрожденческих моментов. Люди эпохи Возрождения универсальны: они и учёные, и художники, и философы. Такие как Леонардо да Винчи. Учитель начальной школы – это универсал, маленький Леонардо да Винчи. Он преподаёт и математику, и русский язык – всё один человек. Учитель начальных классов – это большая роль, высокая миссия, выделенное положение в школе. Но этого у нас не понимают.
Я бы мог очень много дать студентам, но мои возможности никогда не использовались эффективно. В этом не заинтересованы сами студенты. Есть, конечно, исключения, но таких студентов мало. Есть люди, которые с уважением ко мне относятся и с трепетом слушают лекции. Я стараюсь читать лекции вдохновенно, даже когда понимаю, что они не находят отклика, не имеют резонанса, на который я рассчитываю. Студенты, в общем-то, приятная молодёжь, но они не хотят понять, что такое человек, почему он есть, как он вписывается в мироздание, что он из себя представляет на фоне вечности. Таких глубинных, радикальных вопросов не возникает. Нет вообще культурной жизни. Это не заложено школой, не заложено семьёй. И это отражение состояния социума… Как в здоровом обществе должен происходить процесс выборов? Люди должны себя проявлять, должны иметь трибуну. А ведь выхода во вне нет. Если и существуют потенциальные президенты, депутаты, то эти потенции не раскроются. Общество обязано пробуждать в людях творческое начало. А для этого надо воспитать в человеке критическое начало. Творчество предполагает преодоление чего-то уже отжившего, отталкивание чего-то кажущегося устаревшим. А нынешняя система есть ухудшенный вариант советской системы. Чекизм страшно не любит критического мышления. А там, где нет критики, там мозг сразу деградирует. Мозгу нужна гимнастика, а это и есть критика. Если мозг не упражняется, то он тускнеет, сереет и плохо работает. Это и нужно власти, чтобы превратить людей в быдло, в скотов. Никогда так народом не манипулировали, как сейчас. Даже в советские времена не было такого цинизма. Тогда, конечно, были идиоты у власти; но всё-таки не было такого масштаба воровства, коррупции. А здесь мерзавцы у руля, и народ за ними пойдёт. И это самое страшное.
Раньше была высшая партийная школа. Она штамповала этих кандидатов наук, которых было море. Все эти чиновники, завотделами обкомов были кандидатами философских или исторических наук, чаще философских (бедная философия!). Теперь этих кандидатов штампуют в академии государственной службы. Это не настоящие философы, конечно. Просто так, для престижа им дают эти дипломы. Мне это не интересно всё. Если карельский губернатор Катанандов подаёт в суд за то, что кто-то его покритиковал, то ясно, что это человек, который не читал Карла Поппера, не понимая того, что главная функция разума – это критика. Надо относиться к критике спокойно, даже если она где-то перехлёстывает. Это неизбежно. Критика всегда заносится. Должен быть такой пыл, некоторая бесконтрольность критики, иначе она будет слишком причёсанная и не будет давать никакого эффекта. Вообще чиновничество – это особое племя, мерзкое племя. Хорошо, если бы оно было элиминировано. Это люди с очень низким этическим уровнем. Это ведь взяточники. Естественно, что они не могут быть творцами. Нормальный чиновник это всегда где-то художник. Сколько в России было гениальных чиновников, которые создавали новые предприятия, новые дороги. Они горели. Они это делали профессионально. Здесь, конечно, что-то делается, потому что есть бюджет, есть деньги, которые надо тратить, куда-то эти деньги вкладываются. Но всё это как-то бескрыло, тупо. Карелия – цитадель бездарностей. Несомненно. Куда ни ткнёшь пальцем везде серость. Да это вообще российское состояние.
Несколько слов о нашем президенте. Ну, подумаешь, знает немецкий язык, посредственно. Человек, который утвердил гимн России в том виде, в каком он существует, начисто лишён чувства слова. Это человек, который не знает, что такое Блок, Ахматова, хотя и жил в Петербурге, вроде как петербургской аурой надышался. Совершенно этого не чувствуется. Приняв этот гимн, он расписался в собственном бескультурии. Это позорнейший факт. Вряд ли такой человек способен понимать роль культуры, её значение. Гимн – это лакмусовая бумажка, которая обнаруживает культурную некомпетентность президента.
Я 37 лет работаю и у меня такое чувство, что я работаю вхолостую. Я не нашёл своего места в этом социуме. Правда, есть студенты, которые меня любят, вспоминают меня и всегда меня приветствуют – нельзя сказать, что всё пошло в распыл. Но, конечно, КПД очень низкий. Работа не приносит настоящего удовлетворения. Я готов принять часть вины на себя, но не хочу здесь терять чувство меры. Школа тоже виновата и сами студенты виноваты.
Образование узко специализировано, профилировано. Это ведёт к ущербности: люди живут частным, не чувствуя целого. Люди не понимают, что им отпущен великий дар бытия, о чём так прекрасно говорил Хайдеггер. Происходит обезличивание, торжествует этот усреднённый «ман». Человек теряет себя, он не реализуется. Это беда. Я подозреваю, что здесь работает какая-то объективная сила, похожая на танатофилию. Это печально. Как это расколыхать, я не знаю. Я человек без амбиций. Мне плевать на то, что меня не издают, не печатают. Не нахожу я отклика у своих современников. У меня нет читателя, хотя мне кажется, что я мог бы многое дать людям. Они не берут. Но я верю в орфическую силу искусства, в то, что поэт призван общество облагораживать, как-то поднимать его. Эта миссия пока невыполнима. Может, я для будущего это делаю, а не для настоящего?
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание