Dura lex, совсем dura…

Любой экономический проект в нашей стране обречен на обильное бумагомарание. На каждую инициативу находится своя инстанция, на каждую идею своя лицензия, и на каждое начинание свой контролирующий орган. При этом наши бюрократы не забывают кивать на соседние страны – мол, что вы хотите, в Европе-то формальностей и ограничений еще больше. И вообще, все эти документы нужны не просто так, а чтобы защитить нас с вами. Но на практике выясняется – чем больше бумаг, тем хуже рядовому человеку.

Взять, к примеру, автомобилистов. Казалось бы, уж к кому-кому, а к ним удача в последние годы повернулась лицом. Выделены десятки миллионов на ремонт дорог в карельской столице, все лето не прекращаются работы на трассе Кола – латают дыры, строят новые развязки и так далее. Однако – как идет эта работа?

В рамках сегодняшнего закона подряд на ремонт участков автотрасс распределяется по конкурсу. К конкурсу допускаются любые фирмы, способные предъявить определенные документы (требуется наличие техники, кадров, опыта и так далее), а выигрывает конкурс то предприятие, которое предлагает меньшую цену. Вроде бы – всё правильно, экономия бюджетных средств налицо. На практике же получается следующее: на конкурс выдвигается, к примеру, местное предприятие, районное ДРСУ, которое всегда занималось ремонтом этих дорог и знает каждую колдобинку, как родную, а также фирма-«варяг» с московской или санкт-петербургской пропиской. ДРСУ называет одну цену, рассчитывая её фактически по себестоимости, «варяг» предлагает другую, более низкую, и, конечно же, выигрывает конкурс. Еще бы он не выиграл – в местную администрацию тут бы и нагрянули люди в синих мундирах и поволокли бы ответственных лиц на административно-судебный «правёж». А далее происходит следующее: через некоторое время к руководству того самого ДРСУ заглядывают представители фирмы-победительницы и предлагают заключить договор подряда на ремонт именно этого участка дороги. Естественно, за сумму меньшую, чем они сами получат из бюджета. Местному предприятию деваться, собственно, некуда – никакой иной работы для дорожников в районе просто нет. Поэтому приходится соглашаться. Но ведь мы помним, что изначально ДРСУ предлагало выполнить все работы по себестоимости. А теперь – им надо ремонтировать дорогу за сумму ниже реальной. Как думаете, что сделают в данном случае мастера дорожных работ? Мне вот кажется, что они – минимизируют расходы. Где-то положат чуть меньше щебня, где-то сделают более тонкий асфальт, и так далее, технология экономии средств в свою пользу давно отработана.

В сухом остатке мы получаем следующее – фирма-«варяг», всё имущество которой, возможно, заключается в одном письменном столе и кипе красивых бумаг, неплохо наварилась. Местное ДРСУ не осталось без работы. Красивый закон о конкурсах – выполнен. А то, что дорожное полотно развалится через несколько лет, и в его ремонт, в конечном итоге, будет вложена совсем сумма иного порядка, чем была сэкономлена на конкурсе – это не волнует никого: ни законодателей, ни дорожников. Разве что автомобилистов, но они права голоса в данном случае не имеют.

Другой пример правовой заботы государственных органов о благе потребителя. Пару лет назад в одном из северных районов Карелии было, фактически, прикончено животноводство. Одно из местных предприятий содержало обширную свиноферму. Поскольку разведение свиней не было для предприятия приоритетным занятием, то ферма была – убыточной. Но её не закрывали. Фактически выращивали свинину для себя и своих работников, худо-бедно пополняя прилавки районных магазинчиков местной продукцией. И – надо же такому случиться: при пересечении границы Карелии с Ленобластью было обнаружено несколько свиных туш, в крови которых оказался найден вирус какой-то экзотической свиной болезни. В ту пору еще несколько подобных случаев зафиксировали в южных регионах страны, и по всей России полетела начальственная бумага: обеспечить и улучшить. Пришли с этой бумагой и в наше карельское хозяйство. Аргументы о том, что территория – северная, вируса нет, передаться свиньям он не может, услышаны не были. Зато была названа сумма, в которую обошлось бы переоборудование свинофермы в соответствии с профилактическими указаниями: 2 миллиона рублей. На дворе стоял кризис, свиноферма и так была убыточной, в общем, свиней пустили на убой, всех. Так оказалось проще. Тем самым, история животноводства в районе оказалась законченной, зато контролирующие органы смогли отчитаться о выполнении мудрого указания из центра.

И, к сожалению, такие истории можно рассказывать и рассказывать. Готов ли я предложить какой-то выход? Увы. Совсем без контроля также нельзя, хотя бы потому, что в таком случае в неизбежном выигрыше окажутся разнообразные мошенники. Однако, как мне кажется, есть вариант сведения негативного эффекта обильного бумаготворчества к минимуму. Одна из проблем России – то, что обязательные для всей страны решения принимают в едином центре. Но какое отношение имеют свиньи, выращиваемые на приполярной ферме, к болезни животных, характерной для кавказских субтропиков? Почему к таким разным регионам должен применяться единый подход? Между тем, повышение законотворческой, а, следовательно, и финансовой самостоятельности регионов могло бы сгладить негативные эффекты. В конце концов, на месте, чаще всего, виднее, что и как нужно делать, чего избегать, а что, наоборот, развивать.