|
Было время – были черно–белые телевизоры на тонких ножках, как у журнального столика, только чуточку повыше, и шутка была: телевизор – наш четвероногий друг.
Этот друг–телевизор улыбался зрителям, когда дикторы сообщали программу передач. Его присутствие было уютным, домашним, осмысленным, и дома знали, что после школы в субботу «В гостях у сказки», а воскресным вечером «Клуб кинопутешествий». Просмотр понравившейся передачи бы семейным событием. И хоть каналов было по началу не больше двух, вырезанная из газеты телепрограмма всегда была близ экрана.
Сейчас каналов множество, и почти по всем, и почти всегда – одно и тоже. Телевизор перестали звать другом, стали звать ящиком. Ящик включают, не потому что новости, хоккей или кино, а потому что хозяева дома, и программа уже не нужна: можно смотреть все подряд, и неважно, с конца или с начала, потому что кончится одно, и начнется другое, но точно такое же. И не важно, где начало, а где конец.
Убрали при помощи землетрясения
Так, сериал «Санта–Барбара» «в России был показан не полностью, начался с 217 серии, а закончился на 2040» («Википедия»), а всего серий в нем – 2137. Помнится, одна знакомая старушка мечтала дожить, узнать, досмотреть до конца. Не досмотрела, хоть и дожила: конец, как оказалось, не показали. Но и без 314 утаенных серий Кэпвеллы, Локриджи и Перкинсы пробыли на канале РТР более десяти лет.
Чтобы наконец–то узнать: про что же она, «Санта–Барбара», обращаюсь к статье в «Википедии»: «Сериал был начат немного неровно, но сценаристы и продюсеры… быстро убрали из сюжета многих актеров при помощи землетрясения и серийного убийцы». И ведь смотрели, пересматривали, пересказывали…
А начали показ американской эпопеи, словно издеваясь, 2 января 1992 года – в день начала «шоковой терапии». Подсластили пилюлю. Поманили в «светлое будущее» – жить, как в Санта–Барбаре…
Помню, еще многоликую бабушку, что гнусавила, будто молилась, со всех каналов: «Пусть будет колбаска… Подороже… Но будет! Нам, пенсионерам, много не надо. Мы себе и подороже купим…».
Телевидение формировало новые ценности и ориентиры. Согласно опросам, юность 90–х считала, что жизнь удалась, если мальчик стал рэкетиром, а девочка проституткой, ну, или Золушкой, встретившей принца на пятисотом. Чем иллюзорнее были мечты, тем сильнее отрицались прежние «постылые» идеалы. «Вот лохушка, – хочет стать врачихой, а надо–то...! Во! И чики–пуки!». Сколько взрослевших мальчиков полегло в бандитских войнах, сколько золушек ждало, ждет, да так и не дождалось – кто их считал…
Вера в чудо стала национальной идеей времен «Санты–Барбары» и колбаски подороже. Все масс–медиа утверждали, тиражировали эту идею.
”Hand made” стоит дороже, чем конвейерная штамповка. Наш «Винни–Пух» – штучный товар в сравнении с «конвейерной» беготней Микки–Мауса. Современное телевидение, как вообще массовая культура, невозможно без серийного производства, без вала и ширпотреба. Не бывает шедевра длиной две тысячи серий, и «Википедия» называет «Санту–Барбару» не фильмом – мыльной оперой. Разросшийся эфир надо заполнять, и штучным товаром его не заполнить. Это понятно.
Понятны и предпочтения начальников, в чьих руках сетка вещания. Что может быть важнее пленарных заседаний и персональных дел «Дома–2» между новостями модернизации и рекламой полезных товаров?
Дебилизм – максима жизни?
«Жаль, что хорошее кино показывают по телевизору редко и почти всегда ночью. Я могу смотреть телевизор по ночам, а те, кому рано утром на работу, не могут. И хорошее кино проходит мимо них», – сетовала талантливая, ироничная писательница Раиса Мустонен в нашей беседе пару лет назад. Говорила она и о том, что с приходом рынка, после СССР «кино и литература захирели, стали никому не нужны», а раньше «книги расходились огромными тиражами».
Общество утрачивает культурную традицию, которой оно всегда было сильно; и винить во всем естественную монополию телевидения было бы однобоко. Оно не только формирует, но и отражает представления современников. «Читать я ваще не читаю. Я что, бальная что–ли?!», – сколько превосходства в голосе напитанной ванилью и гламуром красавицы!
Измельчание творческих амбиций, результатов, личностей, по–моему, отчетливо заметно в литературе, искусстве, культуре Карелии. Впрочем, это наверно тема отдельного разговора.
«Будь дебилом!»,– так сформулировал современную идею директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. По мнению экспертов, противоречие между стареющими носителями русской культуры и профессиональных навыков и молодой «ликующей гопотой» стало главным конфликтом нового времени.
Многие считают, что оглупление населения – это сознательный курс руководства: дебилами легче управлять. Может, и легче, если на задворках человечества.
Однако монополии телевидения, похоже, приходит конец. Его теснит Интернет. «Социологические опросы показывают: молодежь в возрасте от 12 до 16 лет совсем не смотрит телевизор» («МК в Карелии», 20–27 июля 2011 г.). Согласно «РИА Новости», за 2 года число пользователей Рунета выросло в 2,5 раза до 25 миллионов человек; причем рост произошел в основном в регионах. Говорят, что президентские выборы 2012 года могут оказаться последними, на которых телевидение сыграет главную роль.
Меня все это радует. Радует, когда взрослые люди восторженно откровенничают: в Интернете есть новости без протокольных сцен встречи президента с министром, нет цензуры и рекламы, а зато в сетях можно запросто общаться друг с другом!
Чем больше таких людей, тем слышнее предложения «навести порядок в Интернете», и кое–кто уже пытается это сделать. Наверно это будет сложнее, чем утвердить свои порядки на каналах: по–разному устроены капиталоемкое телевидение и демократичная Сеть, предлагающая альтернативу оглупляющему «ящику».
Мы привыкли считать Родину «страной не дураков, а гениев», оплотом культуры, духовности, таланта, и не заметили, что они слабеют, размываются, исчезают. Устоит ли традиция?
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание