Актер, режиссер, писатель, драматург, музыкант Евгений Гришковец о стыде, отношениях с коллегами, власти и воровстве.
В течение нескольких месяцев человек-оркестр Евгений Гришковец, с монологами которого в театр пришла обычная человеческая жизнь, не выходил на сцену и не общался с журналистами. Но 4 октября популярный режиссер из Калининграда вышел из тени, открыв свой 11-й театральный сезон не где-нибудь, а в Петрозаводске. Гришковец представил зрителям моноспектакль почти трехлетней выдержки "+1", все билеты на который были раскуплены задолго до гастролей.
"Это не самая свежая работа, – признался Евгений Гришковец. – Но другого спектакля у меня нет, и в этом сезоне не будет. Я сейчас пишу книгу, которая, надеюсь, выйдет в апреле. Вообще я быстро не работаю".
О том, как он работает, о чем думает, чего стыдится и кого не боится, актер, проснувшийся знаменитым после моноспектакля "Как я съел собаку", рассказал журналистам за полтора часа до своего выхода на сцену Музыкального театра Карелии.
Об одиночестве в творчестве
– В жизни я человек не одинокий, у меня много друзей, настоящей друзей. Это люди в основном не из той профессии, которой я занимаюсь. А вот в творчестве я одинок. Профессиональное сообщество писателей писателем меня не считает. В литературе я последователь гуманистической и совершенно реалистической традиции русской литературы. И в этом смысле я совершенно одинок. Театральное сообщество относится ко мне с долей высокомерия и иронии. Хотя то, что я делаю в театре (тип героя, тип повествования), не делает никто и даже не пытался. Музыкальное сообщество относится ко мне неплохо. Но какой я музыкант?! Киносообщество тоже проигнорировало нашу работу – фильм "Сатисфакция".
Меня обвиняют в приукрашивании действительности, позитивизме только по той причине, что мои герои в основном социально обеспеченные люди. Но мне неинтересны проблемы маргиналов. Мне интересен человек, который трудится. А если он трудится, то он более или менее обеспечен: есть жилье, семья, работа, образование. Мне интересен мой современник.
Я одинок. Не могу сказать, что одиночество комфортно. Но что делать? Пытаться лезть в писательские мероприятия, чтобы встретиться с премьер-министром? Не хочу. На мой взгляд, это стыдно.
О вопросах к власти
– Есть ли у меня вопросы к власти? Как у любого гражданина, имеющего права и обязанности, у меня этих вопросов слишком много. Но есть глобальные вопросы: "Почему?" и "Зачем?". Я не политик, я не знаю, как надо. В этом смысле мы космически отличаемся от этих людей. Они полагают, что знают, как надо жить всем, а я не знаю, как надо жить мне самому. Если я этого не знаю, что я могу предложить другим людям? В моих спектаклях, в общем-то, никаких ответов нет. У меня есть моя гражданская позиция.
Просить власть я ни о чем не собираюсь. Прийти к ним на встречу – это значит обслуживать их. Я не являюсь обслуживающим персоналом. И сводить литературу, искусство к обслуживающему персоналу не позволю. Мне стыдно за коллегу и земляка Владимира Машкова, который недавно выступал на съезде "Единой России". Говорить то, что он говорил, это же убеждать власть в том, что мы не артисты, мы – клоуны, играем не в театре, а в балагане. Мне стыдно за вальяжную позу и заданные премьеру Путину вопросы писателя Прилепина. Ужасно стыдно. Но я умылся – и дальше работать.
О коллегах
– С коллегами дружить сложно. Убери между нами работу – и дружба на этом закончится. Есть приятельские отношения. Есть приязненные отношения. Есть люди, которых я люблю в этой профессии. Есть люди, которые делают то, что мне не очень нравится, но они приличные люди. Театральный мир и мир кинематографа обширный. А вот в писательской среде я ни с кем не приятельствую. Когда интернет-сообщество меня травило, единственный человек, который выразил мне сочувствие, написав очень хорошее письмо, была Дарья Донцова. Это не значит, что я читаю ее детективы. Но это был голос поддержки. И мне это было приятно.
О ценах
– К сожалению, в этом сезоне впервые за шесть лет пришлось повысить цену на спектакли на процентов 10-12. Это произошло не из-за того, что доллар повысился. Возросли разные расходы: повысились цены на аренду помещений, на авиабилеты, проживание в гостинице. Жизнь стала дороже. Докризисные цены теперь нам только снятся. Но то, что я получаю, это даже не половина стоимости билета. За те деньги, за которые я играю здесь спектакль, многие артисты свою задницу от стула не оторвут и даже три песни не споют на корпоративах. Я на корпоративах не играю.
Я всегда слежу за стоимостью билетов на свои спектакли. Были случаи, когда одни организаторы гастролей перепродавали наши спектакли другим и те накручивали цены. Мы это выявляли на ранней стадии: отменяли спектакли и, если билетов было продано немного, возвращали людям деньги. Если билеты были куплены все, то я дарил зрителям книги и диски. Так было два года назад в Новосибирске. Я все равно зарабатываю больше, чем основная масса моих зрителей.
О провинции
– Провинция разная. Разве можно сравнить Петрозаводск с Краснодаром? Все другое: деревья, климат, еда, темперамент, зритель. В Ростове-на-Дону гораздо больше смеются, чем в Архангельске. Это понятно. Там люди теплее, жизнь повеселее, поярче. Но это не значит, что одни лучше, а другие хуже. Я люблю слово "провинция". И как жил, так и живу в провинции. Не сделал ни одной попытки переехать из Калининграда в Москву.
В каждом городе своя прелесть. Есть города очень театральные, например, Пермь, Томск. Там невозможно себе представить ситуацию, которая творится здесь, в Петрозаводске, перед театром. Люди бы не позволили или допустили это в несколько другом виде. Ведь ничего плохого в городской ярмарке нет, но ужасно, когда перед тремя театрами и музеем продают мешки картошки. Значит, здесь ориентируются на тех людей, которые картошку покупают мешками, а не на тех, кто ходит в театр.
О "новостях"
– Думаете, я удивился тому, что Путин вновь будет президентом, а Медведев премьером? Мы все были к этому готовы. Мы все отнеслись к этому одинаково апатично. Мы помалкиваем. И будем помалкивать еще много лет.
Другое дело, что нас, интеллигентствующих людей, возмутил сам способ подачи этой "новости". Смотреть на это было отвратительно. Я написал об этом в своем дневнике. Мне стало скучно. Но у нас такое общество. Оно находится в состоянии сна и апатии. В активном обществе, где есть хоть какие-то надежды на будущее и гражданская позиция, такое бы не прокатило. У нас прокатывает. Значит, мы такой власти достойны.
Я не Лимонов. Я никогда не буду призывать к свержению власти. Наоборот, пока у меня будет возможность работать, я буду платить налоги, участвовать в выборах и вообще исполнять законы страны, в которой живу. Я законопослушный гражданин. Не боюсь власти. Мне не нравится ее стиль. Я опасаюсь. Деньги-то тратятся властью на проекты недолгосрочные, а только на то, что создает видимость порядка. Всем понятно, что на Северном Кавказе кошмар, но средства туда уходят в огромном количестве. Поэтому там есть футбольный клуб, который играет в высшем дивизионе и покупает себе дорогих футболистов. Но это же аукнется нам и нашим детям. Безумие, бессмыслица….
Об образовании
– У меня трое детей, двое из которых учатся в школе. Такое ощущение, что наше министерство образования только и думает, как бы еще усложнить жизнь нашим детям. Я же неплохо учился, но у меня не было такого количества учебников, и я имел много свободного времени. И образование, которое в результате я получил, лучше, чем то, что сегодня имеют дети. Моя дочь, которой исполнилось 16 лет, хуже меня знает историю и географию. Я почитал учебник истории, из него же понять ничего нельзя. А учебники географии? Они безобразны. Мы годами рисовали контурные карты и не понимали, зачем они нужны. Но сейчас я прекрасно знаю карту мира. А дочь читает то, что ей неинтересно, выполняет какие-то непонятные задания и страшно боится, как дамоклова меча, ЕГЭ. Мой ребенок живет в состоянии страха, и ей еще два года так жить.
О пиратстве
– Видеоверсии спектакля "+1" нет и не будет. Почему? Вы можете сделать подарок за 60 тысяч долларов? Я не могу. У меня нет таких денег. И я не сделаю такой подарок, который потом будет разворован.
В течение многих лет, встречаясь с депутатами, я говорю, что нужно заниматься законодательством в области авторского права. Да, я хотел бы, чтобы мне за мой труд заплатили. Я же тружусь, пишу книгу около года. Когда мы снимали фильм, потратили год жизни, а я ни копейки за него не получил. "Сатисфакция" – лидер отечественного кинематографа в скачивании. Скачивают не елки, а люди, которые интересуются кино, хорошо ко мне относятся. И они воруют у меня, у моих детей. Если раньше писатель мог не беспокоиться, что его дети будут обеспечены большими или маленькими отчислениями от продаж его книг, то сейчас детям ничего не достанется – все скачивается. Я не хочу в этом участвовать и не буду. Театр – это единственный вид искусства, который невозможно оцифровать и украсть. Вот когда в России поймут, что воровать нехорошо, я сделаю видеоверсию спектакля.
Пиратство – это проблема нашей страны, пространства СНГ. В Америке 9 процентов пользователей скачивают книги бесплатно. И там к этому относятся как к национальной проблеме. Там мощное законодательство, работают крутые специалисты, и есть возможность отлавливать и наказывать тех, кто ворует. У нас нет такой возможности. Когда вышла пиратская книга – сборник моих пьес – по поддельным документам в Белоруссии и распространялась по стране, мы два года не могли открыть уголовное дело. Правоохранительные органы относились к этому как ерунде: мол, у нас людей каждый день убивают. Ну да, убивают. Но если книг не будет, людей убивать будут еще больше.
Мы – читающая страна. Мы не Гондурас, не Боливия. Литература – это важная составляющая нашей жизни. А сейчас профессиональная литература будет, как шагреневая кожа, уменьшаться. Пираты обворуют сами себя. Писатели, которые живут только изданием книг, будут писать колонки для газет и сценарии, работать на радио. У нас уже не выходят музыкальные альбомы. Группы записывают только синглы и ездят с гастролями по стране. У нас не будет малобюджетного кино, которое не может рассчитывать на прокат в кинотеатрах, а надеется на продажу DVD. Безответственная халява скоро погубит все.
Об Интернете
– Мы настолько не были готовы к тому, что произошло 15 лет назад. Возможно, мы дожили до того, что нам нужны уроки в школе по дисциплине пользования Интернетом. И я точно доживу до того момента, когда в продвинутых государствах, где первыми на пачках стали размещать страшные фотографии с пораженными органами, человек, собравшись зайти в социальные сети, будет читать: "Пользование социальными сетями ведет к бесплодию, неконтролируемой агрессии". Это будет. Человек теряет навыки настоящего общения. Наш президент сегодня делает две взаимоисключающие вещи: ратует за твиттер и всякую компьютерную фигню и агитирует за рождаемость. Но либо социальные сети, либо рождаемость. По-другому никак.
Подготовила Наталья Соколова.
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание