Валерий Тольский в свои 80 лет ходит на охоту, гоняет на квадроцикле и не печалится о том, что его советов больше не спрашивают.
Валерий Тольский – патриарх карельской политики, человек, который многие годы определял ее суть и движение. На какой бы должности он ни находился – будучи депутатом регионального парламента, вице-спикером Заксобрания или заместителем главы региона – Тольский всегда становился неформальным центром принятия решений. Говорят, что со времен Катанандова именно Тольский своими мудрыми и в общем-то ненавязчивыми рекомендациями уберегал руководителей региона от неверных шагов в политике. За это Валерия Тольского прозвали "серым кардиналом" и "бароном". Причем "дворянский титул" в политической среде он получил, благодаря интеллигентности, мягкости и тактичности.
В журналистике Валерия Тольского считают легендой – он стоял у истоков карельского телевидения, более 20 лет возглавлял региональный филиал ГТРК. В 1997 году он реанимировал Союз журналистов Карелии, которым руководил до начала нулевых. Именно этот период вспоминают как эпоху по-настоящему свободной журналистики, а Тольского – как символ независимого ТВ.
Сегодня Валерий Тольский на пенсии, но продолжает оставаться в курсе событий и имеет собственное мнение обо всем, что происходит в карельской политике. Чтобы выпить кофе со сливками и поговорить с Валерием Анатольевичем "за жизнь" мы выбрали хороший повод – 80-летие патриарха.
- Валерий Анатольевич, в день рождения Артур Парфенчиков вручил вам почетный знак за вклад в развитие республики. Признайтесь, это было неожиданным?
- Мы с Артуром Олеговичем Парфенчиковым давно знакомы, еще в бытность его прокурором Петрозаводска. Тем более, его мама работала на телевидении, так что мы пересекались. Сейчас здороваемся, но не более того.
Так что я был приятно поражен, когда на юбилее телевидения он вручил мне медаль за заслуги перед Республикой Карелия. Это было для меня сюрпризом. А недавно, уже к моему личному юбилею, вручил почетный знак за заслуги перед республикой. Это было действительно неожиданно, так как ничто не обязывало его это делать. При всех его проблемах вполне можно было об этом забыть.
- Нынешний глава республики за советами к Вам обращается? Или кто-то из его команды?
- Нет. Но это нормально. Я на пенсии, отошел от дел. Всю информацию черпаю из "Столицы на Онего", а советовать что-то, будучи на расстоянии, бессмысленно. Конечно, определенные мысли у меня есть. Но нужны ли они кому-то? Я не уверен. Думаю, что Глава и без моих советов справляется с ситуацией.
Конечно, грустно осознавать, что время ушло. Но это действительно так. Поэтому я не испытываю никаких волнений - а как же они там без меня...?!
- Скучно, наверное, на пенсии?
- Да, я немного скучаю. Особенно на первых порах было тяжело. Признаюсь честно, когда закончились полномочия моего друга, сенатора Владимира Федорова, и, соответственно, и мои полномочия, как его помощника, было тоскливо. Я к 9 утра собирался на работу, садился в машину и ездил по городу, потому что мне было некуда деться. Я долго не мог адаптироваться на пенсии. Все-таки чувство востребованности – это очень серьезная штука. Многие люди ломаются, когда чувствуют себя невостребованными.
- И как Вы это преодолели?
- Постепенно преодолел. Все-таки надо трезво смотреть на вещи. Ну, какая востребованность в 80 лет?!
- Много лет Вы задавали вектор региональной политике. Как считаете, при каком руководителе в Карелии была выстроена наиболее эффективная система взаимоотношений власти и общества? Кто был лучшим губернатором?
- Мы друзья с Сергеем Катанандовым, давние друзья. И хотя наши отношения складывались по-разному, мы сохранили дружбу до сих пор, и я это очень ценю. Так вот, после его ухода, когда многое стало познаваться в сравнении, люди в районах говорили: "Да, при Катанандове такого не было". Работало производство, не закрывались ФАПы на селе... И, как он мне сам однажды сказал: "При мне все работало".
И это правда! Хотя время было сложное, лихие 90-е. Как республика выдержала все это – не представляю… И это несомненная заслуга Катанандова. Мы за очень многое ему должны сказать спасибо.
- А с Нелидовым и Худилайненом ситуация изменилась?
- Думаю, да. Я был официальным советником у Нелидова, но после нескольких советов, устных и письменных, на которые не последовало никакой реакции, оставил эту практику. Также было и с Худилайненом. Когда он стал главой Карелии, я по инерции еще оставался советником. Помню, что после первого “хозактива” я был настолько удивлен, и написал ему конфиденциальную аналитическую записку на 2-3 страницах. Она была достаточно критической, я высказал свое мнение по поводу этого мероприятия…
Приведу только один эпизод, чтобы вы поняли. Глава в своем выступлении сказал, что благодаря предприятию "Ягоды Карелии" чуть ли не половина населения республики имеет возможность заработать, собирая и сдавая ягоды. И подал это в позитивном ключе. А я ему написал тогда: "Вы представляете, что за этим стоит? Это значит, что население занимается сбором грибов и ягод, так как работы в республике нет, и люди вот только таким способом вынуждены выживать!".
- И что ответил Худилайнен?
- Он мне вообще не ответил. И на этом моя деятельность закончилась. Судя по его дальнейшей работе, он к моими советам не прислушался. Мне кажется, уровень Худилайнена, как бывшего руководителя района, был для нашей республики все-таки маловат. Хотя многие заделы, которые он инициировал, сработали, но сработали уже тогда, когда его не было.
- На Ваш взгляд, какими качествами должен обладать глава региона, чтобы его работа была успешной?
- Главное, - относиться к своей работе, как к служению. И говорить с людьми на одном языке.
С интересом наблюдаю за Артуром Парфенчиковым - то, что он нацелен на серьезную работу – очевидно, и результаты обнадеживают, но еще очень многое предстоит сделать. Искренне желаю ему успехов.
- А правда, что Нелидов просил Вас защищать его в суде по делу о взятке?
- Да, это так. С Нелидовым у нас были дружеские отношения, и на первом этапе я пытался ему помогать. Но, кончилось это тем, что он меня уволил из "Петронета", где я был Председателем совета директоров. Искренне скажу - зла не держу… Когда он обратился ко мне через свою супругу и попросил, чтобы я выступил на суде его общественным защитником, я согласился. У меня есть свои принципы, и я не мог отказать. Потом, правда, суд не допустил меня к этому процессу. Скажу честно, я вздохнул с облегчением…
- По этой же причине Вы решили публично поддержать Ивана Романова, ставшего фигурантом "педофильского скандала"? Не жалеете теперь об этом?
- Нисколько не жалею. Мы были дружны с Иваном, правда в последнее время мы отошли друг от друга, т.к. у него появились новые друзья. И, когда возникла вся эта история, мне было его искренне жаль. Я и по сей день верю и не верю - Суд был закрытым, какие-то доказательства его вины мне не известны. Одни говорили так, другие эдак.
Я написал пост о нем в Фейсбуке в день его 45-летия. Ивану Романову дали 22 года тюрьмы. Каким он выйдет, если доживет? Уже старцем… Это можно назвать состраданием, если хотите. Было два варианта: написать ему письмо или высказаться публично. Я выбрал второй.
Для меня это было делом принципа – протянуть руку другу. Я не мог поступить иначе.
- Каким делом в политике Вы по-настоящему гордитесь?
- Я был председателем рабочей группы по разработке проекта республиканского закона о ветеранах. До сих пор он является одним из наиболее действенных социальных законов Карелии, да и Северо-Запада тоже. Я горжусь, что не только участвовал в его разработке, но вместе с моим товарищем, депутатом Николаем Зайковым, немало сделал для того, чтобы закон был подписан главой республики.
- Вы стояли у истоков создания в Карелии партии "Единство" и 20 лет назад первый раз выдвигали Путина в Президенты России. Испытываете сейчас чувство вины за некоторые законы, принятые "Единой Россией"?
- Я был первым и последним руководителем регионального отделения партии "Единство" в Карелии, и могу сказать, что к партии относились с надеждой. Это было время иллюзий и ожиданий перемен: когда мы только начинали формировать партию, люди туда охотно шли. "Единство" набирало обороты.
И когда на съезде "Единства" в начале 2000 года принималось решение о роспуске партии, только два делегата проголосовали против – Шойгу и я. Меня никто не услышал, но я публично высказывал свою позицию. Я считал решение о роспуске и объединении с “Отечеством Вся Россия” было ошибочным. Оно было принято в угоду политической конъюнктуре.
А стыда я не испытываю, потому что отошел от "Единой России" и в ее деятельности практически не участвую. В мою бытность, шагов, которые бы вызывали отторжение общества, партия не делала. А на последующих этапах я уже никак не влиял на эти процессы, поэтому и не несу ответственности. Хотя очень многое из происходящего у меня вызывает непонимание.
- Что именно?
- Мне не нравится рост цен – на продукты питания, на топливо, на ЖКХ, на лекарства. И "Единая Россия" никак с этим не борется. А порой даже выступает источником всех этих проблем. Мне не нравится нынешний состав Госдумы. Это люди с двойным гражданством, с какими-то сумасшедшими заработками… Я полагаю, что партия обязана следить за чистотой своих рядов. А законы… Одна только "пенсионная реформа" о многом говорит.
Люди при "Единой России" живут беспокойно - от постоянного повышения налогов, роста цен, они не уверены в своем будущем. И я вправе об этом говорить.
- Официально Вы покинули "Единую Россию"?
- Последние 10 лет в работе партии я практически не принимаю участия. Хотя партбилет храню. Я стал постепенно уходить в сторону еще и потому, что некоторые личности, которые были у руля "ЕР" в Карелии, вызывали у меня ярко выраженную антипатию.
Многим запомнилась беспрецедентно грязная избирательная кампания, направленная против меня. Многотысячные листовки, липовые газеты… "Тольский стрелял по соседям, Тольский - агент КГБ". В “ЕР” знали, кто за ними стоял, но никто не остановил.
Конечно, все это отбивало желание заниматься партийными делами. Я не стал демонстративно хлопать дверью, это было бы нарушением правил игры, а я всегда их придерживаюсь, поэтому я постепенно отошел в сторону.
Справедливости ради следует сказать, что в нынешнем руководстве регионального отделения произошли позитивные перемены. Политсовет возглавил уважаемый мною Элиссан Шандалович, и, я надеюсь, что этот процесс будет продолжен.
- Но сторонником Президента остались?
- Да, я сторонник Президента. 20 лет назад я был членом инициативной группы по выдвижению Владимира Путина кандидатом в Президенты и возглавлял его штаб в Карелии. Любопытно, что тогда это было выдвижение не от партий, а от граждан. И в Карелии очень хорошо проголосовали за Путина. Если по стране в среднем он набрал 52,5%, то в Карелии – 64,3%. Для того времени это был очень высокий результат. И я горжусь тем, что и мой скромный вклад был в этой победе.
Владимир Путин мне всегда был симпатичен, дважды мне приходилось с ним разговаривать, и сегодня я понимаю, насколько ему трудно.
- Но, согласитесь, у многих сегодня накопились претензии к главе государства. Об этом говорят снижающиеся рейтинги Президента. Вы не готовы критически оценивать его деятельность?
- Конечно, мне многое в сегодняшней ситуации не нравится... Для меня непонятны то окружение, та элита, которая с ним так или иначе связана. Какие-то люди, которые зарабатывают десятки миллионов рублей в день… в стране, которая достаточно трудно живет! Какие-то дворцы, которыми владеют главы госкорпораций…. И тот шаг, который Президент сделал сейчас, - отправил Правительство в отставку и набрал новый молодой состав, оставив только тех ветеранов, которые не вызывают отторжения, - я думаю, что это очень разумный шаг. Я вижу прежнего Путина.
- Вы согласны, что отставка правительства была вынужденной мерой в ответ на рост недовольства в стране?
- Эти перемены были нужны. Так нельзя было дальше жить. В обществе накопилось раздражение. Все ждали перемен, и я тоже. Надеюсь, что эти перемены дадут желаемый результат.
- Почти 40 лет жизни Вы отдали телевидению. Есть мнение, что настоящее телевидение умерло, его больше нет. Вы с этим мнением согласны?
- Отчасти, да. Я пришел на телевидение 20-летним юношей и ушел в 60 лет – после трех созывов в должности председателя Совета руководителей региональных ГТРК России. Могу с уверенностью сказать, что в Совете нам удалось примерно на 10 лет оттянуть развал регионального телевидения. Сейчас, я считаю, что оно уничтожено. Теперь у нас только филиал Москвы, корпункт, по сути дела.
На каком-то этапе государственное региональное телевидение в Карелии действительно было моделью общественного телевидения. Оно финансировалось из центра и поэтому было независимым от региона. И те председатели, которые умели постоять за себя, чувствовали эту независимость. Ее чувствовал и я. У нас сложились рабочие отношения с Сергеем Катанандовым, и на меня никто не давил.
- Чем же отличалось то самое карельское телевидение?
- Главная заслуга регионального телевидения была в том, что оно показывало национальную культуру, искусство, народное творчество. Только у нас зрители могли посмотреть, например, карельский балет и концерты симфонического оркестра. Вся политическая, культурная и общественная жизнь, производство и новости республики транслировались карельским телевидением. На каком-то этапе это перестало устраивать федеральный центр, потому что у регионов была возможность высказывать иную, подчас критическую точку зрения.
- Вы верите в независимую журналистику?
- Я верю в журналистику как в профессию. Хотя абсолютно независимой журналистики, скажем честно, в природе нет. Разве что независимым журналистом может быть очень богатый человек, который создал свое СМИ и там высказывает свою точку зрения, но даже и он зависим...
В нашей профессии, я уверен, очень многое зависит не от системы, а от личных качеств человека. Истинно человеческие качества всегда позволяют быть честным журналистом в любые, даже самые тяжелые времена.
- Многие помнят Ваш конфликт с председателем Союза журналистов Карелии Евгением Белянчиковым из-за его публикации на смерть Николая Левина. Почему Вас так возмутила та статья?
- Наверное Белянчиков имел право написать то, что написал. Но не в день смерти и не в день похорон, когда приехали дети и внуки Николая Ивановича. Вы представляете, каково это было членам семьи - прочесть у гроба строки на грани оскорбления…
Мне кажется, что выражением отношения к Левину была та очередь, которая выстроилась к его гробу. Я не помню, чтобы к кому-то на похороны пришло столько народу. Может быть, только к Ивану Ильичу Сенькину.
Николай Иванович Левин был порядочным человеком. Добрым, веселым и очень совестливым. Я думаю, что он очень близко к сердцу принял пенсионную реформу – все из-за этого и произошло. Он понимал, что повышение пенсионного возраста - несправедливо. Но ему по долгу службы приходилось встречаться с трудовыми коллективами и вопреки собственному мнению убеждать, что все хорошо.
- Я знаю, что Вы в принципе критически оцениваете деятельность нынешнего Союза журналистов Карелии, вернее, его руководства. Почему?
- На мой взгляд, на уровне творческого союза сейчас происходит совершенно ненужная и вредная конфронтация между журналистскими сообществами: одно работает на власть, второе громко называет себя независимым. Я считаю, что союз должен работать не на разобщение, а на объединение.
Еще мне кажется, что Союз журналистов не должен с таким азартом заниматься политикой и выступать с политическими заявлениями. Это не политическая организация, в ней состоят люди с разными взглядами.
- Что Вы имеете ввиду?
- В том числе “дело Юрия Дмитриева” и реакцию на него. Союз журналистов Карелии в лице определенных людей выступает с заявлением в поддержку Дмитриева, придавая его делу ярко выраженную политическую окраску.
На мой взгляд, он уж точно не герой нашего времени. Не может быть героем человек с уголовной судимостью и алкогольной зависимостью… Я как-то открыто написал: "...что-то неладно в нашем королевстве, раз символом свободы и демократии в Карелии выбрали Дмитриева". Я понимаю, оппозиционные настроения должны были найти своего героя, но не такого...
Я помню Дмитриева, когда он еще работал с Иваном Чухиным. Сейчас Чухин совершенно забыт, а ведь Сандармох и многое другое - это все его заслуги. А Дмитриев ими беззастенчиво пользуется.
- Расскажите, чем Вы сейчас занимаетесь. Как проходит день пенсионера Тольского?
- Я провожу его со своей семьей. Моя семья сейчас - это я, любимая жена и кот, которому исполнилось 15 лет.
- Кот?
- Да. Он мой очень хороший друг, все понимает, а иногда даже советует: "Ну что ты с ней связываешься?".
Это мой сын, который живет и работает в Москве, моя дочь и два внука. Я всеми ими очень горжусь.
- Знаю, что Вы всегда были заядлым охотником. Сейчас тянет в лес?
- Почему был? Я и сейчас охочусь. На медведя я после рождения сына перестал ходить – жалко стало. А на лося и кабана хожу с удовольствием.
Два года назад были на охоте большим коллективом. Замечаю, что на меня косятся, дойду ли я? Меня поставили на самый ближний номер, чтобы было меньше идти. И тут на меня вышли два лося, я их обоих уложил. Загон закончился, спрашивают: "Кто стрелял?". Я говорю: "Я стрелял. Кажется, не попал…".
- Далеко лоси были?
- Нет, совсем рядом.
- Да как же так!..
- Так уж получилось... Ну сходите, посмотрите на всякий случай…!
Парни пошли и нашли двух подстреленных мною лосей.
- "А вы что думали, Акела промахнулся?".
В этом году были на охоте, у нас в бригаде молодые ребята. Они мне говорят: "Валерий Анатольевич, давайте мы понесем ваш карабин". На что я им отвечаю: "Ребята, ну тогда уж и носилки давайте!".
Конечно, тяжеловато, дыхания не хватает… Но надо идти! Надо, как все! Только так!
Летом я гоняю в окрестностях Шокши на квадроцикле. Карамышева (супруга Валерия Тольского – прим. авт.) мне кричит: "Ты что делаешь?! Ты с ума сошел!".
А я получаю удовольствие…
Беседовала Наталья Захарчук
Ну и по традиции – селфи на память.
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание