Как прокуроры придумывали доказательства против Василия Попова.
Несмотря на то, что на скамье подсудимых по нашумевшему делу "Петропита" находятся три человека, основным действующим лицом в нем, по мнению следователя, является четвертый – лидер карельских "яблочников" Василий Попов. Именно он, согласно обвинительному заключению, руководил мошенничеством, за которое судят его супругу Анастасию Кравчук, бывшего директора его торговой сети Александру Корнилову и экс-директора муниципального предприятия "Петропит" Ольгу Залецкую (сейчас Ольга Евгеньевна – депутат ЗС РК).
По данным следствия, суть мошенничества заключается в том, что в 2011 году Александра Корнилова якобы фиктивно, только для того, чтобы обременить его, взяла в аренду здание бывшего комбината школьного питания, после чего завербованная в "организованную преступную группу" Ольга Залецкая устроилась на работу в "Петропит", которому это здание принадлежало, и выставила объект на продажу (разумеется, с учетом имевшегося обременения). В результате, Анастасия Кравчук совершила выгодную покупку.
За полтора года в суде выступили огромное количество свидетелей. Они говорили о том, что на стадии заключения договора аренды Василий Попов в сделке никакого участия не принимал. Он вообще не знал, что Александра Корнилова арендовала здание бывшего комбината школьного питания: к тому моменту она много лет руководила его торговой сетью "Ленторг" и вопросы аренды зданий, которые возникали систематически, решала без участия Василия Анатольевича. Конечно, в процессе эксплуатации здания, он уже знал о его существовании: Корниловой удалось наладить поставки товаров из Белоруссии, и большое помещение под склад оказалось весьма кстати для торговой сети. На тот момент, и об этом говорят, в том числе свидетели стороны обвинения, и речи не было о том, что "Петропит" когда-то это здание будет продавать.
Новость о выставлении объекта на продажу, появившаяся спустя год после заключения договора аренды, Корнилову не порадовала, но и приобретение объекта в собственность показалось ей очень плохой идеей: Александра Юрьевна была уверена, что никто не заинтересуется этим специфическим и требующим огромных финансовых вложений зданием. У Василия Попова было иное мнение: он побоялся потерять помещение (новый собственник без труда смог бы выжить арендатора), с помощью которого предприятию удалось выйти на значительное увеличение объемов продаж, и, разругавшись с Корниловой (на предприятии хорошо помнят этот скандал), он принял решение участвовать в открытом аукционе.
Обычная в предпринимательской среде ситуация и довольно стандартный из нее выход следствие умудрилось представить как заговор, вменив Василию Попову изобретение гениальной преступной схемы, согласно которой он не просто в какой-то момент решил купить выставленное на продажу здание, но и придумал изначально обременить его договором аренды. Этот договор, по версии следователя, - результат не только воображения Попова, но и его договоренностей.
Прочем, если вчитаться в обвинительное заключение и вспомнить все то, что говорили на суде свидетели, можно подумать, что не Попов придумал "преступную" схему, а следователь. Так может показаться, если знать, насколько нелепо он, а вслед за ним и прокуроры, участвующие в судебном процессе, пытаются приплести политика к надуманному "преступлению".
Так уж сложилось, что, похоже, сам того не ожидая, свидетель Сергей Громов, некогда работавший временным управляющим ПМУП "Петропит", внезапно стал главным свидетелем обвинения. С помощью его показаний государственные обвинители попытались убедить суд в том, что именно Василий Попов в свое время договорился об аренде здания бывшего комбината школьного питания.
В свое время мы уже писали про допрос этого свидетеля. Напомним, как это было.
- К вам Попов обращался по поводу аренды этого здания с просьбой посодействовать? – уточнила у Громова прокурор.
- Нет, - ответил свидетель.
Тогда государственный обвинитель перефразировала вопрос:
- Попов заинтересованность этим зданием проявлял?
- Нет! – прозвучало в ответ.
- К вам обращался?
- Нет. А зачем? Было решение собрания кредиторов (о необходимости сдавать в аренду - прим. авт.)… Это было в интересах кредиторов, в интересах предприятия, в интересах Осина как арбитражного управляющего, перед которым поставлена задача погасить долги.
Тогда, в связи с существенными противоречиями сторона обвинения попросила суд разрешить огласить показания свидетеля, которые были даны им на следствии. Судья ходатайство удовлетворила. После чего выяснилось, что противоречия действительно есть. Например, во время своего первого допроса Сергей Громов говорил о том, что в июне-июле 2011 года Василий Попов или люди из его окружения просили его о помощи в заключении долгосрочного договора аренды здания комбината школьного питания. Однако в самом начале этого повествования свидетель употребил слово "допускаю".
- Сергей Юрьевич, когда вы свободно рассказываете, все понятно. А потом: "Допускаю". А вам какие вопросы-то ставили? "Допускаю", "не исключаю". Вы сами там фантазировали? – поинтересовался у свидетеля после оглашения документа адвокат Ольги Залецкой.
- Ну… мне на вопрос этот… на ваш… не хочется отвечать…
В зале повисла пауза.
- Я должен отвечать, да? – обратился Громов к судье.
- Да. Конечно.
И тогда Сергей Юрьевич рассказал, что это "следователь научил его так говорить":
- Вы, наверное, знаете из материалов уголовного дела, что первый допрос у меня был в изоляторе временного содержания. Меня задержали сначала. Потом на второй день допросили и спросили, знаю ли я Попова. Я говорю: "Чего вы к Попову-то пристали?" Говорят: "Надо отвечать". Я сказал, что знаю. А дальше: "Разговаривал ли с тобой Попов по вопросам аренды?" и т. д. Я уже не помню конкретно. Говорю им: "Это было давно, я не помню. Если напомните, я скажу". "А вот такие вопросы с тобой обсуждал?" Я говорю: "Это было много лет назад. Я не помню". И следователь сказал: "Отличный ответ. Если вы не помните, значит, может быть, говорили, а может быть, не говорили. Так ведь получается?" Я говорю: "Ну да". "То есть вы допускаете, что вы говорили?" Я говорю: "Ну, допускаю". Он и записал: допускаю. Вот вам и допускаю. Я не помню, но допускаю.
- И после этого вас выпустили из изолятора? – уточнил защитник.
- Сразу. В этот же день. Причем там до конца рабочего дня оставалось очень мало времени. Они быстренько написали постановление об освобождении и выпустили.
Заявление свидетеля стало для присутствующих шоком. Стало очевидно, откуда взялись такие странные предположительные показания (напомним, что, предположения и допущения, по закону не могут быть доказательствами по делу).
Но самое удивительное во всей этой ситуации то, что выступая в репликах, государственные обвинители попросили суд критически отнестись к тому, что говорил Громов в судебном процессе, так как… на самом деле этого человека никто не задерживал, а допрошенный в судебном заседании следователь заявил, что никакого давления на Сергея Юрьевича не оказывал (словно, он мог сказать что-то иное).
Государственные обвинители, конечно, знатно переврали даже слова следователя. Страж порядка ведь не стал говорить о том, что Громова никто не задерживал (потому что перепроверить эту информацию и вскрыть обман не составляет труда). Он заявил о том, что в изоляторе временного содержания свидетеля допрашивал другой следователь и по другому уголовному делу.
Похоже, допрос про Попова, сразу после которого задержанному даровали свободу, ему приснился.
Видимо прекрасно осознавая, что показания со словом "допускаю" в принципе выглядят довольно сомнительным доказательством, государственные обвинители пошли по пути выдергивания фраз из речи свидетеля. Так они выдернули из показаний Сергея Юрьевича фразу, про некую Наталью, которая когда-то от имени Корниловой обращалась к нему по поводу договора аренды.
Из выступления прокуроров в репликах:
"Громов в судебном заседании пояснил, что в апреле 2011 года… он разговаривал по поводу заключения договора аренды с юристом Натальей, которая сопровождала сделку со стороны Корниловой, ей требовалась консультация надо ли проводить торги, так как кто-то из администрации возражал против сдачи здания в аренду без торгов… Он (Громов, - прим.авт.) в свободном рассказе показал, что юрист Наталья консультировалась с ним по поводу заключения договора аренды здания без торгов. Напрашивается вывод, что юрист Григорян (та самая Наташа, - прим.авт.) интересовалась арендой комбината от имени Попова еще за долго до заключения договора аренды здания".
Что характерно, юрист Наталья Григорян действительно звонила Громову и действительно интересовалась договором аренды (она сама говорила об этом в суде). Проблема в том, что произошло это двумя годами позже, когда карельская УФАС через суд пыталась признать указанный договор аренды недействительным. К слову, это ведь еще одно доказательство невиновности подсудимых. Смутивший антимонопольную службу договор, в суде был признан абсолютно законным.
Во время своего допроса в суде Сергей Громов говорил очень путано. Он называл то одно время звонка Натальи, то другое, практически позволив государственным обвинителям выбрать ту версию, которая им больше нравится. Но есть один момент в его показаниях, который расставляет в этом вопросе все точки над "и", и который прокуроры по понятным причинам предпочли не заметить: на вопрос стороны защиты, с чего Громов взял, что Наталья звонила именно от Корниловой, свидетель ответил: "Потому, что подпись уже стояла". Свидетель подтвердил, что юрист Александры Юрьевны звонила ему в тот момент, когда документ уже был подписан. Это очевидно.
За показания свидетеля Громова государственные обвинители бились из последних сил, потому что без отрывочных фраз из его речи приплести Василия Попова к аренде здания не получается. Тем более, что, как выяснилось в суде, договор аренды был заключен не в результате просьбы Попова, а в результате обращения к Александре Корниловой представителей "Петропита". Об этом в суде завили те самые представители.
Получается, что по факту в деле нет ни одного доказательства того, что Попов придумывал и реализовывал какую-то схему. Аренду здания предложили представители муниципального предприятия. На реализации имущества ПМУПа настояли сотрудники администрации города. Подписать договор купли-продажи объекта по итогам торов обязал суд. В этой связи попытка государственных обвинителей представить отрывочные фразы из допроса свидетеля в качестве неопровержимых доказательств вины политика в реализации некого мошенничества выглядят, как минимум, нелепо.
Андрей Кузнецов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание