Ситуация с олонецким фермером Ираидой Шалак выявила проблемы, накапливающиеся в сфере инвестиционной деятельности в республике.
Финансово-экономический блок правительства на протяжении последних двух лет в центр своего внимания поставил вопрос повышения предпринимательской активности за счёт доступа к государственным грантам и субсидиям. Тем более большая их часть направлялась из федерального центра в рамках реализации проектов и программ по поддержке малого бизнеса.
Несмотря на то, что в инвестиционной политике на первом плане должны находиться приоритеты социально-экономического развития территорий и механизмы формирования и укрепления институтов, ответственных за успешное ведение бизнеса, уклон в сторону предоставления государственных средств можно было бы обосновать только в краткосрочной перспективе. Для предпринимателей куда важнее действующие институты – институт защиты права собственности, институт исполнения договора, институт справедливого судопроизводства и институт исполнения судебного решения.
Олонецкое дело выявило запредельную слабость по крайней мере трёх первых. Шалак была помещена под стражу, доступ к банковским счетам сельхозкооператива оказался закрыт и сразу выяснилось, что предприятие фактически находится на грани остановки, соглашения о предоставлении субсидий "подвисли", а суд вынес решение, которое, вроде бы, идёт в разрез с "генеральной линией" на отказ от "прессования" бизнесменов, если это ставит под угрозу продолжение работы сотрудников и в целом ведение дел.
Поэтому давайте рассмотрим те обстоятельства, которые способствовали переключению региональной инвестиционной политики с институционального направления на прямое субсидирование в условиях, прямо скажем, отсутствующих или ущербных институтов.
Можно быть министром и не быть лидером, способным на равных разговаривать с предпринимателями. От такого министра почти ничего не ждут. Его коалицию поддержки разрушают размышления о стратегиях и тактиках развития территории. Сразу становится ясным отсутствие лидерства, отсутствие способности как-то организовать горизонт грядущих пяти, десяти, двадцати лет. Отчасти это объясняется плохо скрываемым нежеланием "варягов" иметь дело с территорией через грядущие пять, десять, двадцать лет. Это для аборигенов верна формула "Нам здесь жить, любить и работать", а для приглашённого министра нынешняя служба – не более чем строка в резюме и строго ограниченный во времени этап государевой карьеры.
Лидерство подразумевает множество вещей, но важнейшие из них – способность задавать повестку, а не следовать за ней. Лидер понимает, что эффективность его аппарата, конвертирующего инструментальные преимущества в политический статус, должна мотивировать и укреплять коалицию поддержки. Да, вроде бы можно придумать повестку, даже одобрить её, а потом всё равно всё летит в тартарары, и нужно снова заниматься не повесткой, а тем, что прилетело из гущи народной жизни. И в деле Ираиды Шалак всё именно так. Пока министр выступает с, казалось бы, программными речами, все предприниматели в прямом смысле слова отворачиваются от него, чтобы вглядеться в детали работы конвейера злоупотреблений правом в полиции и в суде.
13.jpg "sm-news.ru")
Вожжи оказываются выпущенными из рук министерского аппарата. Список критериев отбора в ближний круг министра пополняется требованием быть комфортным для участвующих в его неформальной жизни. На госслужбу приходят люди, компенсирующие отсутствие профессиональных компетенций компетенциями дворцовыми. Страх перед первым лицом блокирует инициативу команды, хотя министр требует именно инициативы. В итоге получается только реагировать.
Риски никто не оценивает, принципиальные решения принимаются на бегу, в неформальной обстановке. А потом оказывается, что в республике началась волна внешне скрытых протестов. Ни один из одариваемых казной не спрашивает себя, а как моя жадность ударит по моему патрону, – на то он и лидер, чтобы держать удар. Но лидерство утрачено, и очередное уголовное дело или "неожиданный" отказ инвестора от реализации ранее согласованного проекта бьют и по министру, и по системе в целом. Власть или множит протест, усиливая нажим, или теряет лицо, отступая.
Несколько удивительно, но последнее – отступление – случается всё чаще. Происходит вот что. Граждане, в общем, обычно оказываются перед фактом: с госфинансированием возникли проблемы, предприниматель будет сидеть. Перебирая варианты сопротивления, разные, не связанные между собой представители предпринимательского сообщества открывают для себя эффект: чем громче и радикальнее протест, тем выше вероятность, что власти пойдут на попятную. Власти постоянно дают протесту подкрепление в виде готовности отыграть всё назад.
Появляется так называемая "петля протестов", то есть когда ожидание отступления властей уже включено в протестную инициативу, ещё до начала серьёзного конфликта. Таких петель по Карелии – десятки. Они – на промплощадках в Надвоицах и Петрозаводске, во всех ТОСЭРах, в Вяртсиля с его прожектом особой экономической зоны, в агробизнесе, в форелевых хозяйствах, в гостевых домиках. Чтобы гул недовольства перестал быть слышен, очередной кампании по пиару и информационному сопровождению, очевидно, оказывается недостаточно. Нужны или кадровые, или уже более масштабные меры.
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание