В лесу на окраине Петрозаводска энтузиасты нашли лодку-долбленку, сделанную по уникальной технологии.
В лесах Карелии порой попадаются удивительные артефакты, свидетельства старинных технологий. В середине июля кандидату географических наук, доценту ПетрГУ Сергею Гриппе позвонила жительница Петрозаводска Ольга Теслина-Геккина и рассказала, что в окрестностях Петрозаводска они с мужем обнаружили лодку, почти заросшую мхом. Ученый сообщил об этом энтузиастам, которые занимаются восстановлением лодок, и они решили отправиться к месту находки.
Идти пришлось не слишком далеко — лодка оказалась как раз между Древлянкой и трассой «Фонтаны», примерно в 200 метрах от строящихся домов. Неудивительно, что о ней мало кто знал — долбленка лежала среди густого ельника, в подсохшем за лето болотце. Набрести на нее можно было разве что случайно.
В группе энтузиастов был специалист по старинным лодкам Владимир Неронов. Он сразу определил, что найденное судно — новодел, которому не более 40 лет, но сделана она по старинным канонам. Лодка находилась в глубине леса, достаточно далеко от всех водоемов. Сергей Гриппа предположил, что весной в этом месте образовывались временные ручьи, по которым лодку легко было сплавить до реки Лососинки.
Лодку обвязали веревками. Она оказалась нетяжелой. Как объяснил позже Владимир Неронов, долбленки специально делались как можно более легкими, чтобы было проще переносить их между водоемами. Сложность представляла транспортировка по густому лесу — ветви мешали идти, а ноги периодически утопали в густом мху. Общими усилиями лодку вынесли на открытое место, а дойти до автомобиля уже не составляло труда.
Грузить долбленку тоже пришлось очень осторожно. Очень тонкие и уже подсохшие борта готовы были сломаться, поэтому пришлось несколько раз перекладывать ее, чтобы найти оптимальный вариант. Но в конце концов лодка была благополучно погружена на прицеп и приготовлена к отправке в Крошнозеро, где живет Владимир Неронов. Он займется ее реставрацией.
Владимир Тимофеевич работает педагогом дополнительного образования, ведущем в Пряжинском молодежном центре кружок «Краеведение и туризм», а в свободное время занимается восстановлением старинных лодок. Он рассказал «Столице на Онего» о своем увлечении.
— Как вы пришли к коллекционированию лодок?
— Лодками интересуюсь с детства. В Архангельской области, в районе города Котлас, мы ремонтировали старые карбасы и пытались на них ходить. После закончил «мореходку» в Архангельске. Уже в Карелии мы начали ходить на Кижскую регату, и в одном из сел обнаружили старую лодку «пряжинку». Лодку мы восстановили до состояния, когда на ней можно плавать, после чего подарили ее Кижам.
Я стал уже всерьез интересоваться карельскими лодками. Дальше — больше. Примерно два года назад лодочный мастер из ПетрГУ Тарас Николаевич Тюпко передал нам сначала одну реплику лодки - «верейки», построенной по проекту самого Петра I, а затем и вторую. На этих лодках мы занимаемся в Крошнозере.
Постепенно оформилась идея сделать в Крошнозеро центр, где будут храниться старые лодки. Там уже, помимо «вереек», есть каноэ, байдарки, лодки «пряжинки». Хотелось бы теперь достать «сямозерку». В Карелии большие традиции постройки лодок, и в каждом районе были свои особенности. Надеемся с помощью проекта сделать для лодок хорошее место и собрать лодки, возможно, со всей Карелии.
— Откуда у вас появляются лодки?
— Как правило, мы их находим, либо у хозяев, либо разваливающиеся, в лесу. «Пряжинку» нашли именно так — хозяину не была нужна старая рассохшаяся лодка, и он отдал ее, а мы восстановили.
— Экспозиция будет связана с каким-либо музеем?
— Пока она не связана ни с одним из музеев, но мы рассчитываем на интерес. Лодкой, найденной недавно на Вохтозере, заинтересовался Национальный музей. Мы договорились с его директором, и осенью долбленку осмотрит специалист. Если она представляет какую-либо музейную ценность, ее передадут туда. Если же она интересна только с точки зрения этнографии, как модель, она будет оставлена в селе Крошнозеро.
— Есть ли планы развить это до уровня туристического центра?
— В Крошнозеро уже прибывают туристы. У нас старинное село, ему уже более полутысячи лет. Этнокультурный центр есть и в Пряже, но нам бы хотелось, чтобы дети, молодежь нашего села прочувствовали историю своего края. Поэтому такой музей лодок нужен не только с точки зрения туризма, но и как образовательный центр. Надо научить наших детей беречь то, что есть, учиться и показывать дальше своим потомкам.
— Эти лодки широко распространены в Карелии?
— На сегодняшний день я знаю двух мастеров в нашей республике, занимающихся изготовлением таких лодок в Виданах и в Кижах. Но они делают лодки немного по-другому. Именно такой образец, как этот, найти сейчас сложно.
— Какова технология производства такой лодки? Что делает ее уникальной?
— Если вкратце, то находится осина большого диаметра. Ее валят, и она около года должна отлежаться, «откиснуть», чтобы не трескаться. За счет этого связь между годовыми кольцами в дереве сравнивается. Через год дерево начинают обтесывать, сначала снаружи, а потом изнутри. Для внутренней обработки применяется тёсло — особый топор с поперечным сечением.
Когда мастер понимает, что борта становятся тонкими и работы остается немного, примеряются «сторожки» — одинаковой длины палочки также из осины. Они окрашиваются, чтобы их было видно, и забиваются снаружи в заранее просверленные отверстия. В результате изнутри мастер доходит до этой краски и понимает — дальше тесать нельзя.
Затем в лодку набирают воды и кладут туда раскаленные на огне камни — это наша, карельская технология. От жара тонкие борта начинают расходиться, лодку начинает «разваливать». Так и получается долбленка. Наверх могли еще пришить доску, чтобы расширить лодку.
— Для чего в наших краях использовали такие суда?
— Эти лодки — в основном для рек или для ламбушек. На долбленке очень удобно было ходить по извилистым рекам, по траве и камышу. Им управляли одним длинным веслом или шестом. Раньше долбленки были очень распространены — на них путешествовали, рыбачили, перевозили сено или вещи. Еще одно удобство, связанное с долбленкой — она очень легкая. Двое или даже один человек в состоянии взять ее и перенести с озера на озеро. Собственно, принцип индейских каноэ, лодок из березовой коры — такой же. В северных лесах везде были распространены подобные лодки.
— Пользуются ли такими лодками сейчас?
— Я видел на наших озерах челноки. Но они не «распашные», тяжелые, и один человек его не перенесет. Именно таких лодок «живыми» я не встречал.
— Почему для вас так увлекает сохранение старинных лодок?
— Это наше наследие. Если мы сегодня не покажем эту технологию, она забудется, уйдет навсегда. Сейчас много потерянных технологий, много того, что раньше умели делать мастера в каждой деревне, а сейчас почти никого не осталось. Эти лодки уйдут, и все забудут, что была такая культура. А благодаря тому, что есть такие неравнодушные люди, этот пласт культуры нашего северного края останется среди нас.
Записал Александр Орлов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание