В широком прокате 20 ноября на взлёт пошёл «Авиатор» (16+) — экранизация известного романа Евгения Водолазкина, писателя-современника и интеллектуала-филолога. Почему кинокартина имеет все шансы повторить успех книги — в рецензии «Столицы на Онего».

Вычеркнуть из памяти

Широкая популярность Евгения Водолазкина — хороший знак. Он даёт надежду, что Россию, которую мы потеряли, мы отыщем и вернём на место. Потому как строить настоящее, стоя одной ногой в советском прошлом, а другую не зная куда примостить — по меньшей мере неудобно. Правда, выписываемый «Авиатором» рецепт впадает в другую крайность — забвения. Его главный герой засыпает, когда сталь пролетарской диктатуры раскаляется до красна, а просыпается — под занавес девяностых. Забыть как страшный сон ему хочется не только морок пресловутых семидесяти лет, но и накрывший страну мрак конца века.

Такова позиция Авиатора, данная ему в ощущениях, его не сформулированный, но вынесенный вердикт. И он однозначен — взлёт начала XX столетия закончился жёсткой посадкой в финале. Но в экранизации романа Егор Кончаловский отошёл от текста и решил импровизировать. Экранный герой (Александр Горбатов), в отличие от книжного, просыпается не в девяносто девятом, а в следующем году — в 2026-м. Нет, ничего такого режиссёр не имел в виду — просто ему тоже хочется забыть девяностые как страшный сон. С его сникерсами, ларьками и потрепанными иномарками.

Сценарный ход — спорный. Ведь, как известно, в хорошо выстроенном художественном произведении нельзя нарушить часть, не повредив целого. С ракурса 2016-го, когда был издан роман, последний год минувшего века — своего рода предрассветный час, он же тягостный миг пробуждения после аморально прожитой ночи. Когда в ушах звон, а вокруг гробовая, внушающая страх тишина. В былые времена такая стояла на улицах 1 января, и звуковой ландшафт романа передаёт её вполне отчётливо. Только вот с сегодняшним днём она, воспроизводимая в фильме, явно диссонирует.

О равнодушии к современности

Здесь явно сказывается упругость текста, сопротивление его литературного материала. Поэтому ни залихватские танцы в кадре, ни олигархическая пассионарность спонсора всего мероприятия Виктора Желткова (Евгений Стычкин) оказываются не способны нарушить заданное романом звучание. Герой видит происходящее вокруг словно за пуленепробиваемым стеклом, будто смотрит телевизор с выключенным звуком. Взгляд его направлен внутрь, а не вовне. Цепкий и мучительный процесс воспоминания и самоидентификации порождает дефицит внимания к текущему событийному ряду.

Что ещё важнее, человек из начала XX века Иннокентий Платонов оказывается почти равнодушным к современности, телячьего восторга перед ней не испытывает. Гимназист и авиаконструктор, он — не сосед по коммуналке Коля Зарецкий, представитель победившего тогда социального класса. Суеверные представления о могуществе науки ему не присущи, как сказал один классик. И детской радости по поводу успехов техники, ставшей уделом примитивных народов, он не испытывает, как сказал другой.
Впрочем, у медали его равнодушия к современности есть и другая сторона — тёмная и обывательская. В «Авиаторе» Водолазкин, увы, пропел гимн жуткой смеси мещанства и интеллигентства. «Авиатор» — плач писателя по частной жизни. Роман набит до отказа бесконечными деталями быта — салфеточками, чашечками, сачками, бабочками, запахами, звуками, прикосновениями. И вся эта набоковщина противопоставлена миру больших событий, исторических потрясений. Высокомерно демонстрируя непричастность общественному как таковому, дистанцируясь от него, она оборачивается страхом общественного, как это называют социологи. И если секрет популярности романа зарыт и здесь тоже, то стоит ли удивляться, что Россию мы потеряем ещё раз.

Плач по частной жизни

Впрочем, страх общественного если и вреден, то не безоснователен. Водолазкин скорее скорбит по приоритету частной жизни перед жизнью коллективной. Ведь, согласно «Авиатору», большие исторические события растут из сора мелких патологий, россыпь которых широко представлена в романе. К примеру, гимназистка-эмансипантка «не являет свою прогрессивность тому, кто уже и так достаточно прогрессивен». А начальник лагеря стреляет в лоб генералу Миллеру просто потому, что «наметанным глазом сразу замечает того, кем сам он стать никогда не смог бы».

Оба примера, однако, политкорректно в фильме опущены. Зато победивший сто с лишним лет назад социальный класс явлен во всей красе — в лице того самого Коли Зарецкого. Соки его классовой ненависти питает чувство собственной ущербности, испытываемой при соседстве с подселенными интеллигентами. Как сказано в Изборнике 1076 года: «с теми, кто крепче тебя и богаче, не общайся: какое уж общение горшку с котлом — ведь этот прикоснется, а тот рассыпется». Коля прикоснулся и рассыпался. В фильме — одна из душераздирающих сцен, а в романе — одна из самых убедительных. Так или иначе, но «Авиатор» Кончаловского воспроизводит роман по духу, а не по букве. Это уж точно.

В кино ходил Антон Соловьев

Увидеть все кинопремьеры недели на широком экране можно в спокойной и теплой атмосфере «Дома культуры» в «Тетрисе». Все киносеансы здесь dkkino.ru/afisha/ по 300 рублей. С расписанием можно ознакомиться на сайте «Дома культуры» dkkino.ru/afisha/.

Реклама. ООО «Дом культуры» ИНН 1000001905.

Продолжительность: 138 минут.
Год выпуска: 2025.
Дата выхода: 20 ноября 2025 года.
Режиссер: Егор Кончаловский.
Сценарий: Юрий Арабов, Олег Сироткин, Евгений Водолазкин.
В ролях: Александр Горбатов, Евгений Стычкин, Дарья Кухарских, Константин Хабенский, Илья Коробко, Ирина Пегова.