Пациентку психоневрологического интерната "Черемушки" в Кондопожском районе довели до полного истощения, заявили в Росздравнадзоре. У интерната своя версия трагедии. В неоднозначной истории разбиралась "Столица на Онего".
"Вы знаете, мы много проводим проверок. Но то, что мы увидели в медицинской документации этой пациентки… я даже не могу сказать, что это были факты халатного отношения. Это были преступные факты по отношению к своим функциональным обязанностям врача-терапевта и всех медицинских работников, и главного врача в этом интернате", - рассказывает руководитель карельского управления Росздравнадзора Наталья Смирнова.
Именно Наталья Смирнова обратилась к нам после проверки, которую провело ее ведомство в психоневрологическом интернате "Черемушки", а после направила материалы проверки в прокуратуру и следственный комитет.
Итак, в мае жительница Петрозаводска обратилась в министерство социальной защиты и труда Карелии с просьбой провести проверку качества оказания медицинских услуг ее 75-летней маме, умершей в "Черемушках". Так как в полномочия министерства не входит контроль качества медицинской помощи, оно автоматически переправило жалобу в территориальный отдел Росздравнадзора.
"Был издан приказ о проведении документарной внеплановой проверки. Мы запросили всю документацию, которая была в интернате, - говорит Наталья Смирнова. – Нарушения были везде. Нарушения были в порядке оказания медицинской помощи, в разделе психиатрической помощи, не соблюдались стандарты. Но дело даже не в количестве нарушений и не в объемах этих нарушений. Вся беда, которая случилась с этой пациенткой, заключается в том, что ее просто никто не лечил и никто не наблюдал ни по одному из диагнозов. Будь то психическое заболевание, которое у нее имелось, будь то трофические язвы, которые у нее были, будь то пневмония, которая у нее потом появилась. все это вместе говорит о том, что – не халатность тут. И даже не равнодушие, с которым мы встречаемся, когда читаем историю болезни или амбулаторной карты. А просто преступная халатность".
Согласно материалам проверки, пожилая женщина поступила в "Черемушки" в марте 2014 года добровольно. Еще с 2008 года она страдала нарушением поведения. Когда-то сама она работала медицинской сестрой в ЦРБ. Женщина могла вспомнить, что была замужем, имеет сына, дочь, но где они, кем работают, уже не помнила. Как отмечается в отчете Росздравнадзора, свою несостоятельность она понимала. К моменту помещения в интернат больная не могла самостоятельно передвигаться, пользовалась креслом-каталкой.
"Приезжали, навещали. Вроде, все нормально было. Мы регулярно ездили, - утверждает дочь пациентки Светлана Васильевна. – Зимой не получалось у нас, а весной, осенью и летом приезжали. Последний раз там были в ноябре 2016 года. Посмотрели, бабушка, конечно, худая была. Мы спросили, как-чего? На все вопросы нам отвечали: "Ну что вы хотите? У нее прогрессирующая энцефалопатия". А мы знаем, что у нее диабет был, пневмония".
В то же время Наталья Смирнова в отчете Росздравнадзора указывает, что терапевт осмотрел пациентку лишь через месяц с момента поступления. Вдобавок к основному диагнозу нашел у нее массу сопутствующих и рекомендовал следить за уровнем давления и сахара. Но в медицинских документах пациентки об этом не сказано ничего.
Как показывает Смирнова, давление продолжали лечить таблетками, эффективность их приема, постоянный контроль за показателями в амбулаторной карте не проводился. Психиатр осматривал ее редко – один раз в два-три месяца. Спустя полгода летом 2014 года на коже ног у пациентки появились трофические язвы. Ей назначили антибактериальные мази, после применения которых язвы распространились по всему телу. При этом только в ноябре терапевт вынес заключение о наличии у больной хронической венозно-артериальной недостаточности нижних конечностей.
Так прошел первый год в интернате "Черемушки". 8 сентября 2015 года выясняется, что у женщины развилась пневмония. Это подтверждает флюорография. Но терапевт приходит к больной только 22 сентября.
"Она, что понятно, ни на что не жаловалась. Может, поэтому никакого лечения назначено и не было. Кроме рекомендации рентген-контроля (без указания сроков). В Порядке оказания медицинской помощи есть строгое правило: при отсутствии эффекта от лечения в амбулаторных условиях (а его не было), терапевт должен направить пациентку в стационар для дополнительных обследований. Однако этого не сделали, - поясняет Наталья Смирнова. – Такое ощущение, что врач в «Черемушках» только констатировал факты. С начала мая 2016 года он отметил появление отеков, болезненности при пальпации голеней. Потом диагностировал рожистое воспаление, и только после этого пациентка была направлена в хирургическое отделение Кондопожской ЦРБ. Оттуда ее выписали с выздоровлением с рекомендациями по дальнейшему лечению".
Однако данных о том, что эти рекомендации в интернате выполняли, в медкарте нет.
В отчете Росздравнадзора отмечается, что немного поправившейся женщина пробыла недолго. С начала июля 2016-го вновь появились трофические язвы на голени. Терапевт уже по традиции прописывает таблетки и мази и осматривает ее вновь лишь 20 сентября. Тогда уже голень отекла, трофических язв стало больше. Данных о том, что больную обследовал хирург, нет.
Тем временем, 29 сентября больную вакцинировали против гриппа. В инструкции к лекарству написано: "противопоказаниями являются любые острые заболевания инфекционного и неинфекционного характера". А у женщины – рожистое воспаление. Видимо, медики про это забыли. Точнее, забывали не один раз. За время пребывания в интернате ее неоднократно вакцинировали, несмотря на наличие язв.
Как результат - 15 ноября 2016 года у пациентки повышается температура – до 38,7С. Терапевт решил, что это ОРВИ и назначил антибактериальную терапию. Контрольные осмотры не проводил.
Между тем состояние больной стремительно ухудшалось: она не могла есть, пить, самостоятельно не передвигалась, постоянно находилась в постели. В таких случаях кормят через зонд, но данных о назначении специальной диеты или зондового питания нет.
12 декабря 2016 года ее наконец госпитализируют в Кондопожскую ЦРБ. В неврологическом отделении ставят один из диагнозов: кахексия.
"Чтобы было понятно, это в принципе – состояние заключенных в Освенциме. Кахексия – это когда нет мышечной массы, когда от человека остаются только кожа и кости. Больная уже не понимала обращенную к ней речь, стонала, лежала в позе эмбриона", - поясняет Наталья Смирнова.
В больнице выяснили причину высокой температуры – оказалось, это двухсторонняя пневмония. Наконец, стали кормить из зонда. В конце декабря 2016 года больная была выписана из отделения с положительной динамикой. Врачи ЦРБ дали рекомендации по питанию, обследованию (контроль рентгенограммы легких через 10 дней). Согласно данным истории болезни контрольная рентгенография не проводилась. Терапевт в интернате лечение в соответствии с рекомендациями не проводил.
10 января 2017 года терапевт интерната посетил пациентку из-за высокой температуры. И снова поставил привычный диагноз – ОРВИ, хотя женщина недавно перенесла двухсторонне воспаление легких. При этом контрольные осмотры не проводились, врач снова пришел только 26 января.
Следующий осмотр зафиксирован 7 февраля – описаны частые подъемы температуры тела до 39С, потеря массы тела, указано "не исключено наличие септического состояния на фоне постоянной инфекции".
Пациентку вновь отправили в хирургическое отделение ЦРБ. При поступлении состояние расценено как тяжелое: истощена, обезвожена, пятна цианоза на ногах, множественные и ссадины на коже верхних и нижних конечностей. По данным рентгена легких, двусторонние очаговые изменения; возможен туберкулез или рак.
9 февраля несчастная скончалась.
"Когда я приехала в Кондопогу к докторам – нужно было справку взять о смерти – я разговаривала с молодым врачом. Он стал зачитывать записи с карты. Там было сказано, что она поступила, как асоциальный элемент. Я говорю: стоп-стоп, как это? Она же не с подворотни поступила, поступила с социального учреждения. Все должно быть нормально. Чистенькая должна быть. Пошла к начмеду. Начмед говорит: "Да, еле отмыли. Вся вонючая, вся такая-сякая". Естественно, сразу отправила ее на вскрытие. Потом разговаривала с работниками морга, спрашивала, почему она вся такая худая? А они говорят: оттуда все такие приезжают", - вздыхает Светлана Васильевна.
"Это было хаотически: хаотически пришел врач-терапевт, хаотически назначил один и тот же антибиотик от трофической язвы, не обратив внимания на пневмонию, которая у нее была. Никакого лечения в принципе она не получала. И даже в последние месяцы своей жизни, когда она уже практически ничего не ела и ничего не пила, и потихонечку шла к смерти, ее никто не пытался даже вылечить. Она просто лежала и уходила из жизни", - рассказывает Наталья Смирнова.
На вопрос, как врачи и руководство объясняют свои действия или, правильнее сказать, бездействие, дочь умершей Светлана Васильевна отвечает: "Никак не объясняли. Мы, когда приезжали, они говорили, что все хорошо, давления нет, с сахарным диабетом тоже все в порядке. Единственное, на ногах эти язвочки есть, но мы их обрабатываем. Каждый день врач осматривает, все хорошо".
По словам руководителя карельского управления Росздравнадзора Натальи Смирновой, в этом деле ясно одно – довести в медицинском учреждении за 2 года больную, которая не может жаловаться, до состояния полного истощения – это преступление. Приходить к тяжело больной раз в 2 месяца – это преступление. Если не по медицинским меркам, то по человеческим точно.
"Можно только представить, какие муки переживала несчастная женщина – гниющие ноги, температура, кашель… И невозможность рассказать об этом", - добавляет Смирнова.
Приведем цитату из отчета проверки интерната "Черемушки": "Учреждением не выполнены обязательные медицинские услуги, предусмотренные стандартом: прием (осмотр, консультация) невролога первичный, анализ мочи общий, регистрация электрокардиограммы, расшифровка, описание и интерпретация электрокардиографических данных. После выписки из неврологического отделения ЦРБ терапевт не осуществлял наблюдение за состоянием пациента, его лечение в соответствии с рекомендациями специалиста… Лечащий врач своевременно не организовал квалифицированное обследование и лечение пациентки, что повлекло за собой причинение вреда ее здоровью".
Все эти факты перечислены в материалах ведомственной проверки. В настоящее время они направлены в следственный комитет для возбуждения уголовного дела, в прокуратуру, в министерство труда и социальной защиты Карелии, а также в центральный аппарат Росздравнадзора.
Как выяснили родственники умершей (уже после смерти их матери), для больной завели банковскую карту, куда перечислялась ее пенсия. 75% уходили на оплату услуг интерната, а 25% должны были оставаться на счету пациентки. Кроме того, была оформлена сберкнижка, на которой было 49 тысяч рублей.
"Сестра у меня приехала за документами, - поясняет Светлана Васильевна. – Ей отдают карточку, отдают деньги – 25 тысяч наличными. И две бумажки разорванные: на одной пин-код, на другой логин и пароль для интернет-банкинга. С карточкой пошли в банкомат, на карточке 10 тысяч. Мы решили, что такого быть не может. Бабушка была инвалид первой группы, у нее пенсия хорошая была. 75% уходило на услуги интерната ежемесячно, а 25% должны были оставаться на счету. Пропали деньги, порядка 180 тысяч рублей".
Родственники начали узнавать, куда делись деньги.
"Нам сказали, что она получала деньги на руки и тратила. Мы удивились, как это тратила, она что – в банкомат ездила? – продолжает Светлана Васильевна. – В интернет-банкинге видно, что пенсия с сентября 2016-го года переводились на карточку. А до этого почта приносила. Посмотрели баланс операций и увидели, что и в магазин в Кончезере пошли. И с банкомата стали деньги сниматься в Петрозаводске. Бабушка сама не могла, она была колясочница. А под конец ни писать, ни говорить не могла".
"Они, видимо, оформляли на всех пациентов карточки, - сказала Светлана Васильевна. – Естественно, они там расписались за всех. Я думаю, там не один соцработник замешан. Там много у них таких людей, которые не ходячие. Я думаю, что там если делать проверку, надо проверять все финансы, потому что там такое творится…"
На этом заканчивать историю об одинокой, наверное, трагической смерти жительницы Карелии было бы несправедливо. Ведь есть еще интернат с его сложными 280 пациентами. Сейчас учреждением руководит Николай Смольников. Несмотря на отпуск, он согласился высказать свое мнение и о проверке Росздравнадзора и обо всем, рассказанном выше.
"У меня 280 получателей услуг (пациентов). Я лично сам обхожу каждого, - пояснил Смольников. – Смотрю, чтобы не пахло, чтобы подмывали вовремя. Но, ребятки, извините меня, если мне дорог человек, я сто раз приеду. Если увижу, что что-то не так, приду к терапевту, приду к руководителю и скажу, что что-то там не совсем хорошо. Но может ли руководитель и врач охватить 280 пациентов, сложных больных – инвалидов. Мы просим, чтобы нам дали этих врачей. У меня нет заведующего шеф-повара, мы крутимся-вертимся. Не хватает очень многих работников. Почему? Потому что мы – в селе. Даже не в селе, мы – в глуши, в лесу".
По словам Смольникова, он уже обращался в службу занятости, чтобы привлечь в интернат специалистов, но никто не соглашается.
"Я длительное время не могу найти специалиста, который бы постоянно у меня в интернате находился. Тут и оторванность (от Кондопоги 40 км, от Петрозаводска – 60 км). О зарплате, которую платят врачам, думаю, тоже не надо говорить. Кто поедет ко мне?" – вопрошает Смольников.
Директор интерната рассказал, что терапевт в интернат ездит из поселка Матросы. Работает на 0,5 ставки. Сам интернат является учреждением соцзащиты, а не здравоохранения, поэтому не может оказывать многих медицинских услуг.
"Мы – психоневрологический интернат, который дает возможность пациентам проживать у нас. Мы – социальная организация, мы даем жить пациентам. Если что, мы обращаемся в больницу. У нас самая низкая смертность в интернате по всей Карелии. Это говорит о чем? Что мы тщательно подходим к каждому, - заявил Смольников. - Когда человек умирает, не ест, не пьет, они говорят, а вы ей зонд поставьте. Но как? Мы – не медицина, мы не будем зонд ставить. Тут нужны специалисты".
В то же время Смольников частично согласен с выводами Росздравнадзора, что врач "что-то там не досмотрел". Поэтому в учреждении уже идет внутренняя служебная проверка.
Смольников довольно откровенно рассказал и об истории с деньгами пациентов.
"Когда я пришел руководителем интерната, первое что сделал, я поставил все деньги на жесткий учет. Деньги были переведены на карточки, на сберкнижки. Живых денег чтобы не было, потому что это люди с определёнными ограничениями. И когда мне предъявляют определенного рода претензии, я удивляюсь. Эта женщина, которая хочет поднять какую-то бучу, она просто не понимает", - сказал он.
При этом, утверждает директор интерната, родственники в течение трех лет почти не навещали больную и не особо интересовались ее состоянием:
"Если мне был бы дорог этот человек, я бы в течение трех с лишним лет не раз появился бы там, я бы сто раз появился, - считает руководитель интерната. – Если человек в течение трех лет не видит своего родственника, не приходит… Звонят ей, просят "придите посмотрите"… Не нужен. А потом предъявляет претензии: если вы мне не дадите 250 тысяч рублей, у вас будут проблемы. Я не могу дать 250 тысяч рублей, у меня их нету. Если бы у меня было бы кое-что в пуху, может быть, я бы и испугался. Но если я знаю, что я чист… была полицейская проверка, проверяли все деньги. У всех".
"Нам бы врачей, а у нас идет сокращение. Все сокращается. Оптимизация. А еще чего-то от нас хотят", - сказал в конце нашей беседы Смольников.
За границами этой истории остаются заявления в правоохранительные органы, ведомственные проверки (очередные мероприятия через четыре месяца проведет карельское управление Росздравнадзора), возможно, следствие и судебные разбирательства, остаются 280 сложных пациентов, интернат в лесной глуши, врачи на полставки, персонал. А человека уже нет.
Роман Баландин
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание