Нынешний хозяин Кремля нанёс едва ли не самый сокрушительный удар по остаткам ельцинской “вольницы”, когда регионы могли брать столько суверенитета, сколько им было необходимо. Теперь, как следует из последнего выступления президента, “по предметам ведения Российской Федерации и по предметам совместного ведения органы исполнительной власти в центре и в субъектах Федерации образуют единую систему власти, и, соответственно, должны работать как целостный соподчиненный единый организм”. Поскольку в исключительном ведении регионов “предметов” почти не осталось, о какой бы то ни было самостоятельности исполнительной власти на местах не может быть и речи.

Формально предложенная Путиным административная реформа вроде бы и не противоречит российской Конституции и направлена как раз на “укрепление единства страны и недопущение возникновения кризисов”. Однако фактически она перечеркивает весь исторический путь России к федеративному государству.

По сути президент пытается вернуть страну к временам Российской империи, и наиболее очевиден этот возврат на примере так называемых “национально-государственных образований” – республик, краев и округов, к которым относится и Карелия. За последние несколько лет все прежние атрибуты “государственности” этих образований превращены Кремлём в элемент национального декора. Республики не имеют прав ни на природные богатства, ни на собственное законодательство, поскольку его необходимо подгонять под федеральный шаблон. Даже алфавит государственного языка в национальных образованиях должен быть основан на кириллице. Но и это президенту показалось мало, и он решил лишить население регионов права избирать свою власть – власть, которая все-таки ближе к народу, чем та, которая находится в Кремле или заседает в Государственной Думе. И что самое поразительное – руководитель страны мотивировал этот шаг необходимостью “последовательного развития федерализма”.

Хотелось бы в таком случае узнать направление развития - модель, к которой стремится нынешнее российское руководство. Американская? Швейцарская? Автралийская? Но в США, где проблема терроризма не менее актуальна, чем в России, никому и в голову не придет отменять институт губернаторских выборов или право штатов на собственное законодательство в целях “укрепления единства страны и недопущения возникновения кризисов”.

Поражает и другое – практически единодушное одобрение новой инициативы Путина в субъектах федерации, даже в тех, которые считаются “национально-государственными образованиями” и которые, собственно говоря, формируют Россию как федеративное государство. Никто из региональных лидеров не попытался хотя бы усомниться в правильности действий президента. Вероятно, из-за страха быть обвиненным в сепаратизме со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вот и глава Карелии Сергей Катанандов, едва вернувшись из Москвы, поспешил заявить о своей поддержке предложения президента назначать губернаторов из Кремля. Причем, руководитель республики умудрился увидеть “демократический” характер новой административной реформы, ведь законодательным органам власти на местах оставлено право на согласование губернаторской кандидатуры. “Я бы пошел еще дальше”, - cказал Катанандов на перроне петрозаводского вокзала, но не стал уточнять куда.

А куда же дальше? К генерал-губернаторам? К полуторапартийной системе и декоративному парламенту? К новому административно-территориальному делению, исключающему национальные особенности страны? И все это ради благой цели “укрепления единства и недопущения возникновения кризисов”? Может, проще обратиться к белорусскому опыту и провести всенародный референдум о наделении президента полномочиями “самодержца”? Но не стоит забывать, что впервые Россия столкнулась с проблемой терроризма как раз в эпоху самодержавия.

Валерий Поташов