В середине апреля премьер-министр России Михаил Мишустин утвердил План реализации Стратегии развития Арктической зоны и основ государственной политики в Арктике, который имеет непосредственное отношение к Карелии, где почти все северные районы получили арктический статус. Но если взглянуть на те мероприятия, которые напрямую адресованы в утвержденном плане республике, станет очевидно, что федеральный центр отнюдь не считает ее локомотивом развития российской Арктики.

Отчасти это можно объяснить явно натянутым включением в Арктическую зону тех муниципальных образований Карелии, которые и географически, и исторически не были связаны с Арктикой – а республиканское руководство хотело бы добавить к ним еще и Муезерский с Медвежьегорским районом. Однако, на мой взгляд, основная причина кроется в другом: провальная реализация Федеральной целевой программы развития Карелии до 2020 года стала наглядным свидетельством неспособности республики не только на масштабные проекты, но даже на эффективное освоение тех федеральных ассигнований, которые ей были выделены. Чего стоит возведение совершенно типового физкультурно-оздоровительного комплекса в Медвежьегорске, который в Карелии не могут сдать в эксплуатацию на протяжении нескольких лет!

В итоге в раздел Арктического плана, посвященный Карелии, вошли семь мероприятий, среди которых нет ни одного, претендующего на прорыв. К примеру, в Якутии к таковым можно отнести разработку проекта Всемирного центра мамонта, в Республике Коми – строительство межрегиональной железнодорожной магистрали Архангельск-Сыктывкар-Пермь, а соседней с Карелией Архангельской области – создание федерального центра арктической медицины и развитие круизного туризма на Соловецких островах. Правительство России включило в план модернизацию морских портов почти во всех арктических регионах, но среди этих портов не оказалось ни одного карельского, хотя строительство глубоководного порта в Кеми еще шесть лет назад попало в упомянутую выше ФЦП развития Карелии до 2020 года.

Единственное, на что может рассчитывать республика, имеющая довольно протяженное морское побережье – это разработка Концепции развития Беломорско-Балтийского канала, габариты которого не позволяют сегодня пропускать по нему современные грузовые суда. Возможно, в этой концепции найдется место и строительству нового причала в Беломорске, чтобы Карелия могла восстановить один из туристических маршрутов на Соловки. Тем более, что План реализации Стратегии развития Арктической зоны и основ государственной политики в Арктике предусматривает создание туристско-рекреационного кластера на арктических территориях республики.

В целом же федеральный центр видит в арктических районах Карелии преимущественно сырьевой потенциал. Так, утвержденный Мишустиным план предполагает оказание государственной поддержки развитию промышленности строительных материалов на базе месторождений строительного камня и освоению Восточно-Карельской медно-золото-молибденоворудной зоны. Кроме того, в карельский раздел плана попала разработка технико-экономического обоснования строительства каскадов малых гидроэлектростанций, развития рыбохозяйственного кластера и кластера глубокой переработки древесины, что, впрочем, выглядит довольно традиционно и весьма расплывчато. Достаточно сказать, что создание на севере Карелии двух совершенно разных промышленных кластеров в федеральном правительстве включили в одно мероприятие.

На фоне недавних заявлений карельских чиновников о лидерстве республики по количеству резидентов Арктической зоны и объему привлеченных в нее инвестиций этот раздел правительственного плана выглядит более чем скромно. Где в нем хотя бы один крупный инфраструктурный проект, сравнимый со строительством 500-километровой железной дороги от Карпогор до Индиги, на которое замахнулась соседняя Архангельская область?  Почему в Арктическом плане не оказалось проекта межрегиональной автомобильной магистрали от Архангельска до Мурманска, если о ней уже не один год рассказывает жителям беломорского побережья Карелии глава республики Артур Парфенчиков?  

«По дороге Архангельск – Онега – Нюхча – Сумский Посад – Беломорск у нас есть уже начало проектирования. Мы начинаем его в рамках региональных программ, – заявил губернатор во время своего апрельского отчета в карельском парламенте. – Нам представляется наиболее экономически целесообразным вариант: максимальное приближение трассы к побережью Белого моря. Это было бы правильным решением, несмотря на то, что дорога увеличится в расстоянии на несколько десятков километров».

Но очевидно, что Карелия не способна построить такую трассу со своим дырявым бюджетом – республика не может сегодня даже содержать в нормальном состоянии существующую дорогу от Беломорска до Нюхчи: ее постоянно размывает паводками. Тогда почему республиканское руководство не смогло добиться включения этого проекта в План реализации Стратегии развития Арктической зоны и основ государственной политики в Арктике?

Как мне представляется, утвержденный премьером Мишустиным документ довольно четко распределяет роли российских регионов в развитии Арктической зоны, и то, что Карелия в нем оказалась на втором плане – это оценка ее инфраструктурного потенциала и самое главное – эффективности республиканских властей. По большому счету, если исключить из «арктических» проектов Карелии Сегежский целлюлозно-бумажный комбинат, который планировал свою многомиллиардную модернизацию задолго до включения Сегежского района в Арктическую зону, то особо хвастаться республике будет нечем.

Валерий Поташов