Немецкий режиссер Ральф Зибельт работает в Петрозаводске над спектаклем "Коварство и любовь" и страдает от бытовых неудобств.
|
В марте петрозаводские театралы, посетив Национальный театр, смогут окунуться в мир бюргерской трагедии Шиллера "Коварство и любовь". Погрузит зрителя в произведение, в котором, по словам самого автора, царит "готическое смешение комического и трагического", немецкий режиссер Ральф Зибельт, знакомого нашей публике по спектаклю "Кавказский меловой круг" по пьесе Брехта. Руководитель Ландстеатра в Тюбингене, владеющий русским языком, уже второй месяц работает с актерами Национального театра. Что нам на этот раз ждать от сотрудничества немца, прошедшего стажировку в ГИТИСе, театре имени Маяковского, "Ленкоме" и "Школе драматического искусства" Анатолия Васильева, с нашими актерами? Много ли теряет Шиллер в переводе с немецкого на русский? И как живется европейскому режиссеру в Петрозаводске? Об этом и многом другом Ральф Зибельт рассказал "Столице на Онего".
– На днях внимательно изучал материалы ваших СМИ, касающихся судьбы драматической труппы Музыкального театра, – начал беседу немецкий режиссер. – Очень жаль актеров. Но у нас в стране сейчас из-за экономического кризиса тоже закрываются театры. Например, есть знаменитый театр, где раньше работала Пина Бауш. Его драматическая труппа попадает под сокращение, балет под вопросом, оставят только оперу. Это конечно ужас. Мы все поддерживаем коллег, собираем подписи в их защиту, но из этого ничего не выходит – театр все равно закроют. Актеры, оставшись без работы, получают пособие по безработице. Но жить на эти деньги нельзя. К счастью, театров у нас все-таки немало – почти в каждом городке работает государственный театр, и артисты могут найти себя на новых сценических площадках.
– Вы, как режиссер, находите себя не только в Германии, где работали в Бохуме и Гамбурге, в Целле и Алене, но и в России, а точнее, в Карелии. Как оцениваете свою предыдущую работу в Национальном театре: спектакль "Кавказский меловой круг" по Брехту получился?
– Трудно сказать, в каком состоянии сейчас находится мой спектакль – он не часто идет в репертуаре театра, и я его давно не видел. Но когда я его выпускал, был очень доволен проделанной работой.
– Это была ваша первая работа в России. Сразу нашли общий язык с актерами Национального театра?
– Актеры знали пьесу хорошо. Многие видели уже другие постановки "Кавказского мелового круга". Так что артисты были подготовлены к работе над Брехтом. Но меня удивляло то, что ваши актеры пропускают материал через сердце и очень энергично играют. У нас все идет через разум. В Германии очень долго нужно объяснять актерам, почему нужно делать так, а не иначе. Все подходы к пьесе также долго и бурно обсуждаются. А здесь такого нет. С одной стороны, это хорошо – актеры сразу безоговорочно выполняют волю режиссера, а с другой не очень – в дискуссиях рождается истина и спектакль от такой совместной работы режиссера с артистами выигрывает. Мне хочется, чтобы актеры меня поражали, удивляли. Мне интересней работать, когда репетиция – живой процесс, когда не знаешь, чем все эти поиски в итоге закончатся.
– А как работается над классическим произведением "Коварство и любовь" Фридриха Шиллера?
– Я очень люблю классику. Рад, что директор Национального театра Сергей Пронин, с которым мы работаем в рамках проекта культурного сотрудничества между городами-побратимами Петрозаводском и Тюбингеном, предложил мне поставить Шиллера. На мой взгляд, это до сих пор очень современный автор. Это такой первоклассный материал, что его нельзя переделывать. Шиллер таким бурным и эмоциональным, темпераментным языком описывает свои характеры, что такого в немецкой литературе больше нигде не встретишь. Сегодня мы боремся с этим материалом, актеры "усваивают" длинные монологи, театральную поэтическую речь. Все это нелегко, но мы идем вперед.
– Много ли теряет Шиллер в переводе на русский?
– Как немецкий режиссер, знающий русский язык, скажу, что с одной стороны кое-что Шиллер теряет, но с другой – приобретает. В русском языке есть интересные идиоматические выражения, которые у нас вообще не употребляются. А те фразы, которые Шиллер использует, односложно не перевести. Получается, что-то совершенно новое. И это интересно.
Например, в русском языке есть выражение: "Вот где собака зарыта", а в немецком языке ему соответствует: "Вот где кролик огорчится". Из-за таких разных идиом мы с актерами на репетициях часто смеемся. А вообще эмоций нам в работе над "Коварством и любовью" хватает. В пьесе каждый герой "взрывается" и не по одному разу. Для актеров Национального театра было открытием, что немцы такие же темпераментные, как и итальянцы.
– А вы по натуре человек рассудительный, спокойный или вспыльчивый?
– Я человек с большим терпением. Никогда не кричу на актеров.
– Но ведь что-то вас сильно раздражает?
– Раздражает то, что сейчас происходит в моей квартире, которую мне снимает театр. На днях она превратилась в большую душевую. Крыша не выдержала огромного количества скопившегося на ней снега и потекла. Я, весь мокрый, спасал вещи. Спасибо, театр оказал поддержку, отправив своего сотрудника с лопатой на крышу убирать снег. И когда в России будет наведен порядок, убран мусор и созданы условия для того, чтобы таких происшествий не было?!
Раздражает меня сегодня в России и ситуация с чрезмерным употреблением алкогольных напитков. К счастью, труппы Национального театра эта беда не касается. Но когда под дверью своей квартиры я обнаружил спящего, напившегося вдрызг соседа, я расстроился. Мне жалко, что хорошие люди, не зная меры в выпивке, теряют свое лицо.
– А в Германии такой безрадостной картины увидеть нельзя?
– Нет. У нас выпивают в основном пиво и не в таких количествах, как в России. Мои соседи перед своими домами никогда не валяются.
– Но, не взирая ни на что, вы в нашей стране бываете частенько?
– Я люблю вашу страну. С удовольствием учился на курсах русского языка МИИТа в конце 80-х. С удовольствием проходил стажировки. В России очень простые, откровенные и непосредственные люди. Это я могу точно сказать, поскольку общаюсь с русскими на их языке. А вот моему художнику Максу Отто, не говорящему по-русски, у вас приходится нелегко. По-английски, хорошим знаем которого здесь могут похвастаться далеко не все, общения с окружающими не получается. Он себя чувствует не очень комфортно.
– А зрители на вашем спектакле, премьера которого назначена на 6 и 7 марта, будут чувствовать себя комфортно?
– Надеюсь. Наш спектакль очень современный. Я старался сделать так, чтобы актеры не пытались перенести на сцену фальшивые представления о том, как люди вели себя во времена Шиллера. Никто этого не знает. Мы живем сейчас и должны вести себя соответственно. Конфликты, заложенные в пьесе, будут выражаться современными приемами. У нас будет символическая декорация в виде лабиринта, в котором люди иногда теряются, блуждают, не в состоянии найти правильный путь. Думаю, что мы с актерами найдем верную дорогу и представим Шиллера во всей красоте.
Интервью вела Наталья Витива
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание