Ходорковская: "Сына обнять не смогла"

Мама Михаила Ходорковского второй раз побывала на свидании с сыном в Сегежской ИК-7.

Марина Ходорковская, интеллигентная симпатичная женщина в скромном пальтишке и белом берете, выходя из СВ поезда "Мурманск-Москва" на остановке в Петрозаводске, выглядела спокойной, но уставшей. "После встречи с сыном мы всю ночь с мужем не спали, – поделилась Марина Филипповна. – Но мы рады, что его перевели поближе к Москве. Раньше к нему ездить было тяжело. Добирались с пересадкой на самолете, 15 часов на поезде. А представьте, что мы едем с передачей весом в 20 кг. К тому же, в это время мой муж болел. Операции делали".

Михаил Ходорковский уже три месяца находится в Сегежской колонии. За это время некогда самый богатый человек в стране несколько раз встречался с семьей, имел даже одно трехдневное свидание. После него дети по приезду домой сказали бабушке: "Вообще лучше бы его забрать".

"Я два раза была в сегежской колонии, – говорит Марина Ходорковская. – Общалась с сыном по телефону. Там такая кабинка, что два стула не помещаются. Поэтому мы с мужем по очереди сидели: один стоит, другой сидит, потом меняемся. Встреча длилась четыре часа. Обняться, поцеловаться нельзя. Через стекло это сделать невозможно".

Расспрашивать о том, в каких условиях находится осужденный и с кем он отбывает наказание, родственникам не рекомендуется. Марина Ходорковская знает, что в отряде сына 180 человек, в основном молодежь в возрасте 20-ти лет. И судя по тому, что Михаил попросил не передавать свинину, она сделала вывод, что в колонии много мусульман.

"Нам есть о чем поговорить с сыном и без колонии, – поделилась мама опального олигарха. – Говорили о домашних делах, обсуждали последние общественно-политические новости. Его интересует все. Когда ехала, Европейский суд по правам человека опубликовал свой доклад по делу Ходорковского. Он был на английском языке, мы там кое-что разобрали".

Марина Филипповна не скрывает, что надежд на условно-досрочное освобождение сына у нее нет. Два взыскания, которые экс-глава ЮКОСа получил в Сегежской ИК-7, идентичны тем, что он "заработал" в Краснокаменске. Там его наказали за то, что он угостил другого заключенного лимоном, здесь сделали замечание за то, что он поделился с осужденным сигаретами. В Краснокаменске у него сломалась швейная машинка, и он пошел за наладчиком. В результате, оставил рабочее место без разрешения. В Сегеже, чтобы выполнить задание мастера – разобрать склад металлических конструкций, Ходорковский отправился искать сварщика, без помощи которого было не обойтись.

"Не пошел бы сын искать сварщика, получил бы взыскание за то, что не работал", – пессимистично настроена Марина Филипповна.

Родители передали Ходорковскому орехи, сухофрукты, чай, сахар. В общем, все, что можно передать согласно инструкции один раз в три месяца в посылочке на 20 кг. Мария Филипповна надеялась, что сумеет одеть сына в теплые вещи. Привезла обувь в стиле "прощай молодость" и тюремную робу с подкладкой, но их не приняли. Хотя, как ее уверяли юристы, 205 закон разрешает и такие передачи. Но в колонии заявили: "Не положено".

"Там холодно, ветер сильный, – сказала Марина Ходорковская. – Зимой стоять в течение часа без теплой обуви на плацу, где идет перекличка, сыну будет тяжело. Но он ни на что не жалуется. Он не нуждается ни в чем особенном. Мы никогда не думали о богатстве. Он всегда говорил о работе. И вы видите, я не в бриллиантах, у меня руки человека, который все делает сам. Такая же у него жена. Квартиры у него своей не было. Он снимал жилье. Когда его арестовали, семью из этого дома выгнали. Сейчас они опять арендуют квартиру".

Марина Ходорковская не скрывает того, что жалеет о решении сына остаться в России, когда у него была возможность уехать. Ведь после ареста Платона Лебедева семья Ходорковского готовилась к худшему.

"Вариант убежать за границу сыном не рассматривался, – говорит мама Михаила Борисовича. – Ошибка это или не ошибка, зависит от состояния человека. Для него это не ошибка. Для меня – да. Я хотела бы, чтобы он был не здесь".

Когда Марина Филипповна в течение 20-тиминутной остановки поезда в Петрозаводске делилась своими переживаниями с журналистами, ее перекрикивали сотрудники железнодорожного вокзала и полиции. Последние появились на перроне через пять минут после начала интервью с требованием немедленно убрать камеры.

"У вас нет разрешения на съемку, немедленно сворачивайтесь", – кричали работники вокзала. "Нам потом таких "люлей" дадут", – аргументировали свое распоряжение полицейские. Хотя раньше сотрудники вокзала никогда не препятствовали телевизионщикам в съемке на перроне. Когда известные люди приезжают в Петрозаводск, или спортсмены возвращаются с победой, и даже заболевшие дети добираются домой из южных лагерей, разрешения на работу СМИ на территории вокзала никто не спрашивает.

В результате, Марии Ходорковской вместе с журналистами пришлось уйти с перрона.

"Где бы я ни появилась, вечно что-то случается, – посетовала потом Мария Филипповна. – Но я к этому давно привыкла…"

Наталья Соколова