Режиссер Театра кукол Карелии Наталья Пахомова о недетском творчестве.
Она считает, что Театр кукол – это искусство для взрослых. Поставив в Петрозаводске уже несколько вечерних спектаклей, она надеется, что рано или поздно эти постановки будут идти на сцене еженедельно, а не один раз в несколько месяцев. Но сможет ли режиссер театра кукол Наталья Пахомова, представившая публике на прошлой неделе премьеру "По Шерспиру", заманить взрослого зрителя в храм Мельпомены, куда мамы и папы с удовольствием водят своих детей? И почему она не готова ставить спектакли для ребятишек? "Столица на Онего" встретилась с режиссером накануне выпуска вечернего спектакля, где великого Уильяма Шекспира усадили на скамью подсудимых и заставили отвечать за смерть своих героев, и поговорила об историях для взрослых, "Масках" и больших деньгах для театра для маленьких.
 |
Играть поросенка до 60 лет?
– Наталья, вы ставите спектакли для взрослых во многих театрах кукол России. Это действительно востребованные постановки? Или они нужны театрам в основном для фестивалей, где труппе можно продемонстрировать все свои возможности?
– Вечерние спектакли были всегда. В советское время мои родители ходили в театр Образцова. Поскольку большая часть моей жизни прошла в Польше с разъездами в Германию, то я видела, что там это востребованное искусство. Когда я вернулась в Россию и поступила в вуз, часто думала о судьбе артиста Театра кукол. Если человек поступил на службу в театр сразу после института в 21-22 года и до 60 лет играет поросенка, это же просто разрушительно для актера. Выход к взрослому зрителю необходим. Чем раньше молодые артисты учатся себя осознавать как актеров, которые способны переживать, использовать свой "инструмент" – тело, пластику, голос, – тем лучше. Это очень хороший тренинг. Например, прикоснуться к Шекспиру через специфику театра кукол это колоссальный опыт. И для всех, кто занят в нашей постановке, это очень интересно и великое счастье. А формат Театра кукол очень удачный. Мы не можем сделать трехчасовой спектакль. Не потому что у нас не хватит выдержки. Просто нам для этого нужно более продолжительное время для репетиций – полгода, не меньше. А так, наши постановки получаются более емкими, сжатыми. И смыслы, которые мы вкладываем, не сразу раскрываются. Иногда бывает, репетируем, репетируем, потом уходим отпуск, возвращаемся из него и понимаем, что можно еще и это раскрыть. Это нескончаемый процесс. Он мне очень приятен и люб. Проходит месяц, люди меняются, что-то с нами происходит в жизни, мы мудреем или глупеем, начинаем смотреть на многие вещи по-другому и можем что-то иначе раскрыть в постановке.
– Некоторые говорят, что вы только для фестивалей ставите, поэтому ваши работы не всем понятны.
– Не знаю, у меня нет прицела, чтобы со своей работой куда-то съездить. Может быть, потому что я немного устала от поездок. Своего первого ребенка я возила с собой, а сейчас я понимаю, что не могу забрать маленького сына, а старшего оставить с бабушкой и дедушкой. И дети теперь сидят у моих родителей, а меня тянет к ним, домой.
Кому-то мои спектакли непонятны? Разные люди приезжали из Питера, смотрели в Театре кукол и "Грозу", и "Козу Злату", никто не увидел чего-то странного и непонятного. Может, некоторые зрители просто не хотят заставить себя под другим углом посмотреть на какой-то материал? Уверена, в моих постановках нет перенасыщенности символами. Никаких открытий, новаций мы не делаем. Все изобрели до нас. Мы просто берем текст и стараемся, как можно бережнее к нему относиться.
 |
Детям запрещается
– А почему вы не ставите спектакли для детей? Скучно?
– Моя личная позиция – ребенка лет до 6-7 не надо вести в Театр кукол. Многие маленькие дети испытывают шок и начинают плакать, когда видят, что игрушка, неодушевленный предмет, вдруг начинает двигаться и разговаривать. Более безопасен для малыша открытый прием, когда артист водит куклу: ребенок видит, что есть кукла и есть актер. Сегодня существует много интерактивных тенденций для детей, но это камерные проекты, которые мы, к сожалению, не часто себе здесь позволяем, как хотелось бы.
Я не готова ставить детские спектакли не потому, что боюсь. Мой личностный опыт с детьми (старшему сыну 6 лет, младшему – полтора года) недостаточен для того, чтобы я могла выйти к малышам. Либо, это дано от Бога, либо к этому нужно прийти через опыт взросления твоего собственного ребенка. Может, когда моему старшему сыну будет 16, я вдруг пойму, что могу, наконец, что-то рассказать маленькому зрителю.
– Но ведь вы ставили спектакли для самых маленьких?
– Когда делали постановку для самых маленьких зрителей, это было не со мной. Моему ребенку тогда не было года, он ползал по залу, и бывший директор театра Елена Ларионова сказала: "Ну, вот он вырастет, что он будет здесь смотреть". И мы выпустили "Ладушки". Я не отношу эту работу к понятию спектакль, это что-то иное. Может быть, потому что я считаю, чтобы сделать сказку для детей нужно вложить большие финансовые средства. Я бы очень хотела поставить "Питера Пэна", но чтобы корабль летал не на палочке, а раскрывался во всю сцену из какой-нибудь книги. Сейчас театр при должном финансировании проектов может все. А когда средств на постановку дают немного, и ты понимаешь, что от твоего первоначального замысла остается так мало, то возникает вопрос: "А стоит ли вообще за это браться?". Когда знаешь, что это можно сделать так, а не простенько и скоромненько, то испытываешь чувство беспомощности.
– А на спектакль "По Шекспиру" денег хватило, чтобы воплотить в реальность все задуманное?
– Вроде хватило. Взрослый зритель мыслит по-другому. В нас целые пласты аллегории, символики лежат, и наоборот хочется какой-то простоты. "По Шекспиру" – это моя третья постановка, которая сделана по принципу сценарного плана. Мы много разговариваем с постановочной группой об идее, о том, какие моменты самые интересные, как мы их можем реализовать, кто за что отвечает. И к артистам я выхожу с основными пунктами, а дальше начинается интересный рабочий процесс. Например, все тексты, которые говорит Йорик в спектакле "По Шекспиру" придуманы нами с ребятами совместно. Это не авторский текст, а народное творчество в хорошем смысле. А поскольку Йорик у нас решен в жанре Петрушки, то это тоже хорошая параллель. Текст Шекспира звучит на английском и на русском выборочно. Может, кому-то этот выбор покажется странным. Но для нас в контексте того, как мы репетировали и существовали, это логично.
Может, режиссер бездарный?
– Актерам Театра кукол Карелии легко даются ваши опыты?
– Не могу сказать, что любая вечерняя постановка дается легко мне или актерам. Мы всегда хотим этих спектаклей, но просто не бывает. И, к сожалению, у нас не нашлось еще толкового специалиста по маркетингу, который мог бы как в Европе вывести всю эту вечернюю театральную историю на тот уровень, когда спектакль можно было бы играть хотя бы раз в неделю. К сожалению, между показами постановок для взрослых в Театре кукол Карелии очень длительные перерывы. И каждый раз мы, как Мюнхгаузен, сами себя вытаскиваем за волосы. Я сейчас пытаюсь изучить театральный маркетинг, пытаюсь понять, что делают люди, чтобы привлечь зрителя. Хотя по реакции зала мы понимаем, что зритель к нам приходит благодарный.
– Как вы думаете, сколько времени должно пройти, чтобы в Петрозаводске давали вечерний спектакль в Театре кукол раз в неделю?
– Не знаю. И в чем причина не могу понять. Может, режиссер бездарный? Может, та эстетика, которая близка мне и творческой группе, не понятна зрителю? Может, мы не убедительны? Я часто думаю о судьбе вечернего репертуара. Есть театры, для которых это потребность. Например, мы выпустили спектакль в Кирове, и сейчас там собираемся делать еще одну постановку. Зритель пошел на вечерние спектакли. Но там, возможно, это связано с театральной ситуацией в целом – из ТЮЗа ушел режиссер Борис Павлович, который семь лет поддерживал жизнь театра в Кирове. Вся публика пошла в Театр кукол. Есть масса причин. А художник по свету в Петрозаводске мне как-то сказал: "Знаешь, а многим просто стыдно прийти и сказать, что вечером я с женой иду в Театр кукол". Мы все хотим казаться себе серьезными.
– А со своим новым спектаклем для взрослых – "По Шекспиру" – поедете с новым спектаклем на "Золотую маску"?
– Я стараюсь об этом не думать. Если про "Маски" думать, их, наверное, никогда не будет. И так ли нужна "Золотая маска" режиссеру? Не знаю. Мне пока не нужна. Я очень боюсь, что в голове что-то замкнет – "я великий". Для меня это страшные вещи. Мы уже были номинированы на "Маску" за постановке по Чапеку, съездили в Москву. Так что наша история вечерних спектаклей началась интересно. Но я не считаю, что в своих следующих постановках сделала шаг назад. Я очень многому научилась за это время. А премии – это мишура. Главное, что взрослый зритель к нам пришел. А Театру кукол вечерние постановки нужны как воздух. Здесь труппа честная. Актеры пытаются расти, развиваться. И это прекрасно.
Беседовала Наталья Соколова
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание