Независимой журналистике в России указали путь в самиздат.
Накануне долгой полярной ночи в норвежском городе Тромсе проходит традиционная журналистская конференция, которая, собственно, так и называется - Swarte Natta ("Чёрная ночь"). В числе ее специальных гостей - именитые журналисты из многих стран мира, как правило занимающиеся расследованиями или прославившиеся своими громкими публикациями. Два года назад мне довелось познакомиться на этой конференции с бывшим главным редактором "Новой газеты" Дмитрием Муратовым. А в нынешнем году в Тромсе приехали основатель медиа "Проект" Роман Баданин и журналист-расследователь Иван Голунов, арест которого по ложному обвинению в попытке сбыта наркотиков вызвал минувшим летом мощную протестную кампанию по всей стране.
Бывший шеф-редактор сайтов "Forbes Russia" и информационного агентства "РБК" и главный редактор телеканала "Дождь" Роман Баданин рассказал норвежским коллегам о своём новом онлайн-издании "Проект", которое, несмотря на совсем молодой возраст, уже несколько раз было удостоено престижной премии "Редколлегия" за журналистские расследования. Однако мне показался более интересным взгляд Романа на будущее независимой журналистики. Его главный редактор медиа "Проект" связывает с самиздатом, причём речь идёт не только о России.
"Это было довольно яркое явление в советской действительности во второй половине ХХ века, когда тысячи людей по всей стране на свой страх и риск, а риск был серьёзный - сесть в тюрьму или психушку, - перепечатывали, а иногда переписывали от руки сотни тысяч запрещённых литературных текстов, - пояснил Роман Баданин. - Что происходит сейчас в российских медиа? Я называю это возрождением самиздата, потому что на моих глазах за последние пять лет при полностью зачищенном поле больших медиа вдруг выросла плеяда новых - сначала маленьких, а потом и не всегда маленьких СМИ, у которых примерно те же отличительные черты. Они нередко зарегистрированы не в России - как мы, как многие другие, потому что это позволяет не сесть тут же в тюрьму. Иногда они делаются просто энтузиастами на чистом слове. Сюда я отношу не только нас, но даже отношу "Медузу" - сейчас это уже не маленькое медиа, но возникало оно на контрволне зажима российских СМИ. Сюда же я отношу множество других маленьких медиа - например, хорошо знакомое и любимое нами издание The Bell. Мы с ними почти одногодки и примерно по одной модели в этот момент возникли. Сюда же относится и часть российского YouTube, где находится множество, что называется, stand alone-игроков. Человек, оператор, звукорежиссёр или продюсер умудряются создавать проекты с немалой аудиторией. Даже телеграм-каналы - тоже лёгкий и простой способ малым числом людей создать медийный проект".
По словам Баданина, большие редакции не справляются с новыми вызовами, и этот тренд заметен во всем мире.
"Издание ProPublica возникло в США, где нет никакого Путина, - заметил главный редактор "Проекта". - Дело не в Путине. Дело в том, что большие медиа в конце "нулевых" столкнулись с гигантским вызовом. Вызов назывался растущие касты и переход доходов в соцмедиа, в социальные сети. Это было очень тяжёлое время для мировых медиа. Два года назад я провёл год в Стэнфорде с плеядой замечательных американских журналистов со всей страны, и они говорили ровно об этом - о том, что у них на рубеже конца "нулевых" был шок в профессии. Это было время гигантских увольнений в мировых СМИ. Почему увольняли? Потому что делать качественную журналистику, а это в первую очередь - расследовательские жанры, было сложно, тяжело и неподъёмно для редакций. Эти части редакций и сокращались. Довольно быстро - в силу того, что в западных странах развиты демократические институты - эти общества догадались, что без этого нельзя. Тогда и возник вопрос о том, что нужны общественные вотчдоги (контроль от зависания системы, от английского "watchdog" - "сторожевой пёс" - прим. "Столицы на Онего"). Общество осознало, что нон-профит модель позволяет существовать этим вотчдогам. А нужны они не для того, чтобы просто существовать, а для того чтобы общество знало, где болит. Но в России к этому добавляется ещё и Путин".
Отмечу, что сам Роман Баданин живёт сейчас не в России, и поэтому я не мог не поинтересоваться у него, означает ли его опыт и опыт его нового проекта то, что журналистам-расследователям лучше заниматься этим за пределами нашей страны.
«Я так не считаю, - ответил Баданин. – Пока у нас, у меня будет возможность качественно делать нашу работу, находясь на земле в России, мы так и будем делать. Но ситуации у всех бывают разные. Мы знаем очевидные примеры, когда люди были вынуждены уехать в силу уголовных обстоятельств, например, над ними нависших. За это невозможно, мягко говоря, судить. Наоборот, я всячески приветствую - лучше уехать и делать свою работу, чем сесть в тюрьму и не делать свою работу. Когда я говорил про "Проект", я говорил в первую очередь про юридическую составляющую - да, мы зарегистрированы не в России, и многие-многие новые СМИ зарегистрированы тоже не в России, не исходя из того, что они - мерзавцы, а исходя из того, что это способ заниматься своей работой, а не ежедневным подписыванием бумажек для суда. Вот и всё. Ну, и зачем я вам буду рассказывать про множество действующих в России законов - от "иностранных агентов" до сотрудничества с "нежелательными организациями"? Они все делают работу журналиста, зарегистрированного в России как журналиста, крайне опасной и подцензурной по определению, даже если журналист не хочет быть подцензурным. У него может возникнуть такая ситуация: либо ты отвечаешь по закону, а по некоторым из этих статей вплоть до ареста, либо ты не берёшь какие-то темы".
Журналист-расследователь Иван Голунов, который минувшим летом в полной мере испытал, чем может обернуться эта профессия в России, уезжать из страны не собирается. По крайней мере, пока, о чем он рассказал участникам конференции в Тромсе.
"Я понимаю, что мой отъезд из России означает, что мне после этого будет сложно писать, делать какие-то расследования про Россию, потому что когда я не живу в стране, я теряю какое-то ощущение того, что происходит. Мне лично сложно всегда писать о том, чего я не вижу. Мне всегда хочется пощупать, посмотреть как", - признался Иван.
Напомню, в июне московский корреспондент онлайн-издания "Медуза" оказался обвинён сотрудниками полиции в попытке сбыта наркотиков и взят под арест. Произошло это спустя несколько часов после того, как Голунов отправил редактору своё очередное журналистское расследование - о том, как устроен похоронный бизнес в России и о том, как этот бизнес берут под контроль малоизвестные предприниматели, связанные с высшими чинами ФСБ. Это с самого начала вызвало у многих подозрение, что уголовное преследование журналиста неслучайно. Арест Ивана Голунова вызвал мощную общественную кампанию в его поддержку, которая оказалась полной неожиданностью для российских властей, и спустя пять дней министерство внутренних дел РФ сняло с журналиста все обвинения и выпустило его на свободу.
"Это была удивительная история консолидации гражданского общества в России. Я этот процесс восстанавливал уже после, и это, конечно, вызвало у меня активное удивление, потому что я не помню такой консолидации и даже не читал в каких-нибудь учебниках и не слышал", - сказал Голунов.
По признанию Ивана, он ничуть не жалеет о той неприятной истории, которая с ним произошла. Однако я не мог не спросить у журналиста, не жалеет ли он о том, что, выйдя на свободу, отказался от участия в несанкционированной акции в его поддержку, которая была запланирована в Москве на 12 июня. Это было сразу истолковано многими, как фактический призыв Голунова к неучастию к незаконной акции, что привело к расколу протеста.
"Я не призывал не ходить на митинг, - подчеркнул Иван Голунов. - Есть момент чисто юридический: я не могу позвать людей на несанкционированное мероприятие и подвергнуть их опасности. Каждый человек принимает собственное решение, идти ему на митинг или нет. У меня было какое-то собственное желание пойти на митинг после моего освобождения, но я понял, что мое появление - это был несогласованный митинг, люди говорили, что мы просто гуляем по городу, - и если бы я там появился, люди бы стали концентрироваться вокруг меня. Это было бы сигналом к началу задержаний. Это было бы, собственно, не совсем безопасно для людей, которые туда пришли. Я бы их подвергал опасности. Во-вторых, это не совсем понятно, что это значит для моей безопасности, когда вокруг меня есть толпа. То есть если кто-то неожиданно достаёт нож, что происходит дальше, мы не знаем".
Иван Голунов заметил также, что государственные СМИ зачастую передают его публичные выступления в искажённом смысле и вопрос журналиста "Столицы на Онего" он расценил как свидетельство того, что "машина госпропаганды в России работает очень эффективно".
Как бы там ни было, возникшая летом общественная компания в поддержку арестованного Ивана Голунова оказалась сведена в итоге к делу одного столичного журналиста и не переросла в стране в мощный гражданский протест против незаконного уголовного преследования. Стоит ли после этого удивляться, что за уголовное дело самого Голунова так никто и не ответил?
Валерий Поташов, Тромсе
Фото автора
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание