Эти слова сказал 26-летний Валерий Круподерщиков перед тем, как уехать 11 сентября в Петрозаводский горсуд, где судья Елена Голяева приговорила его к 6 годам заключения в колонии общего режима и штрафу в 36 млн рублей, признав виновным в гибели 14 детей на Сямозеро.
Семь лет прошло с момента трагедии на Сямозере, когда 18 июня 2016 года 47 детей и 4 взрослых вышли из лагеря «Парк-Отель «Сямозеро» в водный поход и, попав в шторм, перевернулись на лодках. Страшная трагедия унесла жизни 14 детей – московских школьников 6-7 классов.
По факту трагедии было возбуждено уголовное дело по ч.3 ст.238 УК РФ («Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности») и ч.3 ст.293 УК РФ («Халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух и более лиц»). На скамье подсудимых оказались директор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, руководители карельского Роспотребнадзора Анатолий Коваленко и Людмила Котович, а также два практиканта Педколледжа, инструкторы Павел Ильин и Валерий Круподерщиков.
Судебное разбирательство длилось с апреля 2018 года, и 18 марта 2019 года судья петрозаводского городского суда Александр Смирнов огласил приговор по этому резонансному уголовному делу. В результате виновными признали троих фигурантов: бывшего директора детского оздоровительного лагеря «Парк-Отель «Сямозеро» Елену Решетову, ее заместителя Вадима Виноградова и инструктора Валерия Круподерщикова. Первые двое были приговорены к 9,5 годам колонии общего режима, Круподерщиков – к 8 месяцам колонии-поселения. Но от наказания его освободили в связи с истечением срока давности уголовного преследования. Кроме того, судья Александр Смирнов частично удовлетворил иски потерпевших о компенсации морального вреда. Так, Решетову обязали выплатить 21,1 миллиона рублей, Виноградова – 18,085 миллиона, Круподерщикова – 1,15 миллиона рублей.
Инструктора Павла Ильина, экс-руководителя управления Роспотребнадзор Анатолия Коваленко и нынешнюю главу ведомства Людмилу Котович суд признал невиновными, оставив за ними право на реабилитацию.
На время показалось, что боль от трагедии стихает, а громкий процесс закончился.
Но прокуратура так не думала, ведь в обвинительном заключении она просила призвать к ответу всех фигурантов и назначить наказание: Ильину 4 года колонии общего режима, Круподерщикову 6 лет колонии общего режима, а Коваленко и Котович дать по 6 лет колонии-поселения.
В результате надзорное ведомство подало на приговор судьи Смирнова апелляционную жалобу в Верховный суд Карелии, который отменил приговор в отношении двух представителей Роспотребнадзора. Дело было направлено на повторное рассмотрение в Петрозаводский горсуд. Второй раз дело Котович и Коваленко рассматривала судья Марина Носова. Она же 30 марта 2021 года повторно вынесла оправдательный приговор.
Тогда гособвинение вновь подало апелляционную жалобу на решение первой инстанции, теперь уже судьи Носовой. Верховный суд на второй раз согласился с решением судьи Петрозаводского городского суда, который оправдал Анатолия Коваленко и Людмилу Котович, установив, что в их действиях нет состава преступления.
Прокуратура оспорила решения карельских судей в Третьем кассационном суде общей юрисдикции в Санкт-Петербурге. И уже в апреле 2022 года Кассационный суд оставил решения Верховного суда Карелии и Петрозаводского городского суда по чиновникам Роспотребнадзора в силе.
А вот что касается Павла Ильина и Валерия Круподерщикова, то в 2019 году Верховный суд оставил решение первой инстанции по ним без изменений.
И здесь прокуратура также не отступила и подала по инструкторам кассационную жалобу в Третий кассационный суд в Санкт-Петербурге, который в 2020 году отменил приговор петрозаводского суда и апелляционное решение Верховного суда Карелии в отношении Павла Ильина и Валерия Круподерщикова. Их дело было направлено на повторное рассмотрение в петрозаводский суд, но уже другому судье, которым, по роковой случайности, стала Елена Голяева.
Ильин и Круподерщиков обвинялись в оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшие по неосторожности смерть двух и более лиц. Инструкторы координировали действия подростков в лагере на озере Сямозеро.
По данным следствия, поход совершался на неисправных плавсредствах с превышением грузоподъемности, детей не обеспечили спасательными жилетами по размеру, не были учтены сложные погодные условия. А сопровождавший детей во время похода инструктор Круподерщиков не принял должных мер к их спасению и оставил в опасном для жизни и здоровья состоянии, полагает следствие.
Расследование пошло по новому кругу, ад для молодых инструкторов продолжился: 300 томов, десятки заседаний, вновь показания свидетелей. Судья Голяева успела выйти в отставку и вернуться. Гособвинителем выступала Наталья Силкина. Но на этапе прений, когда пришло время зачитывать обвинение, в зал судебного заседания пришел сам прокурор Карелии Дмитрий Харченков и попросил суд назначить молодым инструкторам лагеря «Парк-Отель «Сямозеро» Павлу Ильину и Валерию Круподерщикову соответственно 7 лет и 7 лет 6 месяцев колонии общего режима.
В последующих заседаниях Валерий Круподерщиков свою вину не признал, отказавшись от последнего слова, а Павел Ильин в последнем слове сказал, что так же вину свою не признает. Судья ушла в совещательную комнату до 11 сентября.
В тот понедельник, 11 сентября, в коридорах Петрозаводского городского суда было, на удивление, многолюдно. Все разговаривали, носили туда-сюда бумажки, ходили из кабинета в кабинет – стоял гул, как в улье. Среди этого белого шума выделялись две фигуры – Павел и Валера – они сидели на скамейки у зала, молча. Телефонов в руках не было.
Они пришли услышать приговор после 7 лет судебных разбирательств. А так как сумок с вещами с собой не взяли, видимо, до конца не верили, что он может быть обвинительным, с назначением реальных сроков заключения.
В зал заходили тихо... обвиняемые, помощник адвоката, девушка Валерия Круподерщикова, две женщины со стороны пострадавших, прокурор, журналисты и в конце, когда все заняли в зале места, зашла судья Елена Голяева.
Приговор она начала читать практически сразу, быстро, громко, не смотря на обвиняемых, которые стояли, склонив головы, и вылавливали из потока юридических терминов слова: приговорить к лишению свободы, назначить наказание, обязать выплатить штраф…
В результате Елена Голяева вынесла оглушительный приговор двум инструкторам лагеря «Парк-Отель «Сямозеро» - 27-летнему Павлу Ильину и 26-летнему Валерию Круподерщикову, признав их виновными по ч. 3 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшие по неосторожности смерть более двух лиц). Суд приговорил Павла Ильина, которого не было на момент трагедии на озере, к 5 годам колонии общего режима со штрафом в 17 млн 700 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда потерпевшим, а Валерия Круподерщикова, тонувшего вместе с детьми, к 6 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии общего режима и штрафом в 36 млн рублей, также в качестве компенсации потерпевшим морального вреда.
И как гром прозвучала фраза: взять под стражу в зале суда.
Из-за двери появились приставы, которые застегнули наручники на молодых осужденных и увели их.
Выходили из зала опять все молча. Девушка Валеры плакала, не скрывая слез, подойти к осужденным никому не разрешили.
Громкий приговор резонансного дела быстро разлетелся по всем СМИ, и не только карельским. Интернет взорвали обсуждения тех, кто за и против. И только родные, самые близкие, те, кто все эти семь лет были рядом с ребятами, сжались в пружину. Для них щелчок наручников не означает конец истории, для них это начало новой борьбы за своих любимых сыновей и мужей.
Спустя 7 лет я снова встретилась с мамой Валеры Круподерщикова – Ириной. Только теперь в редакции, в городе, а не у них дома, в поселке. Передо мной сидела все та же хрупкая женщина, только более уставшая, она все так же, видимо, по привычке от волнения теребила край косынки, и на меня, как прежде, смотрели светлые глаза, полные слез. Казалось, ну сколько может еще эта маленькая женщина терпеть и бороться. Но мы все знаем, что много, потому что она мама. Рядом с Ириной сидела девушка Валеры - Наталья. Сегодня она ее надежда и опора: у нее она спрашивает, где оформлять документы, куда идти, как увидеть сына…
А происходит это от того, что Ирина далека от городской суеты, важных чиновников и больших кабинетов, и тем более казенных домов. Сама она из многодетной семьи, родилась и выросла в Кончезере, вышла замуж и создала свою семью все в том же поселке Кондопожского района. Семь лет назад отпускала сына на практику со спокойным сердцем, и даже предположить не могла, что практика затянется на долгие годы и закончится для Валеры за решеткой.
Тогда, когда произошла трагедия, Ирина была дома с годовалым сыном Егором. Ей позвонила сестра и попросила включить телевизор. Так она и узнала, что произошло. Она приехала в город и искала своего ребенка, заглядывая во все кабинеты Следственного комитета. Никто не рассказал ей, что сын в СИЗО. Уже после она нашла его за решеткой, куда его посадили, достав из воды и назначив виновным.
«В СИЗО нам не дали пообщаться, к нему не пустили, поговорить не разрешили. Я увидела его только в суде 21-го июня. Я стояла у стенки, его провели мимо в наручниках. Я просто видела его глаза, мы друг на друга посмотрели и поняли, что всё. В суде я плакала. Потом его отпустили. Но я была в таком состоянии, что ничего не понимала и не слышала, что он говорит. Я только осознавала, что вот он сидит рядом - и мы едем домой», - рассказывала 7 лет назад Ирина.
А сегодня она опять потеряла сына, и снова ищет его, чтобы увидеть. В суд на приговор он ей прийти не разрешил.
«В воскресенье, перед приговором, он сказал: мама, не плачь, я приеду домой… на день рождения к Егору, мы поклеим обои, все будет хорошо», - передала Ирина слова Валеры за день до заключения. И объяснила, что младшему сыну Егору день рождения был 14 сентября, как раз через несколько дней после приговора, а обои у них так до сих пор и стоят в коридоре. Она рассказывала и плакала одновременно.
А о приговоре она в этот раз узнала не из СМИ, а от Натальи.
«Как я среагировала?! Нет, я не рыдала, я орала! Я напугала младшего сына, мы с ним оказались дома опять вдвоем, опять одни, как тогда 7 лет назад. Мне казалось, что я сойду с ума. Не помню, как звонила сестрам. Сестра пришла, подняла меня…» - Ирина рассказывала эмоционально и все время поправляла косынку. Растерянная, беспомощная, но сильная, готовая бороться за сына, чтобы снова, как 7 лет назад, сидеть с ним рядом и ехать домой.
«Мы вообще стараемся без надобности не ездить в Петрозаводск, мы не городские жители, угнетает здесь все, - сказала Ирина, осторожно присаживаясь в кожаное кресло в редакции. – Вчера вот младшему сыну 8 лет исполнилось. Валера обещал приехать…» Ирина говорила как на распев, медленно, вспоминая день до приговора, когда сын просил ее не плакать и обещал приехать домой.
- Много за эти семь лет воды утекло? - спросила я у Ирины. – Как дядя Леша (папа Валеры), как сыновья?
Глаза Ирины на мгновенье загорелись и как-то сразу потухли: беда с Валерой перечеркивала все события – плохие и хорошие. И казалось, что внутри этой маленькой женщины боролись добро и зло. И все же светлое взяло вверх, потому что первое, что Ирина сказала:
- Внучка у меня родилась, радость наша, болтушка, уже 3 года ей. Валера в ней души не чает, она дома как хвостик ходит за ним. Сын мой средний в училище поступил в город… Егорка в школе учится… А дяде Леша умер в апреле, вот сейчас 5 месяцев будет, как его нет. Не дожил до приговора.
А Валера, что?.. В армии отслужил, вернулся. После трагедии и уголовного дела с детьми работать ему нельзя, да он и сам не хотел, сказал, что больше никогда… Поэтому устроился разнорабочим вначале на цементный завод, потом у нас в поселке в санаторий.
- Валера за это время изменился? Как он переживал судебный процесс, затянувшийся на такой долгий срок?
- Он итак нелюдимый был, а за это время совсем закрылся, в основном общался в кругу семьи, - сказала Ирина, а Наталья, все это время сидевшая рядом и тактично молчавшая, добавила, что Валера никогда не разрешал делать фото с ним.
- Уголовное дело, а тем более трагедию, которая произошла на Сямозере, вообще не обсуждал и нам запрещал на эту тему говорить. Сказал, что во всем разберется сам и справится тоже сам, он же мужчина, - рассказала Наталья, девушка Валерия. Она, кстати, как и он, тоже училась в педколледже, только на год младше и по специальности «учитель младших классов». О трагедии в 2016 году узнала из СМИ. Переживала, но, когда стали встречаться, уважая его мнение и чувства, в душу не лезла, просто была рядом.
«Он однажды после заседания пришел, когда допрашивали родителей из Москвы, лег и долго молчал. Я не трогала его и ничего не спрашивала», - рассказала Наталья.
- Вы говорите, что Валера необщительный, мало говорит, закрытый. А чем-то он увлекается? Что любит?
И здесь Ирина с Натальей в один голос: Сладкоежка он.
- Сладкое очень любит и в принципе покушать, - рассказала мама Валеры. – Но выборочно ест, не все.
- Я однажды накупила кексов с печеньями и конфетами, думала, на неделю, а вечером с работы пришла, а Валера половину слопал, сказал, вкусно все, - смеется Наталья, вспоминая дни с Валерой. – Он вообще на месте не сидит, то на доске, то на коньках катается, и нас всех за собой таскает – и братьев, и меня. Просто гулять любит, ходит по улицам, музыку слушает в наушниках, главное, чтобы на свежем воздухе быть.
- О чем мечтает?
- О собаке! – опять вдвоем ответили Ирина и Наталья.
- Он однажды сказал: мама, когда все закончится, все суды, я дом построю и собаку заведу – хорошо будет… лес, тишина…
- Он добермана хочет купить, уже весь интернет пересмотрел, - рассказала Наталья.
Больше часа мы сидели в редакции и разговаривали о Валере, о беде, которая произошла, о жизни. Я узнала, что за эти 7 лет Валера попал в аварию на мотоцикле, что у него был инсульт. А еще то, что он Почетный донор Карелии, и в этом году ему значок вручили.
С Ириной мы вспомнили встречу 7-летней давности и то, как она верила, что судьи во всем разберутся, потому что по-другому быть не может, ведь они же детьми тогда были: 19 и 20 лет.
Семь лет назад Ирина говорила: «Хоть они и студенты, но они сами еще дети. Они думают, что они взрослые, но они дети. Студенческая жизнь - это не взрослая жизнь, это детство. Я считаю, что взрослыми они становятся, когда получили профессию, стали работать, пошли в свое плавание. А то, что он студент, пусть хоть 19, хоть 20, хоть 23 года - он ребенок, потому что его держат мать с отцом. Впереди еще суды, я надеюсь, что судьи смогут представить ту ситуацию, в которой оказался мой ребенок. Я понимаю, что своя рубашка ближе к телу, но почему должен страдать мой ребенок и моя семья из-за халатности руководства лагеря? Я надеюсь, что на суде возобладает здравый смысл, не амбиции чиновников».
Несмотря на позитивный настрой мамы Валеры, папа – дядя Леша на исход дела смотрел иначе.
«Сейчас расследование затянут, шумиха стихнет, и сделают наших детей крайними», - в сердцах сказал тогда дядя Лёша, затушил сигарету и ушел. Как в воду глядел, пяти месяцев не дожил до приговора, не увидел, как его сына посадили за решетку.
Про деньги, что назначили Валере в качестве штрафа, - 36 миллионов рублей, мы даже не говорили, потому Круподерщиковым не выплатить их никогда, даже если они все продадут, вплоть до почек, и возьмут кредиты, им не расплатиться. Как не сможет это сделать еще несколько поколений семьи Валеры.
P.S.
На сегодняшний день из осужденных по делу о гибели 14 детей на Сямозере отбывает наказание лишь Виноградов. Он сидит в колонии Карелии. Решетова вышла на свободу по УДО в этом году, не досидев 10 месяцев - эту информацию подтвердил ее адвокат Александр Шишков.
Экс-руководитель Роспотребнадзора Анатолий Коваленко воспользовался правом на реабилитацию и получил от прокуратуры извинения, а из государственной казны 4 млн рублей за моральные страдания и пошатнувшееся здоровье во время процесса.
Павел Ильин и Валерий Круподерщиков за решеткой в СИЗО. На момент трагедии, когда они проходили практику инструкторами в лагере, им было 18 и 19 лет. На мой взгляд, осудили детей за гибель детей. Дети приехали в лагерь отдыхать под контролем взрослых, а студенты проходили практику также под контролем руководства. И те и других сами решений не принимали.
Во время трагедии Павла Ильина вообще не было на месте происшествия, его обвинили в том, что он не рассказал о некачественных и больших жилетах и неисправности в лодке, таким образом, по словам прокурора Харченкова, сознательно отправил детей на верную гибель.
Валера Круподерщиков так же, как дети, тонул, но пытался спасти не только себя, но и ребят, оказавшихся рядом. И сейчас виноват в том, что выжил.
Друзья и родные изо всех сил пытаются их спасти. Созданы группы во «ВКонтакте» в поддержку Павла Ильина и Валерия Круподерщикова, написана петиция в защиту осужденных.
Если вы желаете поддержать ребят, переходите по ссылке, ставьте подписи.
Ира Меркова
Дорогая моя "Столица", с днем рождения!
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание