Легендарный джазовый музыкант Давид Голощекин не хочет признаваться, какую музыку он играет и какого цвета у него трусы.
|
В рамках международного фестиваля «Дни камерной музыки» в Карельской гофиларамонии выступил один из мэтров российского джаза Давид Голощекин. На пресс-конференции, состоявшейся в день концерта в редакции еженедельника «Петрозаводск», джазмен ответил на вопросы журналистов. Попытка ответить на первый из них — «Что такое джаз?» — в очередной раз потерпела фиаско.
— Я посвящаю ответу на этот вопрос весь учебный год, — сказал музыкант, уже пять лет преподающий основы джазовой эстетики в Санкт-Петербургском университете им. Герцена. — Вопрос справедлив, но я не хочу вводить вас в заблуждение, потому что он не имеет короткого и емкого ответа. Джаз нельзя объяснить словами, так же, как нельзя объяснить, например, балет. Это высокоинтеллектуальная музыка, которая требует определенной работы души, музыка, которую слушает элита, способная на эту работу. Я уже 46 лет играю джаз, и, общаясь, например, с попутчиками в поездах, всегда неохотно рассказываю, что играю именно эту музыку. Потому что многие просто не доходят в своей жизни до такого момента, чтобы поинтересоваться джазом.
— Не пропал ли сегодня у слушателя интерес к джазовой музыке?
— Нет. Люди как ходили на концерты 40 лет назад, так ходят и сейчас. Ходят те, для кого эстетическая сфера играет немаловажную роль. Таких слушателей можно увидеть и на джазовом, и на симфоническом концерте. Сегодня, к сожалению, вкус слушателя формируется
— Что Вы скажете о своих музыкальных корнях?
— Разумеется, я принадлежу к питерской школе, где развивалось классическое джазовое направление со времен Ленинградского диксиленда и оркестра Иосифа Вайнштейна. Если
— А как Вы относитесь к таким направлениям, как джаз-рок и этно-джаз?
— В американском джазе уже все давно известно, и все направления давно поделены между музыкантами. Для талантливых джазменов часто попросту нет работы. Поэтому джазовая музыка, как, впрочем, и любая другая, идет по пути коммерциализации, возникают новые направления, которые можно продать. Зачастую это уже не джаз, а чистой воды авантюра.
— Нравится ли Вам сниматься в кино?
— Я не люблю кино. Мой отец был директором картины на «Ленфильме», поэтому я хорошо знаю, что такое киношная среда и какая там царит мерзость и грязь. Я родился
— То есть Вы человек не публичный?
— Моя частная жизнь — это только моя жизнь. И мой принцип — никого туда не пускать. Никто не знает о моем социальном положении. Я не рассказываю, какого цвета у меня трусы, кто моя жена, какова моя ориентация и какой породы у меня собака. Не было ни одной телевизионной съемки из моей квартиры.
— Что Вы думаете о женщинах в джазе?
— Я считаю, что инструментальный джаз — не женский удел. Коммерческих женских джазовых коллективов много, но настоящих — единицы. Девушки играют «пикантненько» и симпатично, есть классные саксофонистки, пианистки уровня Дайаны Кроу. Но мужчины играют лучше. Зато женщины превзошли их по части вокала, здесь с ними не поспоришь.
Петрозаводская публика могла убедиться в справедливости слов маэстро на концерте, где вместе с Голощекиным выступала певица Эльвира Трафова. Сам Давид Семенович играл на скрипке, трубе, саксофоне, вибрафоне. Действительно, джазовая музыка — это не рок-концерт, и после первого отделения многие ушли из зала, но большинство слушателей с благодарностью восприняло и джазовые номера, и рассуждения Голощекина о музыке, о времени и о себе.
Марина Кивирьян
Фото Виталия Голубева
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание