В стране происходит фундаментальное изменение отношений власти и гражданина, государства и избирателя, считает политолог Олег Реут.
18 марта прошлого года состоялись выборы Президента России. Явка в Карелии продемонстрировала практически двукратное увеличение по сравнению с той, что была показана в сентябре 2017 года (на выборах главы республики она составила 29.2%), и достигла 57.2%. Она оказалась существенно (более чем на 10%) ниже, чем в целом в России (67.5%). Наряду с Иркутской областью (55.7%) Карелия вошла в число территорий с наименьшей явкой по стране.
Однако для автора этих строк практическое двукратное увеличение явки за период с сентября 2017 г. по март 2018 г. было несколько удивительным. Конечно, на три четверти это объяснялось корпоративно-административным давлением, а порой и принуждением избирателей принять участие в голосовании. Полномасштабный мобилизационный режим, притом организованный не столько самим кандидатом-победителем и его региональным избирательным штабом, сколько местными администрациями, в некоторых случаях – в альянсе с городскими и районными партийными структурами "Единой России", фактически привёл к так называемому "нагону явки". При этом в объяснительной модели оставалась условная четверть, рассмотреть природу которой представляется действительно важным.
Современные политологические теории учат, что главной характеристикой демократии выступает широкое гражданское участие. Не собственно выборные процедуры, не наличие нескольких политических партий и не абстрактные конструкции "власть народа" и "власть большинства при учёте мнения меньшинства". Широкое публично-политическое участие формирует основу демократического режима.
Политики вынуждены ориентироваться на избирателей. Поскольку только они могут наделить достойных соискателей властью, правом управлять другими. У граждан есть (и должен поддерживаться государством) широкий набор инструментов давления на этих политиков, для учёта своих интересов в принятии решений. В такой структуре регулярные, свободные, честные, разноуровневые выборы необходимы для функционирования институтов демократии. Естественно, не только они. Ещё обязательно должны быть негосударственные средства массовой информации, независимый суд, общественные движения и легальные формы выражения общественно-политических симпатий и антипатий.
Широкое гражданское участие представляется одной из множества ключевых функций политики, активированных принятием того, что демократия лучше авторитаризма. "Лучше" в данном случае означает сытнее, свободнее и безопаснее. Между тем равными по значимости функциями, способными усилить политические институты, являются: обеспечение условий для конкуренции партийных проектов и отдельных политиков, обеспечение прозрачности и повышение ответственности в процессе принятия управленческих решений, а также их эффективное доведение от властных структур до граждан. Для политических режимов, последовательно отходящих от демократических стандартов, эти функции даже более важны, чем повышение уровня массового участия.
Последний тезис можно переформулировать. Политический режим, становящийся авторитарным, просит, а затем и требует, одного – неучастия, внешнего согласия. За любой открытый антагонизм государственная машина будет пугать, а при необходимости – давить и уничтожать.
Гражданское неучастие и внешняя лояльность лежат в основе любого недемократического режима. С той лишь разницей в оттенках серо-коричневого, что блестящая сырьевая конъюнктура и отсутствие внятно сформулированной идеологии позволяли до сих пор полностью избавить граждан от выполнения даже формальных электоральных ритуалов.
В идеале, конечно, должно быть так. Полная монополизация политики, чувствительное ограничение публичной сферы, крайне недоверчивое отношение к любой гражданской активности – всё это в обмен на небывалый уровень… личной свободы. Как недавно сформулировал Виталий Шкляров: "Государство не спросит, откуда у безработного "Форд Мондео", взамен не ждёт вопроса, откуда у замминистра дворец".
События последнего года – от так называемой "пенсионной реформы" и повышения НДС до "оптимизации" сельских школ и социальных служб – не стали, как принято полагать, причиной дальнейшего усугубления экономической ситуации, но, безусловно явились его катализатором. На протяжении последнего года государство постепенно утрачивает возможность обеспечивать и компенсировать безответственность граждан в обмен на внешнюю лояльность. Собственные его потребности уже вышли за рамки, компенсируемые нефтегазовым экспортом и продажей вооружения.
Каждый день для граждан растут цены в магазинах и падает качество жизни, бюджет сокращает социальные обязательства, вся тяжесть санкционных ограничений, введенных против конкретных юридических и физических лиц, перекладывается на плечи общества.
Закрытая политическая система, административное управление электоральными процедурами, нулевая толерантность к любому виду конкуренции консервируют политический запрос только до некоторой черты. Сравнительно сенсационные итоги региональных выборов осени 2018 года, когда "кандидатов власти" в трёх субъектах федерации победили конкуренты с узнаваемостью на уровне погрешности – не что иное, как выход общественного запроса на качественно новый уровень.
Избиратель уже не ждёт кандидата, выражающего и артикулирующего этот запрос. Не следует предполагать, что запрос в ближайшее время трансформируется в открытый протест. За последние пять-шесть лет цена протеста стала крайне высокой, а возможности государства эту цену поддерживать всё ещё обширны. Но не следует думать, что запрос исчезнет, самоликвидируется или постепенно растворится. Это не ситуативная реакция на конкретную непопулярную реформу или обнародование шокирующих фактов всепроникающей коррупции. Это фундаментальное изменение отношений власти и гражданина, государства и избирателя.
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание