Директор рыбоводной компании отказался от намерений открыть новую форелевую ферму после встречи с жителями старинного карельского села.
Открывая встречу, которая проходила 25 сентября в местном доме культуры, глава Ребольского сельского поселения Марина Седлецкая сразу предупредила собравшихся, что это – не публичные слушания. "Мы здесь все собрались по просьбе представителя форелеводческого хозяйства "Лоисто" Константина Евгеньевича, – пояснила госпожа Седлецкая. – Никакой у нас еще информации ни на сайтах, ни в газетах нет и быть не может, потому что это только мы с вами создаем встречу, и он будет решать, стоит ему сюда вводить форелеводческое хозяйство или же нет".
"Простите, а почему это он решает, а не мы?", – тут же ответили главе поселения из зала.
"Нет, я имею ввиду, что он по нашему мнению, – поправилась Марина Седлецкая. – Я неправильно выразилась, то есть он хочет услышать мнение населения".
А отношение жителей старинного карельского села к намерениям форелеводов разместить садки на озере Лексозере проявилось уже с первых минут встречи.
"Я приехал к вам, прежде всего, чтобы поговорить, – обратился к собравшимся в сельском доме культуры директор форелеводческой компании "Лоисто" из поселка Муезерский Константин Степаненко. – Я призываю вас слышать и слушать".
По словам форелевода, он обосновался в Карелии восемь лет назад, и сегодня его компания, где работают 17 человек, выращивает на двух озерах Муезерского района около трехсот тонн рыбы в год. На Лексозере Степаненко бывал не раз и также присматривался к этому водоему, но пока на нем ни садков, ни сформированных рыбоводных участков.
"Нет и не будет!", – отреагировали на это жители карельского села.
Ничуть не смущаясь, директор форелеводческой компании попытался рассказать участникам встречи, как происходит согласование размещения на озере рыбоводного хозяйства.
"Здесь вы сидите – доярки, столяры, директора, компьютерщики, но есть наука! – заявил господин Степаненко. – Наука есть в Петрозаводске! Этой науке дается задание, что вот так, так и так, мы хотим здесь на Лексозере поставить форелевое хозяйство, и наука определяет, что на этом озере нельзя выращивать форель, и форелевод говорит: "О’кей! Раз наука сказала, значит, нельзя. Все!". Следующий вариант: наука пишет, что на этом озере можно выращивать 400 тонн форели, и коммерсант считает, надо ему это или не надо. Он думает: объем небольшой, а затраты большие, и тоже уходит. И последний вариант: наука говорит – не я говорю, я вам сказал: если она откажет, значит, откажет – она просчитала, как течет, как бежит озеро, и говорит: здесь можно поставить форелевое хозяйство. Наука сказала, не более того! Теперь форелевод берет это разрешение науки, только еще науки – не министерства сельского хозяйства, не ваше согласие, а только разрешение науки – приходит и говорит: "Уважаемые жители! Есть подтверждение науки, что на этом озере можно выращивать 400 тонн. Что я вам, как коммерсант, могу обещать? Я могу создать рабочие места – столько-то человек с такой-то зарплатой". Коммерсант говорит о том, что он создаст рабочие места с такой зарплатой, и он принесет еще в Реболы какие-то инвестиции".
Упоминание инвестиций просто взорвало жителей карельского села, где даже нет нормальной связи. Видя, что его не хотят слушать, директор компании "Лоисто" предложил собравшимся поинтересоваться у знакомых, какие зарплаты в его фирме и как она выполняет свои социальные обязательства перед Муезерским районом. Но в ответ собравшиеся посоветовали форелеводу "не петь курским соловьем" и "не вешать лапшу на уши".
"Где пить воду будем? Это ваш интерес – деньги, а наши интерес – природа!", – выразил общее настроение один из жителей Ребол.
"Я – человек, несколько связанный с наукой, – взяла слово педагог Майя Вантенкова. – Я – биолог с высшим образованием, я два курса изучала ихтиологию, и я немного в курсе этого вопроса. Тут все красиво было описано, но я хочу свое видение рассказать. Что такое озеро? Озеро – это пресноводный водоем, если сказать по-научному, это – устойчивая саморегулирующаяся система. Ключевое слово здесь – "саморегулирующаяся". Там течет жизнь – как в домах, но только в воде. По своим законам, по своим устоям, каждый организм имеет свою нишу. Круговорот веществ, гидрохимия воды – все это создано природой, и вот мы внедряем инородное тело, эти садки с мальками, а следом что летит? Летят стимуляторы роста – рыбка-то должна быстро расти! Летят пищевые добавки, корм, а он имеет химические реагенты, да еще какие! Простите, там еще и антибиотики будут. И вот все это не будет оставаться в садках, а будет постепенно входить в состав нашего озера. Наша рыба будет этим питаться, и, в конце концов, наступит такой день, когда ваш рыбак приедет с рыбалки и привезет щучку не такую, как мы привыкли, с белой тушкой, а коричневого цвета".
"Когда-то здесь в Реболах был кругом лес, была экосистема. Его вырубили и построили поселок. Вмешался человек в эту систему? Вмешался! – попытался парировать форелевод Степаненко. – Следующая ремарка о том, что антибиотики и так далее. Зайдите в магазин и посмотрите на конфеты, на курицу! И последняя ремарка: я, когда приехал сюда, я сказал, чтобы вы меня услышали: "Я не цепляюсь за это озеро абсолютно!".
Но тут директора компании "Лоисто" ждал неприятный сюрприз: среди участников встречи оказалась уроженка села Реболы Ирина Тареева, которая более десяти лет проработала в одном из форелеводческих хозяйств на озере Верхнее Куйто и не понаслышке знает, как утилизируют в Карелии отходы товарного рыбоводства.
"За одиннадцать лет мы обосрали, извините за выражение, всю экологию! Нюк закрывай, Куйто закрывай! А что ж вы не разводите у себя 400 тонн и идете опять на чистое озеро? " – возмутилась Ирина, и ее эмоциональное выступление сорвало овацию зала.
Досталось форелеводу Степаненко и за его обещания привлечь в Муезерский район инвестиции. Как выяснилось, жители карельского села совсем иначе представляют себе инвестиционную политику. Вот, в частности, какой видит эту политику Юлия Творогова, которая несколько лет назад перебралась на родину своих предков в Реболы из Санкт-Петербурга: 
"Инвестиции – это когда в глухом месте, где никогда не было никаких дорог, никаких коммуникаций, ничего, вы берете кредит в банке на много лет вперед, вкладываетесь, строите туда дорогу, на пустынном озере где-то далеко ставите солнечную электростанцию, устраиваете хозяйство, в котором есть очистные сооружения с циркуляцией воды и с современной очисткой, а не так, как это делали в прошлом веке, без поддонов, без сбора осадков, надеясь на естественную очистку. Это все очень дорого, на самом деле. Ни у кого в России нет денег так вести хозяйство. Вы начинаете выращивать свою рыбу, рыба очень качественная, потом на перекрестке основного пути и той дороги, которую вы построили, вы ставите ларек, где продаете рыбу, и за ней начинают приезжать люди, потому что она дешевле, свежая, только что выловленная. Всем так нравится, что туда автобусы начинают ездить. Появляется спрос на то, чтобы кофейку попить рядом с этим местом, где торгуют хорошей рыбкой. Местные жители открывают там кофейню, потом ресторанчик рыбный, потому что, если рыбу выращивают, как без рыбного ресторанчика обойтись. Гости из далеких мест видят, как здесь красиво, как хорошо, какая природа чудесная. Давайте мы будем семьями сюда приезжать отдыхать летом! Появляются новые гостиницы, новые рестораны, новые кафе и магазины. Рыбные отходы перерабатывает фабрика по производству удобрений, которую построили местные жители, потому что появился побочный продукт. Вот это инвестиции! А то, что нам предлагают, это – не инвестиции! То, что нам предлагают, это убить озеро".
Временами встреча в доме культуры напоминала митинг, и директору форелеводческой компании так и не удалось заручиться поддержкой ни у ребольских пенсионеров, ни у более молодых жителей старинного карельского села. Не помогло господину Степаненко даже выступление главы Муезерского района Людмилы Баринковой, которая посетовала на отсутствие у местного бюджета доходов, а у муниципального образования – инвестиционной привлекательности.
"Факт в том, что леспромхоз у нас приказал долго жить, – сказала глава района. – На лес население рассчитывать уже не может. Его вывозят? Вывозят. Но мы, как район, ничего от этого не имеем, и это политика государства. Можно сегодня много говорить о том, что сделано правильно, а что неправильно, но это факт, и когда приезжал глава республики и говорил о нашем развитии, он говорил, на что мы можем рассчитывать. На то, что осталось в лесу. На развитие химической и фармацевтической промышленности. Остатки сладки! Они говорят: "Ищите инвесторов!". Когда мы говорим, что нам нужна финансовая помощь, что наши люди также по Конституции имеют право и на достойное образование, и на медицину, и на свободу передвижения, чтобы поезда ходили, но все происходит не так, как нам надо. Нам говорят, что вы должны развивать у себя предпринимательство, искать инвесторов. И я далека о той мысли, что к нам придет завтра именно тот инвестор, о котором мы мечтаем, о котором говорила Юлия. Но я скажу по факту, что Константин Евгеньевич работает много лет у нас, и сегодня лесная промышленность не дает в бюджет района, сколько дает Константин Евгеньевич. Это небольшая сумма, а леспромхоз вообще ничего не дает!".
Сам же Константин Степаненко был вынужден в итоге публично отказаться от своих намерений.
"Я вас услышал, я вас увидел, – произнес господин Степаненко под занавес встречи. – Вы против, и я готов приезжать в Реболы, но не готов больше думать о садковом хозяйстве.
Эти слова директора форелеводческого хозяйства жители карельского села встретили аплодисментами.
Валерий Поташов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание