"Столетие" республики оказалось придумано ее властями для привлечения в регион федеральных средств.
До юбилейной даты осталось менее полугода, но многие даже в республиканском руководстве не догадываются, что она – ошибочна. 8 июня, выбранное властями Карелии в качестве Дня республики, ее главного праздника, не имеет никакого отношения к созданию Карельской трудовой коммуны, от которого в России принято вести отсчет "карельской государственности". В историю праздника и самой Карельской трудовой коммуны погрузились участники "Краеведческих чтений", которые прошли в Национальной библиотеке республики 19-20 февраля.
Выступившая на чтениях доцент Петрозаводского университета Елена Цумарова напомнила собравшимся, что День республики появился в календаре современной Карелии в 1999 году, в период руководства регионом Сергея Катанандова.
"В первые годы, когда распался Советский Союз, и во всей стране разразился экономический кризис, было не до основания каких-то праздников. Кроме того, в Карелии, как и в других автономных республиках и в России в целом, занимались конституционным строительством. Нужно было распределять полномочия, нужно было устраивать новую власть, нужно было разрабатывать новые символы. В процессе разработки новых символов возникли вопросы "Что такое Карелия?", "Какие символы будут у Карелии?", и "Что они будут символизировать?". Одним из проектов государственной символики было восстановление символики Ухтинской республики (самопровозглашенного карельского государства, попытавшегося в 1920 году отделиться от Советской России – прим. "Столицы на Онего"). Но тогда этот проект отклонили и выбрали, как написано в стенограммах комиссии, которая обсуждала государственную символику, нейтральные флаг и герб, чтобы не вызывать лишних вопросов у федерального центра", – рассказала политолог Елена Цумарова.
Как отметила доцент Петрозаводского университета, экономическое положение Карелии не позволяло ей идти по пути богатых ресурсами Татарстана и Башкортостана. Тем не менее, в начале 90-х республика, имевшая статус "национальной", получила от федерального центра значительно больше полномочий, чем многие другие регионы.
"Осенью 1998 года Сергей Катанандов (бывший мэр Петрозаводска, избранный весной на должность председателя правительства Карелии – прим. "Столицы на Онего") дал поручение придумать региональный праздник, который бы объединил людей в республике. Был отправлен запрос в Национальный архив, и обнаружилась история с Карельской трудовой коммуной. Возникло обсуждение – 1920 год (создание КТК) или 1923 год (образование Автономной Карельской Советской Социалистической Республики в составе РСФСР)? Но 2000 год тогда оказался ближе, чем 2003, а это была возможность отпраздновать не просто День республики, а юбилей, и в апреле 1999 года Законодательное собрание Карелии приняло закон об учреждении Дня республики как события-символа, олицетворяющего процесс оформления государственности Карелии. Катанандов, когда заявлял об этом празднике, говорил, что у него две задачи. Первая – это объединение людей в республике, а вторая – привлечение в регион дополнительных средств", – констатировала Цумарова.
Таким образом, по словам политолога, в конце 90-х годов родился миф о создании "карельской государственности", которая началась от Карельской трудовой коммуны. Причем, как подчеркнула доцент Петрозаводского университета, выбор даты главного государственного праздника республики оказался случайным и конъюнктурным.
– Но почему республиканские власти не выбрали в качестве даты празднования Дня республики 9 августа – день принятия в 1990 году Декларации о государственном суверенитете Карельской АССР, от которой началась история современной Карелии? – поинтересовался журналист "Столицы на Онего" у доцента Петрозаводского университета.
– Ответ очень банальный: республиканские власти не могли выбрать день принятия Декларации о государственном суверенитете, потому что это было бы воспринято федеральным центром как какой-то протест. А Карелия очень сильно зависит от федеральных дотаций. Поэтому любое упоминание Ухтинской республики или Декларации о суверенитете – опасно с точки зрения взаимоотношений федерального центра с регионом, – сказала политолог.
Примечательно, что, выбирая дату для Дня республики, карельские чиновники и депутаты не удосужились обратиться к подлинным документам о создании Карельской трудовой коммуны. Тогда бы республиканским властям удалось избежать ошибки в праздновании ее юбилеев, ведь Декрет об образовании коммуны был принят большевистским правительством России не 8, а 7 июня 1920 года.
Фотокопии этих документов участникам "Краеведческих чтений" в Национальной библиотеке Карелии продемонстрировал известный петрозаводский историк и общественный деятель Андрей Бутвило. Он же поведал немало интересных деталей, связанных с принятием декрета.
Прежде всего, ученый обратил внимание на политическую обстановку, сложившуюся в 1920 году на территориях Олонецкой и Архангельской губерний, где большевики решили учредить Карельскую трудовую коммуну. В марте в селе Ухта прошел съезд представителей карельских волостей Архангельской губернии, которые высказались за создание своего независимого государства. Советская Россия в этот период вела мирные переговоры с соседней Финляндией, а Олонецкая губерния фактически никем не управлялась из-за конфликта губернского Военно-революционного комитета с красноармейским командованием.
В такой ситуации Политбюро Центрального комитета Российской коммунистической партии большевиков рассмотрело 18 мая 1920 года вопрос о создании Карельской коммуны и поручило заняться этим вопросом комиссии, в которую вошли заместитель наркома внутренних дел РСФСР Михаил Владимирский, заместитель наркома по иностранным делам РСФСР Лев Карахан, а также "представители финляндских и петроградских товарищей и немецкой трудовой коммуны". Никого из карелов или хотя бы представителей Олонецкой и Архангельской губернии в этой комиссии не оказалось, а возглавил ее товарищ Владимирский, который на тот момент являлся заместителем Дзержинского, вошедшего в историю как один из организаторов большевистского террора.
Как отметил Андрей Бутвило, в документах Олонецкого губернского комитета партии и губернского исполкома о планах созданиях Карельской трудовой коммуны нет ни слова – эта инициатива полностью исходила от руководства Советской России. Этим учреждение коммуны принципиально отличается от Ухтинского съезда, который в марте 1920 года провозгласил государственную независимость Карелии. Тем не менее, 1 июня Политбюро ЦК РКП (б) заслушало доклад заместителя наркома внутренних дел РСФСР Михаила Владимирского и распорядилось провести через президиум Всероссийского Центрального исполнительного комитета Постановление о создании Карельской трудовой коммуны.
Так, собственно, и появился декрет об образовании КТК, и – подчеркну еще раз! – принят он был на заседании президиума ВЦИК, состоявшегося 7 июня 1920 года.
"В целях укрепления борьбы за социальное освобождение трудящихся Карелии ВЦИК постановляет образовать в населенных карелами местностях Олонецкой и Архангельской губерний в порядке 11 статьи Конституции РСФСР областное объединение – Карельскую трудовую коммуну", – процитировал документ Андрей Бутвило.
Историк также обратил внимание участников "Краеведческих чтений" на тот факт, что решение о создании КТК было принято не ВЦИК, а его президиумом. Но президиум ВЦИК получил право на такие решения от Съезда советов только в конце 1920 года, и это обстоятельство невольно заставляет задуматься о легитимности декрета.
Ну и, наконец, главный вопрос: что принес карелам этот документ, который нынешние республиканские власти считают началом "карельской государственности"?
"Как говорил товарищ Сталин дважды в 1920 году, "мы карелам дали самый низший уровень автономии – административную автономию". О государственности говорить пока еще очень рано", – заключил Андрей Бутвило.
Историк Бутвило исследовал и документы Ухтинского съезда, которые сохранились в Национальном архиве Карелии. По признанию ученого, они произвели на него более приятное впечатление, чем протоколы Всекарельского съезда трудящихся карел, собранного в начале июля 1920 года для поддержки решения большевиков о создании Карельской трудовой коммуны.
"Там почти нет демагогии, пустой болтовни, лозунгов и призывов, – пояснил Андрей Бутвило. – Там решаются конкретные вопросы организации здравоохранения, образования, церковной жизни и прочих повседневных вопросов. Но самое главное – там провозглашается независимость Карелии в целом, поэтому Временное правительство Беломорской Карелии переименовывается во Временное Карельское правительство, хотя на съезде реально были представлены беломорские карелы и представители от Поросозерской и Ребольской волостей, которые уже считали себя частью Финляндии".
Красноармейские отряды очень скоро положили конец этой вольнице, и, тем не менее, мне было интересно узнать мнение историка Бутвило о том, можно ли вести отсчет "карельской государственности" от съезда в Ухте, состоявшегося в конце марта 1920 года.
"Можно вести и от Ухтинского съезда при желании, конечно. Другое дело, что я сильно сомневаюсь в перспективах этой карельской государственности, но не потому, что я плохо к ней отношусь, – ответил ученый. – Проведу прямую параллель с хорошо вам известной Декларацией о государственном суверенитете Карелии 1990 года. Тоже прекрасный документ! Но на следующий день после провозглашения независимости надо платить людям пенсии и зарплаты, школы содержать, больницы. На какие шиши? В период Перестройки говорили, что все посчитано, и Карелия будет на самообеспечении. Но надо понимать, что цены тогда устанавливались директивно, а когда мы вышли на рынок, цены на основную продукцию, которую производила Карелия, стали колебаться вместе с рынком. Трижды за минувшие с тех пор годы республика из-за мировых кризисов ложилась на бок, потому что основная продукция наша – сырьевая, а цены на нее падают в первую очередь".
Вместе с тем, как считает коллега Бутвило, доцент Петрозаводского университета Ирина Такала, создание карельской автономии в 20-е годы прошлого столетия положительно отразилось на развитии края.
"На самом деле, это была уникальная история, – отметила Такала. – Те бюджетные, экономические права, которые были предоставлены правительству Гюллинга (первый руководитель Карельской трудовой коммуны – прим. "Столицы на Онего") из Москвы – это единственный случай в РСФСР. Автономия Карелии до конца 20-х годов была реальной! Другое дело, что у нее все равно не было никакого будущего. Но когда 25% доходов от экспорта, то есть валюты, остается на развитие республики, когда планируется перейти на самофинансирование, когда ведется специальная пограничная политика для ста тысяч населения, живущего западнее Мурманской железной дороги, то есть – для карельского национального населения, это много! Другие автономии такого не имели. Тогда в результате очень быстрых экономических успехов республике удавалось выделять 12% бюджета на развитие образования и культуры – в два раза больше, чем в среднем по стране".
Этих уникальных прав карельская автономия лишилась к 30-м годам. А к своему столетию республика превратилась в запущенный дотационный российский регион, который даже на празднование юбилея вынужден просить денег у федерального центра. Впрочем, для нынешнего республиканского руководства историческая дата вообще оказалась непринципиальной - юбилейные торжества назначены на сентябрь.
Валерий Поташов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание