Бывший житель Петрозаводска рассказал, как Швеция перенесла коронавирусную пандемию без жесткого карантина и масочного режима.
В конце августа специальный посланник Всемирной организации здравоохранения Дэвид Набарро высказался в поддержку шведской стратегии борьбы с коронавирусом, которая прежде подвергалась острой критике как в России, так и в Европейском союзе. Доктор Набарро отметил ставку властей Швеции на сознательность населения, которая позволила им не вводить cерьезных ограничительных мер, и сегодня ситуация с заболеваемостью коронавирусной инфекцией в этой стране выглядит более благополучно, чем во многих государствах, где действовал жесткий карантин.
"Столица на Онего" поговорила с бывшим петрозаводчанином Никитой Михайловым, который живет сейчас в Уппсале и преподает в Университете Даларны, и попросила его поделиться собственными впечатлениями от "шведской стратегии".
– Вторая волна пандемии, накрывшая многие европейские страны, заставила их вернуть значительную часть ограничительных мер. Заболеваемость коронавирусной инфекцией в России и в Карелии, в частности, по-прежнему держится на довольно высоком уровне. А как у вас в Швеции? Удалось ли стране достичь "коллективного иммунитета", на выработку которого была рассчитана стратегия главного шведского эпидемиолога Андерса Тегнеля?
– Я не могу дать медицинское заключение, выработался в Швеции "коллективный иммунитет" или нет, но пока многие ограничения, которые все-таки были у нас введены, остаются в силе. Несмотря на то, что эпидемическая ситуация в целом более или менее нормальная – в интенсивной терапии местной больницы сейчас никого нет, а смертность – на уровне единичных случаев в неделю, у нас по-прежнему действует запрет на посещение домов престарелых и ограничение на мероприятия численностью более 50 человек. Что касается детских садов и школ, то они как были открыты, так и остаются открытыми. Но если у ребенка имеются симптомы простудного заболевания, родителям рекомендовано оставить его дома, и вот как раз сегодня мы последовали таким рекомендациям, потому что у нашего среднего сына обнаружился кашель. Чтобы его не отправили обратно, он с утра сидит дома. В общем, я бы не сказал, что все в полном порядке, и мы живем как прежде, но о введении каких-то новых ограничений речи нет.
Если же говорить о тех мерах, которые были приняты в рамках "шведской стратегии", то у нас на несколько месяцев были закрыты театры, кинотеатры и отменены концерты, а магазины и рестораны работали по сокращенному графику. Причем, ресторанам и барам по-прежнему необходимо обеспечивать дистанцию между посетителями, поэтому было бы неверным утверждать, что в Швеции совсем не проводились карантинные мероприятия.
– Швеция минувшим летом оказалась в чем-то похожа на Россию. Для вас ведь тоже оказались закрыты границы многих европейских стран?
– Да, и даже для соседних стран, когда эпидемическая ситуация у них улучшилась, и они стали открывать границы, Швеция оказалась в роли изгоя. Ни Финляндия, ни Дания, ни Норвегия не пускали жителей Швеции, которые собирались совершить поездку, скажем так, без крайней необходимости. При этом сами датчане и норвежцы спокойно ездили в Швецию.
К примеру, норвежцы снимали ограничения для шведов постепенно – в зависимости от региона. Как только уровень заболеваемости в том или ином регионе снижался до относительно безопасного, их список увеличивался. Но в Швеции до сих пор остаются "красные зоны", для жителей которых сохраняется запрет на въезд в Норвегию.
– И где вашей семье пришлось проводить свой летний отпуск?
– Мы, как и большинство шведов, предпочли внутренний туризм, хотя в конце июля для нас открылись и Испания, и Хорватия. Но очень многие шведы и до коронавируса с удовольствием путешествовали по Швеции. Правда, рост этого внутреннего туризма не мог не отразиться на ценах: отели, кемпинги и гостевые домики в этом году заметно подорожали, но это и понятно – их владельцам нужно было покрыть потери из-за весеннего кризиса.
Интересно, что когда, к примеру, в знаменитом стокгольмском музее под открытым небом "Скансене" осознали, что отсутствие иностранных туристов грозит национальному достоянию чуть ли не банкротством, то бросили клич шведам покупать годовые билеты со скидкой. На этот призыв откликнулись тысячи жителей страны, причем из тех ее уголков, откуда многие даже в Стокгольм выбираются один раз в несколько лет. Мы тоже приобрели эти билеты и съездили в "Скансен" в июле.
– Российские телеканалы довольно красочно живописали ужасы "шведской стратегии" борьбы с коронавирусом, рассказывая о тысячах умерших из-за беспечной политики главного эпидемиолога Швеции, и даже заявление спецпосланника Всемирной организации здравоохранения Дэвида Набарро, рекомендовавшего эту стратегию другим странам, было воспринято в России с изрядной долей скепсиса, хотя сейчас у нас погибают от коронавируса по сотне человек в день. Но как сами шведы относятся к своей модели?
– Разумеется, тут присутствуют самые разные мнения. Нельзя сказать, что 146 процентов шведов "поддерживают политику партии и правительства". Но в целом, и это показывают опросы общественного мнения, большинство населения с пониманием отнеслось к выбранной стратегии, старалось следовать рекомендациям и не требовало каких-то более жестких карантинных мер. Более того, весной рейтинг доверия правящей партии – социал-демократов, который в течение последнего года шел вниз, вдруг стал стремиться к рекордным значениям.
Когда речь идет о доверии шведов к власти, важно подчеркнуть, что это взаимное доверие. То есть власть говорит: "Вот наш план преодоления кризиса, вот наши рекомендации. Мы считаем вас, граждан, взрослыми адекватными людьми, которые в состоянии взять на себя ответственность и следовать этим указаниям". Почти дословно это прозвучало в обращении премьер-министра к нации в начале апреля. И народ на такое обращение отвечает: "Хорошо. Мы верим, что вы ставите во главу угла интересы страны и всего общества, а эти рекомендации взяты не с потолка, а основаны на мнении экспертов. Мы постараемся им следовать".
То же самое касается и отношения к главному эпидемиологу страны Андерсу Тегнелю, который, судя по опросам населения, пользуется достаточно высокой степенью доверия. Естественно, к нему есть претензии. Прежде всего – от тех, кто не мог своевременно получить медицинскую помощь, потому что госпитализировали, действительно, только тяжелых больных, а остальным было рекомендовано бороться с вирусом дома. Есть вполне оправданные претензии к Тегнелю и у родственников тех, кто скончался от новой инфекции. Напомню, что более 70% смертей, которые связывают с ковидом в Швеции, – это проживавшие в домах престарелых или одинокие старики, получавшие социальную помощь на дому.
Я думаю, анализ всех этих претензий будет проведен. Это обычно для Швеции, когда решения, принятые в кризисной ситуации, потом подвергаются тщательному исследованию, которые приводят в итоге к политическим и кадровым последствиям. Однако, в целом, шведы – довольно дисциплинированная нация, и особенно в первые месяцы пандемии большинство следовало рекомендациям и сокращало до минимума свои контакты, а потом, конечно, расслабились. Мне сложно сравнивать ситуацию в Швеции с другими странами, но я считаю, что мы пережили этот кризис относительно спокойно.
– А как этот кризис затронул вашу семью, помимо того, что вам пришлось провести летний отпуск в Швеции?
– Ситуация замечательна тем, что лично в моей жизни не изменилось ничего. Выяснилось, что мой провинциальный вуз готовился к этой пандемии чуть ли не всю историю своего существования. Я восьмой год преподаю дистанционно, и минувшей весной ни в моей работе, ни в работе моих коллег ничего особо не поменялось. Как преподавались в моем вузе иностранные языки в сети, так все и осталось. Я ухожу на работу в другую комнату в своей квартире точно так же, как ходил до кризиса. Моя жена – в докторантуре, где тоже нет жесткого требования находиться на работе с девяти до пяти, и когда сотрудникам университетов было рекомендовано оставаться дома, она стала писать диссертацию в домашнем кресле, без походов на кафедру и в библиотеку.
Правда, я должен заметить, что мы как сотрудники госвузов оказались в несколько привилегированном положении, поскольку изначально были совершенно спокойны за свои рабочие места и экономическое положение. В нашей сфере риски сокращений или увольнений, связанных с кризисом, были ничтожны, если сравнивать со многими другими сферами. Напротив, все шведские вузы рапортуют о рекордном наборе студентов на осенний семестр, так что страха потерять работу нет. Но так повезло в стране не всем.
Никто из моих детей пока не ходит в гимназию, которые все-таки были закрыты и несколько месяцев работали дистанционно – один еще в детском саду, а двое – в школе среднего звена, и как-то в мартовский понедельник мне по очереди вернули двоих детей, потому что они начали в школе чихать и кашлять. Вот тогда было непонятно, сколько времени дети должны сидеть дома, но очень скоро они опять пошли в школу, и больше никакой паники не было.
Да, у нас было запланировано несколько международных научных конференций, которые были отменены их организаторами. Но, в целом, наша жизнь осталась прежней: мы могли ходить в магазины, посещать при желании бары и спокойно гулять, а сыновья – заниматься в спортивных секциях.
– И, естественно, никакого масочного режима?
– Да, маски в Швеции почти никто не носит. Точнее людей в масках можно было встретить на улицах и раньше, в сезон эпидемии гриппа. Но массового ношения масок как не было, так и нет, и никто не требует их надевать. На входе в магазины стоят бутылки с дезинфектором и коробки с одноразовыми перчатками. Кто-то ими пользуется, кто-то нет, но опять же, поскольку никакого волевого решения на этот счет нет, то каждый определяет свое поведение сам.
Интервью записал Валерий Поташов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание