В каком состоянии сейчас находится дело "Петропита".
В Петрозаводском городском суде завершается судебный процесс по делу "Петропита". Впереди – прения сторон. И хотя совершенно очевидно, что если отталкиваться от доказательств по делу, прокурорам нужно отказываться от обвинения, понятно, что такого никогда не произойдет. Чтобы защитить честь мундира, они, наверняка, будут просить судью вынести Ольге Залецкой, Анастасии Кравчук и Александре Корниловой обвинительный приговор.
Как прокуроры будут отмахиваться от многочисленных доказательств невиновности подсудимых, узнаем уже на этой неделе. А пока давайте попробуем еще раз вникнуть в суть этого уголовного дела. Ведь произошло что? В 2011 году Александра Корнилова на одну из фирм розничной сети "Ленторг" взяла в аренду здание бывшего комбината школьного питания, принадлежавшего муниципальному предприятию "Петропит". Спустя полтора года директор ПМУПа Ольга Залецкая с целью покрытия долгов и недопущения банкротства вверенного ей предприятия выставила здание на продажу, посредством открытого аукциона. Единственным участником этого аукциона оказалась Анастасия Кравчук, которая и была признана покупателем.
Это была совершенно обычная сделка, совершенная в полном соответствии с законодательством. Однако следователь решил, что, несмотря на соблюдение всех законов, Залецкая, Корнилова и Кравчук действовали с преступным умыслом. Согласно обвинительному заключению, Александра Корнилова взяла здание в аренду не для хозяйственного использования, а исключительно с целью обременения, и в период аренды фактически его не эксплуатировала. Ольга Залецкая, по версии следствия, продала здание также исключительно в рамках преступного плана. Анастасия Кравчук, соответственно, тоже не просто купила помещение, а завершила преступный план по его захвату. Ну и руководил этим "преступлением" Василий Попов.
Вообще все обвинение состоит из трёх частей. Первая часть - это подробное описание абсолютно законных поступков подсудимых. Вторая часть - это добавление к каждому поступку слов "разработали совместный план совершения преступления", "осознавая преступный характер своих действий" и т.д. А третья часть - это некие, пусть и косвенные, но как бы "доказательства" того, что законные действия обвиняемых осуществлялись с преступным умыслом и в рамках преступного плана.
Судебный процесс длится уже более полутора лет. Больше года представители прокуратуры вызывали в суд десятки свидетелей, которые вообще ничего не знали о сделке, положенной в основу уголовного дела. Этих людей спрашивали исключительно о личности Василия Попова и его бизнесе. Свидетели в свою очередь рассказывали суду о том, что Попов умный, сильный и влиятельный, что он пользуется уважением у обвиняемых, работников его предприятий, членов партии "Яблоко", других политиков, да и вообще жителей Петрозаводска и Карелии в целом. К слову, большую часть информации свидетели, как выяснилось, почерпнули из СМИ. По мнению прокуратуры это и являлось доказательством того, что Попов в силу своих личностных качеств и положения мог руководить организованной преступной группой. Складывалось впечатление, что авторитетность и влиятельность Попова и есть самое главное доказательство того, что аренда и покупка здания являются преступлением.
В свою очередь сторона защиты сосредоточилась на исследовании самой сделки и на опровержении "доказательств" вины подсудимых.
В обвинительном заключении следователем указано, что Попов, Кравчук и Корнилова разработали преступный план по взятию в фиктивную аренду с последующей покупкой по заниженной цене здания бывшего комбината школьного питания с 1 марта по 31 октября 2011 года. Однако еще на стадии следствия выяснилось, что "преступный план" мог быть разработан только в период с 19 мая 2011-го (в этот день кредиторы приняли решение о сдаче здания в аренду целиком) по июль того же года (в это время уже велись переговоры об аренде, и "преступный план" соответственно уже реализовывался). Для чего следствию понадобилась эта ошибка при определении времени создания преступного плана, расскажем ниже. А пока обратим ваше внимание на один момент.
Решение о том, что здание может быть продано, было принято собственником лишь в ноябре 2011 года. До этого времени администрация города и кредиторы предприятия очень жестко выступали против продажи этого объекта. Вот и получается, что обвиняемые пошли на заключение фиктивного договора аренды для того, чтобы когда-то в последующем купить по заниженной цене здание, которое никто не собирался продавать вообще.
111.jpg)
Есть в этом деле и еще одна существенная временная нестыковка. Согласно обвинительному заключению, в "период составления преступного плана", то есть до июля 2011 года Ольга Залецкая дала согласие на то, чтобы Василий Попов договорился с мэром города Николаем Левиным об устройстве ее на работу директором муниципального предприятии "Петропит", чтобы после осуществить "преступные" действия по продаже здания комбината. Но о том, что "Петропит" выйдет из арбитражного управления, и что у мэра города в принципе появится возможность назначить директора на это муниципальное предприятие, стало известно не ранее августа 2011 года, когда кредиторы приняли соответствующее решение. Получается, что Василий Попов сообщил Ольге Залецкой о том, что Николай Левин назначит ее директором муниципального предприятия тогда, когда никто не мог знать, что такая возможность когда-либо появится.
В обвинительном заключении следователем указанно, что "…Попов обратился к своему знакомому Сергею Громову и попросил его оказать содействие в заключении между ПМУП "Петропит" и подконтрольной Попову коммерческой организацией долгосрочного договора аренды здания комбината школьного питания…" Громов, в свою очередь, по версии следствия, обратился с этой просьбой к внешнему управляющему предприятия Александру Осину, и тот согласился помочь. Утверждение о том, что так оно и было, следователь обосновывает ссылкой на протоколы допросов Громова и Осина. А вот что по этому поводу рассказал в суде сам Сергей Громов:
- Меня задержали сначала. Потом, на второй день, допросили и спросили, знаю ли я Попова. Я говорю: "Чего вы к Попову-то пристали?" Говорят: "Надо отвечать". Я сказал, что знаю. А дальше: "Разговаривал ли с тобой Попов по вопросам аренды?" и т. д. Я уже не помню конкретно. Говорю им: "Это было давно, я не помню. Если напомните, я скажу". "А вот такие вопросы с тобой обсуждал?" Я говорю: "Это было много лет назад. Я не помню". И следователь сказал: "Отличный ответ. Если вы не помните, значит, может быть, говорили, а может быть, не говорили. Так ведь получается?" Я говорю: "Ну да". "То есть вы допускаете, что вы говорили?" Я говорю: "Ну, допускаю". Он и записал: допускаю. Вот вам и "допускаю". Я не помню, но допускаю… В этот же день, причем там до конца рабочего дня оставалось очень мало времени, они быстренько написали постановление об освобождении и выпустили меня из изолятора.
К слову, этот странный допрос оказался единственным "доказательством" участия Попова в "преступлении".
Примечательно, что и Александр Осин в суде также опроверг версию следствия. Как собственно, и другие свидетели обвинения. Все, кто хоть сколько-то владеет информацией об обстоятельствах взятия Александрой Корниловой в аренду указанного здания, говорили о том, что инициатором сделки был как раз внешний управляющий, а Корнилова еще не сразу и согласилась на его предложение.
Основополагающим тезисом, свидетельствующим о наличии преступного умысла является домысел следователя о том, что договор аренды был заключен фиктивно, исключительно для обременения, а не для хозяйственного использования, и что в реальности в период аренды в 2011-2012 годах здание не использовалось. В уголовном деле это умозаключение подтверждается "Протоколом осмотра местности, иного помещения", составленным одним из следователей Следственного управления СК РФ по РК 25 апреля 2014 года (!) единолично (!) и без захода в помещение (!) В документе указано, что "…при осмотре участка не обнаружено каких-либо следов хозяйственной деятельности… Здание находится в запустении". Впрочем, в суде эта надуманная следствием фиктивность аренды была категорически опровергнута. Десятки свидетелей подтвердили, что бывшее здание комбината школьного питания Александрой Корниловой активно эксплуатировалось.
Еще один интересный домысел следствия: выставляя здание на продажу, Ольга Залецкая знала о том, что никто, кроме представителя арендатора, на открытый аукцион не заявится. Знала, но никому об этом не сказала. В этом, по версии следователя, и заключался ее обман и злоупотребление доверием. Правда, откуда Залецкая могла знать о том, что других участников аукциона не будет, в уголовном деле не поясняется. Не найден был ответ на этот вопрос и в процессе судебного следствия. Представитель компании "Мединвест", проводившей открытый аукцион по продаже здания, заявил, что "…способов специфических у организации, которая проводит торги, не допустить участника нет. Тем более это чревато ответственностью для организации …" А по поводу того, могла ли Залецкая каким-то образом ограничить число участников, свидетель сказал, что "Она могла только кого-то удерживать руками. Законодательных таких возможностей нет".
Перед тем, как выставить здание на продажу, Ольгой Залецкой было заказано несколько оценок объекта, в том числе в государственном предприятии "Недвижимость", которое оценило помещение бывшего комбината школьного питания в 31 миллион рублей без учета обременения и в 17 миллионов 800 тысяч рублей с учетом обременения. Однако ни одна из имевшихся на тот момент оценок здания, в том числе и эта, следователя не удовлетворила, и он обратился к частному питерскому оценщику Рудичу, который оценил здание в 62 (!) миллиона рублей. Это позволило вменить подсудимым ущерб в размере аж 42 миллионов рублей.
В ходе судебного процесса указанная экспертиза тщательного изучалась, а сам оценщик несколько раз допрашивался. В результате выяснилось, что питерский специалист использовал в работе недостоверные данные, и его экспертиза кишит ошибками, в том числе математическими.
По ходатайству стороны обвинения судом была назначена новая экспертиза. Ее поручили руководителю "Карельской оценочной компании" Александру Киму, и этот оценщик пришел к выводу, что на момент продажи объект с учетом обременения арендой стоил около 14 миллионов рублей, без учета аренды – около 30 (а не 62, как написано в обвинительном заключении). Причем, во время допроса в суде эксперт заявил, что "по идее, надо бы делать техническую экспертизу… тогда бы ещё меньше здание стоило".
Вот в таком состоянии дело "Петропита" и рассматривается в суде. Очевидно, что без "ошибок" следователя, которые больше похожи на подтасовки, оно не то, что до суда бы не добралось, до прокуратуры могло не дойти.
В суде практически ни один домысел обвинения не нашел своего подтверждения. Означает ли это, что прокуратура, которая начинает свое выступление в прениях 21 июля, откажется от предъявленных обвинений или как-то серьёзно их скорректирует? Конечно, нет. Во-первых, обвинительное заключение подписал и направил в суд прокурор Карелии, и никакие фактические обстоятельства дела и доводы о справедливости не смогут заставить его подчинённых поставить под сомнение решение своего начальника. Это просто невозможно.
Во-вторых, для того, чтобы скорректировать обвинительное заключение с учетом появившихся в ходе судебного процесса доказательств невиновности подсудимых необходим высокий уровень профессионализма со стороны прокуроров. Имеется ли такой? Просто так изъять из обвинения, к примеру, довод о фиктивности аренды, невозможно. Сразу рушится все обвинение.
Единственной поправкой может оказаться величина нанесённого подсудимыми ущерба с учётом назначенной судом экспертизы. Скорее всего, прокуроры уменьшат ущерб с 42 до 12 миллионов рублей, что никак не повлияет на обстоятельства дела.
Крайней в любом случае окажется судья, которой в условиях отсутствия доказательств вины подсудимых, придется принимать решение. Каким оно будет, думаем, можно будет легко спрогнозировать сразу после выступления прокуроров.
Андрей Кузнецов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание