Предприниматель из Петрозаводска Сергей Максаков взял «арктический гектар», чтобы оживить заброшенный шахтерский поселок.
Поселок Карельский на берегу озера Перти угас еще в 90-е годы прошлого столетия, когда обанкротился горно-обогатительный комбинат «Карелслюда». Тогда в Лоухском районе закрылись десятки шахт, где добывали мусковит, полевой шпат, кварц и пегматит. Люди стали уезжать из Карельского Приполярья тысячами. Но сегодня заброшенные горняцкие поселки попали в программу «Арктический гектар», и вымирающему северу Карелии пообещали новую жизнь.
Предприниматель из Петрозаводска Сергей Максаков вместе со своими близкими и знакомыми оказался одним из первых, кто решил взять земельные участки вблизи Полярного круга. Однако путь к «арктическому гектару» у Максакова получился отнюдь не легким. О том, с чем ему пришлось столкнуться на этом пути, предприниматель рассказал «Столице на Онего».
– Сергей, почему вы остановили свой выбор на поселке Карельский?
– Когда я узнал о программе «Арктический гектар», то сразу стал смотреть, какие предлагают под нее территории. Просмотрел всю северную часть Карелии и выписал для себя около 100 участков. Я понимал, что нужно брать те участки, где нет соседей, то есть, чтобы это было уже заброшенное место, потому что, когда есть соседи, у них – свои интересы, а у тебя – свои. Потом нужно, чтобы была какая-то вода, озеро и, понятно, лес. Я не хотел реку, потому что по реке могут плыть какие-то туристы, остановиться на ночь и все. Чтобы дорога была недалеко, но, чтобы никто уже здесь не жил. В общем, я искал какой-то отдых для мизантропов (смеется).
Посмотрел я эти 100 участков, выбрал из них еще 12, а потом из этих 12 оставил только три. Cобрал родственников и знакомых, потому что одному это не осилить. И вот нас оказалось 16 человек. Стали мы эти заявки подавать, и начался у нас этап отказов.
Выяснилось, что платформа «Арктический гектар» несовершенна, потому что, если ты видишь в компьютере информацию, что можно взять какой-то участок, и подаешь документы, управление земельными ресурсами Карелии говорит: «Нельзя». Но если нельзя, то они обязаны предоставить какую-то альтернативу. А они такую альтернативу предлагают, что я потом пошел в республиканское министерство имущественных и земельных отношений и просто спросил: «А вы из-за 13 соток, которые мне предложили, поедете за 600 километров?». И поскольку у нас речь шла о комплексном развитии территории, то наш проект взяли под личный контроль министра.
Это ведь еще с дедушки Ленина так пошло: государство хочет за все держаться. Как это без министерства люди будут обходиться? Они хотят все контролировать, но контролировать все не получается, и они берут какие-то ударные проекты, и если их спрашивают сверху, то они могут ответить: «Вот, у нас есть!». И это по всем министерствам, везде в стране так. Конечно, с ними очень тяжело, но какие-то действия идут, а действий там очень много, потому что пока всю землю не взять и не оформить, а речь идет о 25-30 гектарах, невозможно ничего будет сделать. Ни один инвестор сюда деньги вкладывать не будет. И это только вопрос с землей.
– А электричество у вас есть?
– Оно было. В десяти километрах, но в 90-е годы срубили даже столбы. Подали заявку на подключение от физического лица, а энергетики дождались 1 июля прошлого года и по новому закону выставили новые условия, по которым 50 процентов строительства линии электропередачи вешается на того, кто подает заявку. В нашем случае получилось 18,5 миллиона, но для того, кто подал заявку следующим, стоимость уже оказалась 45 тысяч. Я бы еще как-то понимал эту ситуацию, если бы, оплатив половину стоимости строительства линии электропередачи, я получил бы половину этой трассы в собственность, но по договору мне, по сути, досталась только электрическая розетка. То есть вы строите за мои деньги ЛЭП и себе же берете на баланс!
Отдельная история – это водоохранная зона. Я собираюсь устроить прогулочные дорожки с подходом к озеру, но мне нужно привести в порядок заболоченный участок, подсыпать гальку. Я обращаюсь в карельское министерство имущественных и земельных отношений, и мне говорят: «Мы тебе дадим этот участок в аренду, но при условии, что ты заключишь договор на водопользование». Я захожу в Интернет и выбираю договор на водопользование, который мне нужен для рекреации без водозабора. Этим занимается в Карелии министерство по природным ресурсам и экологии. Звоню в отдел водных ресурсов, а они говорят: «Мы тебе сделаем договор, но ты должен взять справку из государственного водного реестра по этому озеру». Где брать? Это уже Невско-Ладожское бассейновое управление Росводресурсов. Я звоню им, они предлагают мне оформить заявку на сайте Госуслуг. Я это делаю, и через пять дней они мне присылают отказ. Опять им звоню, они говорят: «Да, мы ждали вашего звонка, потому что по этому озеру у нас никаких сведений нет». И что? «Вы должны заказать исследование», – отвечают. Значит, опять за мой счет, потому что за десятки лет существования всех этих министерств и ведомств им не было до озера никакого дела. В итоге Карельский Гидрометцентр предлагает в августе-сентябре съездить в экспедицию и обследовать озеро за 68 тысяч. Гидрометцентр в Мурманске обещает сделать все по карте за 10 тысяч. Но мне нужно не исследование, а только справка, и тут выясняется, что данные сперва отправляются в Росгидромет, и только потом их передают в Росводресурсы. Это значит, что мне нужно будет звонить в Москву и узнавать, когда эти данные поступят в Невско-Ладожское бассейновое управление, а параллельно уточнять в карельском Минприроды, дадут ли они мне договор, если я получу такую справку. И это у меня еще есть какой-то ресурс! Я могу говорить, что мой проект под личным контролем республиканского министра.
– Но все поданные вами заявки на получение земельных участков были удовлетворены?
– Не все, на сегодняшний день из 16 заявок выдано только 11.
– По гектару?
– Нет, до гектара. Но я не расстраиваюсь. Если бы я не предполагал, что все так будет, я бы, наверное, психанул и все бросил. В этом году я рассчитываю сделать что-то вроде экотропы на тех участках, где мы собираемся развивать рекреацию. Нужно будет завести пиломатериалы, чтобы где-то обустроить видовые площадки, где-то построить лесенки. Ландшафт тут таежный, но где-то все равно нужно что-то подсадить, чтобы человек, который пойдет по этой тропе, постоянно видел что-то красивое – либо ближним фоном, либо – в панораме. Хочется делать то, что вкусно, а вот просто срубить избушку в лесу мне не интересно.
Наше карельское правительство постоянно подталкивает: вот кто-то глэмпинг построил, кто-то домик, кто-то еще что-то. Тогда он едет в Москву, в Питер, Нижний Новгород, Казань, приходит к турпоператору и говорит: «У меня есть два, три, пять домиков в Карелии». А ему отвечают: «Все это классно, а мы-то причем?». Для этих домиков нужен автобусный объем, а это трансфер, экскурсии, гиды, то есть речь идет об индустрии туризма. Этому была альтернатива в виде «Букинга», который выступал как туроператор. На его площадке выставлялись хоть один домик, хоть два, хоть три. Но сейчас в России нет ни одного сайта, который бы мог это заменить. И получается, что без туроператора заниматься этим нет никакого смысла. Ну, построил ты домик, чтобы перед кем-то отчитаться. А зачем? Чтобы потом его снести, потому что он не на месте построен?
Вот поэтому я хочу сделать рекреационную зону, чтобы мне самому нравилось. Если мне это будет нравится, то, наверное, найдутся еще люди, которым это тоже понравится.
– А название поселка сохраните?
– Конечно! Карельский – очень хорошее название. Обязательно поговорю с местным жителем об истории поселка, потому что в нашем госархиве я нашел очень мало сведений. Ни по шахтоуправлению ничего нет, ни по местной администрации. А это очень интересная территория, рудный край. Вокруг – сотни шахт, куда до сих пор идут туристы, которые ищут камушки.
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание