Эксперт в области экологической безопасности Сергей Пластинин рассказал о главных угрозах, которые стоят перед природой Карелии, и назвал недостаточным контроль со стороны чиновников.
Ежегодно Карелия генерирует порядка 150 млн тонн опасных отходов. На сегодняшний день стихийные свалки занимают как минимум 36 гектаров площади региона. Крупнейшие предприятия и представители ЖКХ Карелии сбрасывают в водоемы края стоки, значительная часть которых не подвергается очистке. При этом ряд населенных пунктов Карелии живет без очистных сооружений, страдая от низкого качества питьевой воды.
Эксперт Росприроднадзора по водному и земельному законодательству Сергей Пластинин рассказал «Столице на Онего» о главных экологических угрозах, которые стоят перед Карелией.
Сергей Пластинин по образованию инженер-технолог по охране окружающей среды и очистке воды. С 2005 по 2016 годы он работал в карельском Росприроднадзоре старшим государственным инспектором РФ в сфере охраны природы. Там Пластинин курировал работу технически сложных объектов промышленности, энергетики, железнодорожного и водного транспорта, ЖКХ, рыбоводства и рыбопереработки, обороны и безопасности государства. В частности, Сергей Пластинин 11 лет вёл надзор за деятельностью войсковых частей, исправительных колоний, ЦБК, Костомукшского ГОКа, электростанций, водоканалов, карьеров и других ключевых предприятий региона. Сейчас он читает классическую экологию, экологическое право, земельное право и ряд других профильных курсов в нескольких вузах.
Эксперт считает, что экологические проблемы региона обостряются из-за отсутствия диалога с населением и общественниками, а также низкой активности надзорных органов.
— Какие главные болевые точки в сфере охраны природы вы видите на сегодняшний день?
— Первая — это объекты водоотведения, канализации республики. Объекты водопроводно-канализационного хозяйства возведены в республике в 1960-70 годы и уже имеют значительный износ. В каких-то населенных пунктах вообще не было построено в советские годы канализационных очистных сооружений. В частности, это шесть райцентров. Из крупных населенных пунктов это Медвежьегорск: в Онежское озеро идут стоки без очистки до сих пор. Это население 14 тысяч человек, 700 тысяч кубических метров стоков в год. Фактически без очистки, без обеззараживания. Мы имеем, конечно, проблемную картину: это водоем-«приемник» и он же источник водоснабжения города.
Река Водла, город Пудож — та же проблема, но там 7 тысяч человек населения на сегодняшний день; сброс в реку Водла, из нее же водозабор, в Онежское озеро затем впадает река. Это город Беломорск: там сброс в реку Нижний Выг и далее — в Белое море. Город Кемь: сброс в реку Кемь и далее без очистки — в Белое море. Поселок Лоухи — там, к счастью, водоем, который не является питьевым, и население по численности ниже. И поселок Калевала — там самое маленькое население из тех городских поселений, которые «не канализованы», не имеют очистки сточных вод. И там сброс в озеро Куйто, это Юшкозерское водохранилище, тоже питьевое.
— Несколько лет назад произошла вспышка дизентерии в Медвежьегорске. Как вы оцениваете риски людей, употребляющих воду из водоемов, куда также организован и слив канализации?
— Риски до сих пор высочайшие на сегодняшний день. Потому что от водозабора до выпуска — порядка полутора километров всего. Поэтому выпуск канализации попадает во второй и третий пояса зоны санитарной охраны водоисточника. Конечно, это ненадлежащая защита населения этого города. Кроме райцентра, еще есть поселки, которые попадают в зону действия. У нас сброс в поселке Пиндуши без очистки и в Повенце. Проблемы в Толвуе и Великой Губе. То есть крупные поселки, которые либо не имеют канализационных сооружений, они разрушены (Пиндуши или Повенец), либо они работают, но не обеспечивают очистку сточных вод до требований в установленном порядке.
— Почему надзорные органы так и не смогли добиться защиты интересов людей, чтобы у тех появилось водоочистное сооружение?
— Причин несколько. В первую очередь, неустойчивое пребывание эксплуатирующих организаций. Меняются часто организации. К примеру, в поселке Муезерском, в городе Пудож. Постоянно идет смена, банкротство предприятий. Или передают в аренду муниципальное имущество последующим организациям, которые не имеют возможности управлять этим имуществом. Не секрет, что водопроводно-канализационное хозяйство в малых населенных пунктах убыточно. Достаточно дорогостоящее оборудование необходимо содержать, большие затраты на электроэнергию, на реагенты. Ну и с точки зрения органов надзора внимание не уделяется некоторым населенным пунктам, которые находятся в удалении. Я считаю, что здесь без внимания оставлены Беломорск, Кемь, Лоухи, Калевала, Пудож, Муезерский, где необходимо было усиливать государственный надзор за охраной водных объектов.
В отношении Медвежьегорска штрафы и ущербы неоднократно уже предъявлялись, там были отработаны процедуры. Что касается Пудожа, Беломорска, Кеми, Калевалы, Лоухи, Муезерского, то там даже близко многие не получили того наказания, которое было необходимо. Существующие сети эксплуатируются не в соответствии с действующим законодательством. Ряд объектов даже не поставлен на природоохранный учёт, не ведут исследования проб сточных вод, не вносят плату за сброс в водные объекты в бюджеты всех уровней.
Если не строить очистные сооружения, а это длительный период разработки ПСД, экспертиз, строительства и ввода, можно хотя бы сточные воды привести в соответствие в части их обеззараживания, в части улавливания нерастворённых крупнодисперсных веществ и твердых отходов на сороудерживающих решетках. Можно организовать надлежащую эксплуатацию сетей и насосных станций. Даже этого в некоторых населенных пунктах нет. К сожалению, Петрозаводский государственный университет уже несколько лет не выпускает инженеров ВКХ — узких специалистов для водоканалов, и в этом тоже проблема, о которой мы ещё узнаем в скором времени.
— У нас есть населенные пункты, где канализационные сооружения построены и не используются?
— Сооружения в Шелтозеро в декабре 2013 года построены. Ни один год они не эксплуатировались. С 2014 года по 2021 год нет эксплуатирующей организации. Они не работают, закрыты. На сегодняшний день не определена эксплуатирующая организация. То есть, я считаю, что бездействует администрация Прионежского района. Дается оценка в правоохранительных органах. Но почему так долго, почему столько времени никто не занимался этим? Эти сооружения не были запущены. Они даже не испытаны. То есть они просто достроены, приняты в эксплуатацию. Около 20 млн рублей было бюджетное финансирование по строительству и разработке проектно-сметной документации. Законодательное собрание приняло на недавнем заседании корректировку бюджета и выделило 1,45 млн рублей на восстановление этих сооружений, хотя они новые. Я считаю, что надо определить и наказать виновных лиц. Это ведь наши с вами налоги, которые потрачены неумело и даже, на мой взгляд, халатно.
В поселке Ладва очистные сооружения были построены, но они не соответствуют требованиям по объему и составу сточных вод. Они функционируют, но не годятся для такого населенного пункта.
Поселок Заозерье: очистные сооружения начали строиться в 2013–2014 годах, но строительство было прекращено, и по факту они были брошены. Часть оборудования просто-напросто разворована неизвестными лицами. На сегодняшний день Заозерье опять без очистных сооружений. Снова виновные не найдены, никто не понёс никакого наказания. Видимо, мы настолько богатый регион, что можем закрыть на это глаза.
— Насколько сейчас загрязнено Онежское озеро?
— Есть локальные места загрязнения. Это Петрозаводская губа — за счет ливневых вод: 37 выпусков. Это Кондопожская губа: за счет деятельности целлюлозно-бумажного комбината. Это большой Повенецкий залив за счет деятельности жилищно-коммунального хозяйства: Повенец, Пиндуши и Медвежьегорск. Вот три наиболее загрязненных места, которые мы на Онежском озере видим. Ясно, что ученые уже обнаружили большое количество микропластика, мельчайших частичек полимеров у нас в Онежском озере. Мы постоянно привносим в озеро загрязняющие вещества. И во многом озеро справляется с этими загрязняющими веществами, но мы локально именно три этих залива приводим в состояние, непригодное для дальнейшего использования. И в скором времени это даст о себе знать.
— На ваш взгляд, более загрязнена Ладога или Онежское озеро?
— Ладога все-таки больше. За счет целлюлозно-бумажной промышленности Ленинградской области и Карелии. Это Сясьский ЦБК и Питкярантский ЦЗ. Были заводы еще в Ляскеля и в Харлу, но они на протяжении более чем 15 лет не работают. Но крупные Питкярантский и Сясьский целлюлозные заводы дают достаточно большое количество сточных вод — в совокупности более 25 млн кубических метров в год.
— Какие предприятия в значительной мере загрязняют воду в Карелии?
— Отмечу сначала самых передовых в деле очистки природных и сточных вод — это АО ПКС Водоканал Петрозаводска и ООО Карелводоканал города Сортавала, которые целенаправленно на высоком инженерном уровне ведут данную работу и привлекают международное финансирование, они уже ввели в строй самые современные объекты ВКХ в Карелии.
А теперь о тех, кто загрязняет воду. Сегежский ЦБК: из 44 млн кубов стоков без очистки порядка 12% идет. Есть неочищенные сточные воды по Питкярантскому целлюлозному заводу и недостаточно очищенные сточные воды по Костомукшскому ГОКу и ряду исправительных колоний (посёлки Надвоицы, Верхний, и снова город Медвежьегорск), войсковых частей (гарнизоны Бесовец под Петрозаводском, Сокол Кемского района и др.).
— Насколько хозяйства форелеводов вредят экологии?
— Вернемся к предельно допустимым концентрациям вредных веществ в воде. Для рыбы допустимые нормы гораздо жестче, чем для жителей. То есть для человека не такие жесткие требования к содержанию загрязняющих веществ в воде, как для рыбы. Потому что рыба — более чувствительный организм. И, конечно, рыба расти в плохой воде не будет.
Что касается загрязнений, они все на дне. Форелеводы на сегодняшний день не контролируют дно, так как нет законодательной нормы. Есть рекомендуемое мероприятие — это контроль за донными отложениями, за почвами, которые на дне. Туда оседают все продукты метаболизма рыбы, а это достаточно большая мощность. В Республике Карелия выращивается от 200 тонн до 3 тысяч тонн рыбы на одном рыбопромысловом участке. То есть конкретный залив, пролив или губа еще справляется с 200 тонами, а если мы говорим о 800 тоннах, 1,5-2-3 тысячах тонн, то там много донных отложений на небольших глубинах и с малой проточностью.
— Как вы относитесь к строительству мусорных заводов вблизи населенных пунктов?
— Вся Европа давным-давно перерабатывает отходы вблизи места образования. В той же Дании, Норвегии, Нидерландах прямо в городах находятся установки, которые сжигают образующиеся отходы, а затем отапливают и освещают жилые кварталы. Мы, наоборот, отходы аккумулируем, на большое расстояние их перевозим, и организуем большие объекты, на которых в дальнейшем отходы будут перерабатываться. На сегодняшний день у нас ни одного перерабатывающего завода нет. Есть мусоросортировочные небольшие объекты, в частности, положительным примером служит Валаамский монастырь. Там есть линия по мусоросортировке. Она была на спонсорские деньги приобретена и работает с 2015 года. Что касается других райцентров, нигде сортировки нет, переработки нет.
— Как можно взять под контроль ситуацию со стихийными свалками в Карелии?
— По нашим данным, порядка 36 гектаров на территории республики занято под несанкционированные стихийные свалки. В республике в целом образуется в год порядка 150 млн тонн опасных отходов. Из них от населения отходов 4-5 класса опасности не такое большое количество по сравнению с промышленными отходами. Однако эти отходы заметны: они имеют небольшую плотность, они достаточно рыхлые, возможно их разбрасывание ветром. В основном это упаковка, полимеры, отходы бумаги, картона, стекла, которые подлежат вторичному использованию, и вообще их нельзя захоранивать на свалках и полигонах.
Так что главные проблемы: во-первых, нет раздельного сбора, во-вторых, нет сортировки, в-третьих, нет переработки мусора в Карелии на сегодняшний день.
— А контроль есть?
— Республика Карелия во многом оставлена без эконадзора. Отдельные объекты, выборочно проверяются, контролируются. Отдельные объекты, райцентры, поселки, промышленные предприятия в силу того, что законодательство поменялось, нет воли, нет желания этим заниматься — просто остались в тени или вовсе никем не учтены, продолжают безнаказанно загрязнять природу и с этим нужно срочно что-то делать.
Вопросы задавал Александр ГНЕТНЕВ
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание