Известный в Карелии специалист по вопросам сельского хозяйства, бывший руководитель Пряжинского зверосовхоза Валерий Колоушкин о том, почему развалилась отрасль и можно ли еще что-то сделать.
В последнее время сводки с полей – это по большей части рассказы о глобальных проблемах, которые существуют в сельскохозяйственных предприятиях Карелии. Работникам ООО "Медвежьегорский молокозавод", ООО "Агрофирма "Тукса", АО "Пряжинское" задерживают выплату заработной платы, ссылаясь на сложное финансовое положение. Время от времени за долги отключают электричество.
О ситуации в сельском хозяйстве республики мы побеседовали с Валерием Колоушкиным, в недавнем прошлом возглавлявшем агропромышленный комитет Законодательного собрания Карелии. Много лет он отдал работе на посту директора Пряжинского зверосовхоза и сейчас наблюдает, как гибнет его предприятие. Это крик души человека, которому больно и обидно из-за того, что происходит на селе.
- Валерий Петрович, что вы можете сказать о ситуации в сельскохозяйственной отрасли Карелии?
- Сельское хозяйство – отрасль непростая, как многие думают, ее развитие всегда сдерживалось и сдерживается внешними факторами. Посмотрите: цены на бензин, дизельное топливо, электроэнергию у нас значительно выше, чем в соседней Ленинградской области, да и растут они быстрее, чем цена на реализуемую сельхозпродукцию – молоко, мясо, картофель. Одно это уже не дает нормально работать, не говоря уже о равной конкуренции с производителями из других регионов.
.png)
Меры господдержки не позволяют выровнять ситуацию. Возьмите, к примеру, акцизы на бензин. В российской прессе была опубликована информация, что для селян в целом по России это обернулось ростом затрат на 7,5 миллиардов рублей, сумме, равнозначной уровню господдержки. Конечно, нельзя забывать и про погодные условия. Для горожан лето – традиционная пора отпусков, поездок на море, отдыха на даче. А для жителей села – горячая пора, как в старину говорили "страда", когда каждый погожий день на счету, а их прошедшим летом было совсем немного. Ряд предприятий не сумел заготовить достаточного количества сена и силоса. А это уже снижение удоев у коров, экономика хозяйства, зарплаты людей. Готовность предприятий к предстоящей зимовке надо оценивать в конце лета или ранней осенью, когда еще можно повлиять на ситуацию. Например, из сводок по заготовке кормов уже летом было ясно: Медвежьегорскому молокозаводу при его поголовье заготовленных кормов хватит только до половины зимы, и если предприятие не найдет деньги на покупку недостающего количества, вывод очевиден – будет резать скот. Так оно и случилось.
В сложившихся условиях сельхозпредприятия вынуждены, что называется "выживать", ни о каком развитии речи не идет. И кто-то выживает, а у кого-то уже не получается. Плюс ко всему – приход новых инвесторов. Обратите внимание, проблемы возникли, прежде всего, в тех предприятиях, где появились новые собственники, о которых еще совсем недавно так хвалебно рассказывали. В Росси есть две отрасли, в которых, ничему не обучаясь, разбирается каждый житель – это строительство и сельское хозяйство. И это главная наша беда. Итог подобных "инвестиций" - средства выводятся из оборота, предприятия "обескровливаются" и уже не могут встать с колен, а в результате страдают люди, работающие там. Карельский Минсельхоз не может повлиять на ситуацию, говоря, что нет рычагов воздействия на частные предприятия. Я считаю так: если государство оказывает финансовую поддержку, государство вправе спросить и потребовать – эффективно ли потрачены эти средства, по каким направлениям, какой получен финансовый результат. Это нетрудно сделать, учитывая, что сельхозпредприятия ежеквартально предоставляют Министерству финансовую отчетность, можно вовремя заметить и оперативно отреагировать на рост кредиторской задолженности и ухудшение финансового состояния. Если бы это было сделано, возможно, удалось бы предотвратить остановку производства на единственной птицефабрике республики – ОАО "Корм", не довести ситуацию до той, что сложилась сейчас в той же "Туксе", "Медвежьегорском молокозаводе" или в "Пряжинском". К сожалению, отраслевое Министерство работает лишь как орган статистики, констатируя факты, у кого выше надои на корову. Глубокий и детальный финансовый анализ деятельности каждого предприятия в отдельности не проводится. Для чего республике эти рекорды – третье место по России по удоям на корову – если одно за другим идут к банкротству крупные сельхозпредприятия? Те же Тукса и Молокозавод в последние годы получали по 8 тысяч кг молока на корову в год, а что сейчас на предприятиях? Вывод очевиден: главное в работе любого предприятия – не высокие надои, а финансовый результат, уровень рентабельности производства. А производственные показатели должны быть у каждого свои, те, при которых с наименьшими затратами можно получить наибольшую выгоду.
- К вопросу о деятельности отдельных предприятий. Вы долгое время были директором ЗАО "Пряжинское", трудно было возглавлять такое хозяйство?
- Я практически 26 лет (с 1989 года) руководил этим предприятием. За эти годы было немало сделано: построен животноводческий комплекс, кормоцех и холодильники в звероводстве, запущены столярный цех и хлебопекарня, совхоз строил жилье для своих работников. Нам удалось выжить в сложные 2000-е годы, когда один за другим "канули в лету" остальные зверохозяйства (а их вместе с Пряжинским было 26). Не все шло гладко, было немало кризисных периодов. Например, в 2007 году, чтобы выжить, нам пришлось резко сокращать поголовье зверя. К слову сказать, в тот период правительство республики по инициативе Минсельхоза, понимая важность сохранения предприятия для экономики региона, сохранило объем господдержки, увеличив ставку субсидий. Это позволило предприятию уже в следующем сезоне не только восстановить, но даже увеличить объемы производства пушнины. Особенно сложным оказался 2010 год, когда спрос на пушнину полностью упал, ее просто не покупали, даже по самой низкой цене. Я и сам уже сомневался, удастся ли сохранить предприятие в этот раз, удалось. В любой кризисный период как бы ни было трудно, находили выход из ситуации, привлекая банковские кредиты под залог пушнины, работникам выплачивалась зарплата, платились налоги в бюджет республики. Я всегда требовал от специалистов прозрачности и четкого целевого использования государственных средств. Минсельхоз Карелии ежегодно проверял предприятие, замечаний по этому поводу, тем более требований возврата денег никогда не было. К слову сказать, в бухгалтерской службе Министерства специалисты высокой квалификации, и если бы были какие-либо нарушения, это было бы обнаружено.
"Пряжинское" осталось единственным в республике зверохозяйством. Звероводство – отрасль специфичная, она зависит от конъюнктуры рынка, от моды на меховые изделия. Мода непредсказуема и предприятию необходимо быстро перестроиться под производство пушнины именно той расцветки, которая будет востребована в предстоящий сезон. Нам это удавалось. Я говорю - нам, потому что со мной работал коллектив специалистов и работников: профессионалов, хорошо знающих свое дело, болеющих душой за производство. Я благодарен им за их труд и ту поддержку, которую они оказывали мне все эти годы.
Несомненно, многое зависит от руководителя, от его умения видеть на перспективу. И принимая то или иное решение, я всегда просчитывал на несколько шагов вперед, понимая, что за моей спиной стоит коллектив и от правильности моего решения зависит будущее работников предприятия.
Конечно, были и недовольные, в первую очередь те, кто обманным путем пытался завладеть совхозными землями. В 90-е годы, когда по всей стране шла реорганизация совхозов, наше хозяйство также было реорганизовано в товарищество, сельхозугодья поделены на паи, каждому работнику был предусмотрен земельный пай. Я не возражал, пожалуйста, регистрируйте фермерское хозяйство, оформляйте землю, обрабатывайте её, выращивайте скот. Желающих не было. А когда товарищество реорганизовывалось в закрытое акционерное общество, работники вложили свои земельные паи в уставный капитал предприятия, получив взамен акции. Земля стала коллективной собственностью хозяйства. Подтверждающие это документы находились, в том числе, и в районной администрации. И когда ряд лиц в 2014-2015 годах вдруг решили продать землю и даже каким-то способом умудрились оформить эти сделки, предприятию пришлось в судебном порядке доказывать свою правоту. Подчеркну еще раз – мы в суде доказали право предприятия на используемые сельхозугодья.
А что касается отсутствия межевания земли, в чем меня упрекает новое руководство, это тоже непростой вопрос. Для проведения этих работ нужны были средства, причем немалые, порядка 15-20 миллионов рублей. Конечно, можно было "вытащить" деньги из оборотных средств предприятия, провести межевые работы и … в ближайший же год пойти вслед за теми 25 зверохозяйствами, от которых на сегодня и камня на камне не осталось. Я такого развития событий допустить не мог. Сеять и косить траву можно и без межевания, а вот продать землю, не отмежевав ее, нельзя. Я продавать земли совхоза не собирался.
- Как вы оцениваете ситуацию после вашего ухода? Инвестор, господин Халлист в своих интервью обвиняет вас в проблемах предприятия. В чем, на ваш взгляд, причина нынешнего положения дел в "Пряжинском"?
- В начале февраля 2015 года по состоянию здоровья я ушел с должности генерального директора. На момент моего ухода предприятие не имело долгов по зарплате перед работниками. Дойное стадо было обеспечено кормами, что позволяло спокойно дожить до лета. Предприятие получило очередной ежегодный краткосрочный кредит на пополнение оборотных средств, на складе имелось пушнины на сумму порядка 80 млн рублей. Все это позволяло предприятию жить и реализовать пушнину не по бросовым ценам, а постепенно, учитывая спрос и предложение рынка. Конечно, нельзя сказать, что все было идеально, но предприятие работало, имея те же проблемы, что и другие хозяйства. Ситуация была рабочей, положение дел таким же, как у остальных сельхозпредприятий республики.
Был избран новый генеральный директор, и до ноября 2015 года ничего не предвещало проблем.
Специфика звероводства такова, что летне-осенний период является наиболее затратным периодом. Щенки рождаются в мае – июне и затраты на корма увеличиваются в 4-5 раз, в день необходимо порядка 80-100 тонн корма. Именно поэтому очень важно зимой и весной создать запасы кормов, заложить их в холодильники. Любое зверохозяйство ежегодно кредитуется в банках, получая многомиллионные кредиты на эти цели. И "Пряжинское" не было исключением, предприятие ежегодно брало кредиты в размере 20-30 миллионов рублей, постепенно выплачивая их. В конце 2015 года Россельхозбанк вдруг отказал в предоставлении кредита, хотя предварительно было дано согласие при условии, что предприятие досрочно погасит ранее взятые кредиты, что и было исполнено новым генеральным директором. Обратите внимание – предприятие все свободные средства направило на досрочное погашение кредитов вместо того, чтобы покупать корма, рассчитаться за электроэнергию, выплатить зарплату, надеясь, что сделает это за счет средств нового кредита. Но этого не произошло.
Второй удар был нанесен Минсельхозом Карелии, в 2016 году вдруг изменившим условия субсидирования. На протяжении многих лет правительство Карелии, учитывая специфику отрасли, авансировало производство, предоставляя часть субсидий в начале года, а остальную – в июле по факту получения щенков. Я, как депутат, на заседании Законодательного собрания в присутствии бывшего главы республики заявлял, что правительство по инициативе Минсельхоза умышленно уничтожает предприятие. Министру было поручено исправить ситуацию, однако сроки подготовки документов были непозволительно затянуты: постановление о внесении изменений вышло только 26 мая 2016 года. Что это: халатность чиновников или осознанный шаг Министерства?
Так или иначе, благодаря, на мой взгляд, искусственно созданной ситуации, предприятие оказалось в финансовой дыре. Совпадение это или нет, решать компетентным органам.
Именно в этот период и появился г-н А. Халлист, поддерживаемый бывшим руководством республики как серьезный инвестор, способный решить все проблемы предприятия. Я не был основным акционером, имея всего 10% акций предприятия. Надеясь, что это поможет предприятию, переговорил с другими акционерами – бывшими работниками "Пряжинского". Так в апреле 2016 года А. Халлист стал основным акционером, получив 52% акций. Надо отдать должное, он выполнил мое условие – в марте рассчитался с людьми по долгам по зарплате, погасил задолженность по налогам. Это позволило предприятию заявиться в Минсельхоз за господдержкой по другим направлениям: за реализованное молоко, на покупку семян трав, минеральных удобрений, извести. Должны были получить и многострадальную субсидию на звероводство – порядка 10 млн рублей. Кстати, Россельхозбанк сразу выразил готовность предоставить предприятию кредит, что было озвучено на совещании с директорами сельхозпредприятий, состоявшемся в апреле 2016 года. Предприятие могло нормально работать.
Почему новый собственник отказался от кредита, предпочтя заключить сомнительные договора с какими-то фирмами на оказание разного рода услуг под проценты, в 2-3 раза превышающие банковские, тем самым загоняя предприятие в кабалу, это уже вопросы к нему.
Обвинять меня в том, что происходило на предприятии после моего ухода, когда им руководили другие люди, по меньшей мере, смешно. Я не мог и не имел права вмешиваться в хозяйственную деятельность, это понимает каждый руководитель. Думаю, все эти обвинения преследуют только одну цель – убедить население района в невиновности лиц, действительно виновных в нынешнем положении дел на предприятии. Как говорится, действуй по принципу: главное быстрее крикнуть "держи вора!", а дальше разбираться уже никто не станет. Если деловая этика и человеческая мораль позволяют г-ну Халлисту это делать, пусть это будет на его совести. Я уверен, что люди сделают собственные выводы.
- Были ли у вас сомнения в намерениях нового инвестора? Сможет ли предприятие выйти из кризиса?
- Единственная цель, которую я преследовал, это – сохранить предприятие. Сомнений в тот период не возникало, тем более, что о нем много писали – строительство порта в Кеми, открытие сельхозпроизводства в Сортавальском районе, где ему уже было выделено порядка 5 тысяч га сельхозугодий.
Конечно, я с определенным скептицизмом относился к информации, публикуемой в средствах массовой информации по поводу достигнутых с приходом г-на Халлиста невероятных успехов. Взять, к примеру, тот факт, что с приходом нового инвестора за полтора месяца поголовье зверя выросло в 2 раза. Я уже говорил, звери приносят потомство в мае-июне, на 1 июля идет регистрация полученных щенков. Это заложено природой и еще ни одному инвестору не удалось изменить ее законы. Так что никакой заслуги инвестора в том, что щенки родились, не было. Они родились бы и при прежнем руководстве. А вот что действительно важно, так это то, что поголовье зверя оценивается по основному стаду – тем самкам, от которых получают приплод. Так вот, на 1 января 2016 года их насчитывалось 6 тысяч голов, а в результате инвестиционной деятельности на конец года осталось только 2 тысячи, так где же тут рост? Так же и по другим показателям. Такими вот публикациями население и вводится в заблуждение. Почему-то нигде не сказано, сколько зверя в 2016 году погибло от недокорма, куда в неизвестном направлении бесследно исчезла техника предприятия, почему из предприятия один за другим уволились многие специалисты (правда, господин Халлист считает из "подконтрольными Колоушкину людьми")? Специалисты Министерства в 2017 году наконец-то посетили объекты предприятия, люди говорят, что они были шокированы происходящими переменами.
Знаете, когда собственник, не понимая специфики производства, производственной терминологии, говорит несуразные вещи, это еще полбеды. Но когда руководство Минсельхоза, также не разбираясь в этих вопросах, передает непроверенную информацию в правительство республики – уже не смешно. Становится грустно и обидно за сельскохозяйственную отрасль.
Ну а что касается перспектив, чтобы дать оценку, нужно знать положение дел на производстве – ситуацию на животноводческой ферме, зверохозяйстве, запасы кормов, дебиторскую и кредиторскую задолженность и другое. Я этой информацией не владею. Конечно, хотелось бы, чтобы предприятие работало. Но одно то, что с предприятия уволились специалисты – профессионалы своего дела, говорит о многом. Без грамотных, компетентных в своих сферах деятельности специалистах любое предприятие маложизнеспособно.
- Что, на ваш взгляд, следует менять в отношении села?
- Первое – отношение к сельхозпроизводителю. Надо пересмотреть условия. Меры и объемы господдержки. К сожалению, реалии таковы, что условия предоставления субсидий ежегодно ужесточаются, и стоит какому-то предприятию пошатнуться, поддержка ему уже не оказывается. Парадокс, но это так: меры поддержки не позволяют действительно поддержать предприятие в сложный период. Тукса и Медвежьегорский молокозавод уже прошли через это. Ставки субсидий и планируемые объемы бюджетных средств должны быть обоснованны, подкреплены экономическими расчетами.
Наверно, пора перейти от поддержки гипотетических проектов к проектам реальным. То у нас в республике строили две птицефабрики в Кондопожском районе, то козью ферму в Сортавальском. В 2015г много говорилось о реализации проектов по строительству комплексов в государственных предприятиях республики. Я понимаю это так. Разрабатывается бизнес-план, просчитываются затраты, срок окупаемости проекта, финансовый результат, банк дает предварительное согласие на предоставление кредита. И только после этого принимается решение о разработке проектной документации. На деле получилось иначе – предприятия заставили разработать проектно-сметную документацию, вытянув из оборота значительные финансовые средства. Какие при этом преследовались цели? Был ли сделан анализ, как это отразилось на финансовом состоянии предприятий? Результат – проекты положены на полку и вряд ли будут реализованы. А ведь на эти цели были потрачены и бюджетные средства, причем немалые. Наверно, Минфину и другим контрольным органам пора задуматься об эффективности расходования средств налогоплательщиков. В то же время реализация реальных проектов, например, в "Маяке", пробуксовывается, а ведь именно здесь могла бы быть реальная отдача от вложенных государством средств.
Почему не освещается информация об уже реализованных проектах, как это было раньше? Вот отрапортовали, что в Лахденпохском районе создано новое производство, завезена мясная порода скота, оказывается господдержка. Почему Министерство до сих пор не организовало на его базе совещание, пригласив директоров сельхозпредприятий и активных фермеров, чтобы обобщить полученные результаты: выход продукции, среднесуточные привесы, эффективность производства. Ведь это же новое направление в республике, может, появятся еще желающие развивать аналогичные производства. Или гранты фермерам. На создание фермерского хозяйства средства даются большие – до 1,5 млн рублей. А почему мало освещается, какая отдача получена от этих проектов, сколько занято населения, выросли ли объемы производства. А то получается: гранты даем, а статистика по производству снижается.
Ну а в первую очередь, надо изменить отношение к селу. С трибун часто говорят, производство сельхозпродукции – это бизнес, который должен обеспечивать себя сам, не надеясь на помощь государства, забывая при этом, что во всем мире сельскохозяйственная отрасль дотируется и объемы дотаций на порядок выше, чем в нашей стране. При этом не надо забывать про социальную нагрузку, которую несут сельхозпредприятия. Там, где есть предприятие, люди обращаются за помощью: вспахать огороды, привезти навоз, вычистить дороги от снега и многое другое. И директора идут на это, понимая что у органов местного самоуправления на многие моменты нет финансовых средств.
В Пряжинском районе есть деревня Кинерма, она входит в число 100 лучших деревень России. Её посещает множество туристов, знакомясь с бытом карельского народа. Так сказать, музей под открытым небом. В этом ее уникальность. Но если мы все деревни превратим в аналоги Кинермы, ее уникальность исчезнет, да и поток туристов от этого не увеличится. Наглядный пример – Медвежьегорский район: Великая Губа, Шуньга, Толвуя. Обратите внимание на различия, Толвуя живет другой жизнью, потому что в ней сохранено сельхозпроизводство. Вывод напрашивается сам собой. Село должно жить. А для этого необходимо сохранить сельхозпроизводство там, где оно пока еще есть, уйти от политики закрытия школ, медпунктов, домов культуры. Чтобы у людей, живущих и работающих на селе, была уверенность в завтрашнем дне, стабильное рабочее место и регулярно выплачиваемая заработная плата.
Беседовал Андрей Кузнецов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание