Почему за полтора десятка лет День народного единства так не стал для многих россиян праздником.
День народного единства появился в календаре российских государственных праздников в середине нулевых, однако, как показал опрос «Столицы на Онего», проведенный в начале ноября, праздничной эту дату считают лишь 4 процента наших читателей. Оговорюсь сразу, что таковы были предварительные данные голосования в среду, последний предпраздничный день. Но, на мой взгляд, эти данные вполне объективно отражают отношение если не всех россиян, то, по крайней мере, жителей Карелии к 4 ноября.
Учреждение Дня народного единства стало в России краеугольным камнем в формировании новой государственной идеологии, которая с одной стороны должна была вытеснить из постсоветского общества коммунистические обряды, а с другой — похоронить эпоху региональных «суверенитетов» девяностых. Дата 4 ноября подходила для этого как нельзя лучше — она позволяла сместить привычные для большинства бывших граждан СССР «ноябрьские праздники» с Дня Октябрьской революции на День Казанской иконы Божией Матери, который до революции почитался в России в память избавления Москвы от поляков в 1612 году. Кроме того, образ Смутного времени, который исторически был связан с боярской борьбой за власть, появлением царей-самозванцев и польским вторжением начала XVII столетия, у многих невольно ассоциировался с «лихими девяностыми». Даже популярное в те годы обозначение семи самых влиятельных российских олигархов «Семибанкирщина» сразу же отсылало Семибоярщине — периоду правления страной семью боярами в 1610-1611 годах.
Однако если в середине «нулевых» эти исторические ассоциации еще как-то могли возникать, то, спустя полтора десятка лет, образ оказался размытым: в стране с тех пор произошло слишком много драматических и трагических событий, чтобы «лихие девяностые» оставались для граждан пугающим прошлым. Еще меньше исторических связей осталось у нынешних россиян с самой эпохой Смутного времени, и, думаю, многие даже не смогут объяснить, как поляки очутились в Москве в начале XVII столетия. К тому же, на фоне избавления от поляков Россия потеряла выход к Балтийскому морю и была вынуждена отдать шведам Корельский уезд, к которому относилась часть нынешней территории Карелии, что для тысяч карелов обернулось непомерным гнетом шведской короны и массовым исходом со своих родных земель. Но об унизительном для России Столбовском договоре со Швецией, заключенном через несколько лет после изгнания из Москвы поляков, в День народного единства вспоминать не принято.
Как свидетельствуют данные опроса «Столицы на Онего», 45% наших читателей по-прежнему считают праздником 7 ноября – День Октябрьской революции, треть «праздника не чувствуют, но выходному рады», а еще 15% — «все равно». Ничего удивительного в таких результатах опроса нет: все-таки значительная часть читательской аудитории «Столицы» родилась в Советском Союзе, а октябрь 1917-го для исторической памяти куда ближе, чем октябрь 1612-го. В этом смысле на день народного единства, скорее, могло бы претендовать 9 мая, которое, согласно всем опросам, является самой объединяющей датой для россиян.
.jpg)
Полагаю, идеологический акцент в праздновании 4 ноября в ближайшие годы будет только усиливаться. Запрос на народное единство со стороны власти особенно возрастает, когда страна оказывается под международными санкциями, как это произошло с Россией после присоединения Крыма. Не удивительно, что даже церковные деятели в такой ситуации все больше напоминают государственных пропагандистов.
Довольно примечательным в этом отношении стало обращение митрополита Петрозаводского и Карельского Константина к жителям Карелии по случаю Дня народного единства. По словам иерарха Русской православной церкви, этот праздник имеет глубочайший смысл, поскольку напоминает об «одной из важнейших побед в отечественной истории — преодолении Смутного времени».
«Смута вначале возникала в головах, а затем послужила основой долгого, трагичного периода, ставшего возможным из-за разобщенности и преступной недальнозоркости русских людей», — отметил митрополит Константина, после чего весьма недвусмысленно дал понять, что победа над внутренними врагами для единения нации важнее, чем изгнание иноземцев.
«День народного единства — это праздник народа, победившего внутреннюю разобщенность и сплотившегося перед лицом опасности, — подчеркнул митрополит Константин. — Это символ единения нации, сумевшей побороть не столько внешних, сколько внутренних врагов, готовых за личные блага продать Родину иноземцам».
Валерий Поташов
Комментарии
Уважаемые читатели! В связи с напряженной внешнеполитической обстановкой мы временно закрываем возможность комментирования на нашем сайте.
Спасибо за понимание