Едва ли не самой обсуждаемой темой последних дней в стране стал разрыв отношений Русской Православной Церкви с Константинопольским Патриархатом, вылившийся в запрет верующим РПЦ молиться в храмах, которые относятся к юрисдикции "Нового Рима". "Отныне и впредь до отказа Константинопольского Патриархата от принятых им антиканонических решений для всех священнослужителей Русской Православной Церкви невозможно сослужение с клириками Константинопольской Церкви, а для мирян – участие в таинствах, совершаемых в ее храмах", – говорится в заявлении Священного Синода РПЦ, распространенного на следующий день после одного из самых почитаемых у православных праздника Покрова Пресвятой Богородицы.

То, что этот конфликт – исключительно политический и не имеет никакого отношения к вере, для меня было очевидно с самого начала. Напомню, поводом для прекращения евхаристического общения Московского Патриархата с Константинопольским послужило намерение последнего предоставить статус автокефалии Православной Церкви на Украине, возглавляемой Филаретом, которого в РПЦ именуют не иначе как "раскольником". Не углубляясь в исторические аспекты взаимоотношений Киева, Москвы и Константинополя, замечу, что "развод" Украины с Россией неизбежно должен был затронуть и церковную сферу. Так произошло, к примеру, с Финляндской Православной церковью, которая после обретения страной независимости обратилась к Константинопольскому Патриархату с просьбой об автокефалии и получила от него автономный статус в 1923 году, несмотря на возмущения, как Московского Патриархата, так и Русской Православной Церкви за рубежом.

Подробнее читайте здесь.