Он занимается реконструкцией истории возгораний по спилам деревьев.
фото: © архив Фомы Возьмителя
Младший научный сотрудник Института леса КарНЦ РАН, аспирант Фома Возьмитель получил стипендию Президента РФ.
Второй год он обучается в аспирантуре КарНЦ РАН по специальности «Лесоведение, лесоводство, лесные культуры, агролесомелиорация, озеленение, лесная пирология и таксация» под руководством доктора биологических наук Александра Крышеня.
Научная работа Фомы Возьмителя посвящена реконструкции истории лесных пожаров с помощью дендрохронологических методов, рассказали в пресс-службе Карельского научного центра Р. Н. Основой служат пожарные шрамы — следы, которые остаются в годичных кольцах деревьев после воздействия огня. Пострадавшее дерево навсегда сохраняет этот отпечаток. Ученые берут небольшие поперечные спилы с живых деревьев и такие же образцы мертвой древесины: сухостоя, валежа и пней.
«Суть метода дендрохронологии как раз и заключается в перекрестном сравнении годичных колец деревьев, которые росли в одном регионе и испытывали влияние одних и тех же факторов. Если в определённый период условия для роста стали хуже, то кольца будут уже. В благоприятный год, наоборот, шире. Сопоставляя эти данные от разных деревьев, можно точно определить, в каком году сформировалось каждое кольцо, особенно если есть уже датированная шкала. Таким образом поэтапно удается датировать даже образцы с давно умерших деревьев», — объясняет исследователь.
Образец из Якутии, на котором хорошо видны пожарные подсушины
Для изучения, говорят ученые, подходят не все деревья: в лесах России это хвойные породы с толстой корой, устойчивые к огню, например, сосна и лиственница. В лаборатории Института леса хранится образец сосны возрастом около 500 лет, за которые дерево перенесло 18 пожаров. Мертвая древесина в относительно сухих сосновых лесах может сохраняться столетиями.
Благодаря таким реконструкциям можно определить количество пожаров, установить их точные годы, а в большинстве случаев и сезон возникновения, рассчитать их частоту и площадь, а также выделить периоды с разной степенью пожарной активности. Это важно не только для понимания исторических процессов, например, влияния традиционного лесопользования на возникновение пожаров, но и для анализа современной ситуации и прогнозирования будущих изменений.
«Мы не только фиксируем факты, но и анализируем динамику пожарной активности, сопоставляя ее с климатическими данными — в первую очередь с реконструкциями температурных аномалий и засушливых периодов. Например, в северных широтах зафиксирован рост пожарной активности в период Малого ледникового периода, длившегося приблизительно с XIV до середины XIX века, с наибольшим похолоданием в XVI–XVIII веках. Несмотря на низкие температуры, это был довольно засушливый период, что и отразилось в увеличении числа пожаров», — рассказал Фома Возьмитель.
Но человек далеко не всегда полностью определял пожарный режим, пришли к выводу ученые. Да, антропогенные факторы могут увеличить частоту возгораний, но масштабы распространения огня в большей степени зависят от климата.
«Интересно, что в XX веке в бореальной зоне наблюдается снижение пожарной активности. Означает ли это, что человек стал более эффективно бороться с огнем или это следствие более влажной климатической фазы? Возможно, исследование приблизит нас к ответу», – резюмировал Фома Возьмитель.
География исследования охватывает Карелию, Ленинградскую область, Республику Коми, Ханты-Мансийский автономный округ, Свердловскую область, Бурятию и Якутию. Это территории с разным климатом и разной историей освоения.
